Самураи. Подлинные истории и легенды - Хироаки Сато
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Основной принцип каллиграфии – не делать небрежных движений, однако при этом движения кисти могут стать неловкими и закрепощенными. Нужно пойти дальше и научиться смело отходить от нормы. Этим принципом надлежит руководствоваться и в других делах.
Мэцукэ[199] может приносить вред, если не знает своих обязанностей. Пост мэцукэ был учрежден, чтобы помогать управлять. Господин не может видеть и слышать все сам. Поэтому мэцукэ должен ясно и четко докладывать господину о том, как ведет себя сам хозяин, о хороших и плохих поступках управляющих, о справедливости или несправедливости указов властей, о том, что говорят люди, о радостях и горестях народа. Он должен делать это так, чтобы господин мог управлять справедливо. Его пост называется так потому, что он поистине должен быть глазами господина.
Многие занимающие пост мэцукэ склонны сообщать лишь о плохих поступках низких людей, которые они видели или о которых слышали. Поскольку зло творят везде, это наносит бессмысленный вред. Среди народа редко встречаются честные люди. Но их проступки едва ли наносят вред стране.
Кроме того, обвинители должны в ходе расследования склоняться к тому, чтобы верить словам преступника, дабы он не пострадал несправедливо. В конечном счете это принесет пользу господину.
Господин Наосигэ говорил: «Путь самурая – это стремление к смерти. Десять врагов не совладают с одержимым человеком». Здравый смысл никогда не совершит ничего подобного. Нужно стать безумным и одержимым. Ведь если на Пути самурая ты будешь благоразумным, ты быстро отстанешь от других. Но на Пути не нужно ни преданности, ни почитания, а нужна только одержимость. Преданность и почитание придут вместе с ней.
Беспринципно считать, что ты не можешь достичь всего, чего достигали и великие мастера. Мастера – это люди, и ты – тоже человек. Если ты знаешь, что можешь стать таким же, как они, ты уже на пути к этому.
Мастер Иттэй[200] говорил: «Конфуций стал мудрецом, потому что стремился к учению с пятнадцатилетнего возраста, а не потому, что учился на старости лет»[201]. Это напоминает буддийское изречение: «Есть намерение, будет и прозрение».
Самурай должен быть внимателен в своих действиях и не допускать даже незначительных оплошностей. Более того, он должен быть внимателен в подборе слов и никогда не говорить: «Я боюсь», «На твоем месте я бы убежал», «Это ужасно!», или: «Как больно!» Таких слов нельзя произносить ни в дружеской беседе, ни даже во сне. Ведь если проницательный человек слышит от другого такие высказывания, он видит его насквозь. За своей речью нужно следить.
В «Ёсицунэ гунка» («Военные стихи Ёсицунэ»)[202] сказано: «Командующий должен часто говорить со своими людьми». Даже в обычной обстановке, не говоря уже о том, когда воин совершил подвиг, командующий должен хвалить и простого солдата: «Ты вновь совершил подвиг», «Я был бы благодарен, если бы ты приложил к этому все усилия», «Ты – великий воин!» Если полководец говорит такие слова, воины без колебаний отдадут за него свои жизни. Этим словам принадлежит решающая роль.
Мой отец Ямамото Синъэмон Ёситада любил повторять: «Главное для самурая – иметь хороших слуг. С военными делами одному не справиться, как бы человек ни старался. Деньги можно одолжить у других, но хорошего человека встретишь нечасто. О слуге нужно постоянно заботиться и проявлять к нему доброту. Когда у тебя есть слуги, плохо, если ты думаешь только о себе. Но если ты с готовностью делишься с ними тем, что у тебя есть, ты сможешь собрать у себя хороших людей».
В итоге те, кто знали моего отца, говорили между собой: «Ни у кого из равных по положению и рангу Синъэмону нет столько людей, сколько у него», или: «У Синъэмона людей больше, чем у меня».
Многие воины из тех, которых он сам обучал, служили копьеносцами под непосредственным началом господина Кацусигэ. Когда отцу было приказано возглавить отряд, ему передали слова господина: «Синъэмон может заменить воинов своего отряда теми, кого он пожелает». Ему также выделили средства, и он смог составить весь отряд из своих вассалов.
Каждый раз во время ритуала созерцания луны господин Кацусигэ посылал в Тэраи за церемониальной морской водой людей Синъэмона со словами: «Пусть это сделают воины Синъэмона. Они не боятся зайти в воду подальше».
Когда господин так полагается на тебя, остается лишь преданно и самоотверженно служить ему.
В «Кусуноки Масасигэ Хёго ки» сказано: «Самурай никогда не сдается врагу даже из хитрости или ради императора». Таким должен быть преданный самурай.
* * *
«Кусуноки Масасигэ Хёго ки» («Записи Кусуноки Масасигэ, сделанные в Хёго») – собрание изречений, приписываемых Кусуноки Масасигэ (1294–1336), которое, согласно легенде, он передал Оити Вада в Хёго перед тем, как броситься в последнюю битву. Полный фрагмент звучит так:
«Если ты, когда остался один и со всех сторон окружен врагами, решаешь сдаться, надеясь в дальнейшем обмануть врага, ты перестал быть мужественным воином. Если ты думаешь о том, чтобы выжить и обмануть врага, ты никогда не осуществишь своих намерений, ибо в следующий раз ты придумаешь еще что-нибудь, чтобы сохранить себе жизнь. Самурай существует, только пока он действует, считая врага и смерть одним».
Сорок семь самураев: Свидетельство очевидца и доводы
Ночью четырнадцатого дня двенадцатого месяца – а если быть более точным, перед рассветом пятнадцатого дня – пятнадцатого года Гэнроку [1702] сорок семь самураев ворвались в дом Кира Кодзукэносукэ Ёсинака[203] в Эдо и убили хозяина и многих его слуг. О своем поступке они немедленно сообщили властям, представив список участников нападения и объяснив причину: они убили Кира, чтобы отомстить за своего господина Асано Такуминоками Наганори[204].
Ранее в тот же год, во время ежегодной церемонии приема императорских посланцев в замке Эдо, Асано, даймё, входивший в комитет по подготовке приема, напал и ранил Кира, господина кокэ, «большого дома», потомственного знатока ритуалов высшего ранга, который должен был вести Асано и других на церемонию. Посовещавшись, власти вынесли вердикт: приговорить Асано к смерти и похвалить Кира за то, что он сдержался и не вступил в схватку.
