Резервист - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А так на меня давили. Я ведь тоже на Васильева рапорт написал, как и на тех бойцов и офицеров, что с ним ушли. Написать рапорт можно по-разному, но тут я жёстко топил всех. Неподчинение приказу, дезертирство, угон военной техники. То, что ушли те бросив нас, я вменял вину им, и жёстко стоял на своём, рапорт мой завизировали в штабе той бригады, где мы вышли, и дальше по инстанции пустили. До главного штаба рапорт дошёл, но его там порвали, о чём я в курсе. Ту цидульку Васильеву выдал один из замов командующего, а получается тень провала выхода с потерями падает и на него, вот и постарался замять дело. Не помогло, командующий обнаружил мой рапорт следующем же утром, а это сегодня, на своём столе. Мне не сложно сделать копию было, телекинезом лист наружу, и дрон закинул в кабинет. Командующему довольно сильно искажённую версию докладывали, а тут всё как есть, тем более освобожденные крайне негативно были настроены к тем, кто не пошёл выручать их. Трусы, и недоноски, это самые лёгкие эпитеты коими их награждали. У спасённых брали интервью множество журналистов и военных корреспондентов и те многое порассказали о своём выживание в лагере. Как мы их спасли. Самый большой ажиотаж вызвало видео, там было с момента как мы покинули Донецк, и до возвращения к нашим с бывшими узкими на руках. Съёмка нарезана была фрагментами, получился полуторачасовой фильм-экшэн, со мной в главной роли, вот и получилось занимательное зрелище. Там многие себя узнали из моих бойцов, в фильме они были показаны с очень хорошей стороны, ну кроме ушедших. Эти как раз наоборот, в самом худшем виде. Я выложил видео уже находясь в камере, четыре часа назад, и к слову сам фильм заканчивается тем, что меня арестовывают, разоружая, и увозят в неизвестность. И надпись, «Фильм снят по реальным событиям». Как часть бойцов отказалось со мной идти, тоже было хорошо показано. Неприятно, я стоял как оплёванный, меня предали, и это в фильме тоже было. Не стоит думать, что это месть, мне просто было скучно, а удалять уже не стал. Пять миллионов просмотров за четыре часа. О моём аресте уже было известно, и это спасёнными было воспринято негативно, очень сильно недовольными были. Васильева военная прокуратура не тронула, более того, на данный момент он уже капитан и командует моей бывшей ротой, представлен к награде. Её приостановил командующий, прочитав мой рапорт. А так контрразведчики, что меня допрашивали, сказали, что роту придётся формировать заново, психологическая устойчивость в роте на нуле. Те что со мной пошли, относились к выжившим при выходе, с откроенным презрением, а те чувствовали свою вину. Похоже решили раскидать их по разным частям, и набрать новых новобранцев.
По допросам, контрразведка выясняла кто мне помог с данными по тылам противника, раз мы так легко дошли, значит кто-то помог. Именно мне. Васильеву явно не помогали, и это было видно. И что это за оборудование, от которого противник выходил из строя? Везде я отвечал, что давал подписку о неразглашении и не имею права говорить на эту тему. Даже кто дал подписать, не сообщал, тоже не могу разглашать, так что по освобождению всё что нужно те показания взяли, а что в действительности хотели узнать, не смогли. Другое дело следователь военной прокуратуры. Он не занимался моим рапортом на Васильева и части бойцов роты, и о их дезертирстве. А я копию рапорта направил и в военную прокуратуру. Дежурный нашёл на столе, вернувшись из туалета, и завизировал. Там уже передали другому следователю, но ему сегодня позвонили и приказали пока отложить всё. Если уж верха стопорят, то что мне дёргаться? По мне в принципе тоже такой приказ пришёл. Уже было решено, виновных тут нет, просто ситуация так сложилась. Так что чего тут рыпаться, просто время тянул. И вот снова конвой, я быстро убрал вещи, и меня сопроводили к следователю, вернули вещи и сказали, что следствие закрыто. Сказал тот это с очень недовольной физией. У него ко мне была острая антипатия. А при первом допросе, когда тот спросил, как сильно меня гнетут такие потери, на что я с лёгким недоумением ответил, что мои подразделения потерь не понесли, даже раненых всего двое, да и те легко. Так тот сказал, что о группе Васильева говорит, и на мой резонный вопрос, почему меня должно волновать чужое подразделение,