Милли Брэди меняет профессию - Джилл Мэнселл

— Милая девочка, вы нас не обманете. Последние сорок минут мы сидели здесь и подслушивали. Вы сегодня не слишком счастливы, — произнес первый торжественно. — Более того, как доктора, мы пришли к единому мнению. Наш диагноз — крайняя форма уныния. — Говоря это, он снова наполнил ее бокал. — Замучены сильнейшей скукой и разговорами о рододендронах.

— И о саженцах лиственных культур, — монотонно добавил его друг.

— И об альпийских горках, настурциях и необходимости покрывать газон перегноем после стрижки.

— Однако, если честно, рассказ о перекрестном опылении мы даже сочли почти интересным.

— Но только потому, что от него можно было бы перейти к теме секса, — вторил второй. Обращаясь к Милли, он горестно качал головой.

— Мы ведь правы, да? У вас адски нудное свидание, и вас надо спасать.

Надо, надо!

— Он славный человек, — слабо возразила Милли.

— Очень простое лечение. Немедленно отсюда смыться. Кстати, я Джед. — Он подмигнул и кивнул в сторону распахнутой входной двери.

— Я не могу. У него только что умер отец.

— Наверное, от скуки, потому что приходилось сидеть и слушать сына, бесконечно вещающего о герметизации компоста, устройстве дренажной системы и важности отсекания лишних веток...

— Он возвращается! — вскрикнула Милли, завидев Ричарда, пробирающегося между сдвинутыми вплотную столиками.

Сев за стол, Ричард произнес с энтузиазмом:

— Извини, я задержался. В мужском туалете на подоконнике засыхает герань в горшке! Я объяснял владельцу ресторана, что ее необходимо регулярно поливать и прищипывать свежие побеги, тогда она даже зацветет.

— Правда? — Краем глаза Милли видела, как трясутся плечи Джеда. Держа свой бокал так, чтобы Ричард не заметил остатков красной жидкости, Милли смело сказала: — Мне бы хотелось еще выпить.

Через десять минут Джед и его друг закончили есть и попросили счет. Когда они расплатились Джед встал и объявил:

— Так, мы уходим. Но сначала мне нужно в туалет. Я тебя догоню.

Уходя, он посмотрел через плечо, на долю секунды перехватив взгляд Милли. Подождав, пока он исчезнет за дверями, она взяла сумку и отодвину ла свой стул.

— Извини, я на минуту.

Джед ждал ее в узком коридоре, ведущем к туалетам.

— Я не мог уйти, не проверив, как там герань, — сказал он Милли. — Я так за нее волнуюсь.

— Я тоже, — заверила Милли. — Надеюсь, Винченцо не забудет прищипывать побеги.

— Я был уверен, что откуда-то вас знаю. Но не сразу сообразил. — Он улыбался. — Вы гориллограмма.

— Наконец-то ко мне пришла слава! — Милли была в восторге. — Где вы меня видели?

— В больнице. Вы были потрясающей. Тем больше причин вас спасать, — объявил он. — В конце концов, гориллы — вымирающий вид.

— Я же не могу просто вылезти из окна в туалете. — Милли покачала головой. — Его...

— ...отец только что умер. Я не забыл. — Достав из кармана куртки мобильный телефон, Джед засунул его в ее раскрытую сумку. — Знаете, я не совсем бесчувственный.

— Извините.

Он сверкнул хитрой улыбкой.

— Может, вы ему объясните, что это естественный способ отсекания лишних веток с древа жизни.

В следующее мгновение он исчез, совсем как Супермен.

С той лишь разницей, что он не носил трусы поверх брюк.

Чтобы оттянуть время, Милли пошла в туалет и подправила помаду на губах. Она заметила, что в любом случае окна были слишком маленькие, чтобы в них протиснуться. Ее попа не прошла бы, и она застряла бы там, как волкодав, пробирающийся в дом через кошачий ход.

Через пять минут ее сумка начала звенеть, прервав глубокомысленную лекцию Ричарда об особенностях поливки на самом захватывающем месте.

— Мне очень жаль. Извини меня. — Милли достала телефон и крепко прилгала его к уху. — Да, алло?

— Мы на улице.

— Что значит, где я? Я обедаю с другом, — возмущенно ответила Милли.

— В грязной, обшарпанной «тойоте», с помятым передним крылом.

— Но я не должна сегодня работать! О боже! — воскликнула Милли с ужасом в глазах. — Я совсем забыла!

— Дорогая, больше достоверности, — подначивал Джед.

— Ты сказал им, что я уже еду? Ладно, ладно. Я в «Винченцо». Лукас, извини меня... Ты где? Прямо за углом? И мой костюм у тебя в машине? Это замечательно! Хорошо, я буду через тридцать секунд. Слушай, я теперь твоя должница.

— Рад помочь, — весело заметил Джед, прежде чем отключиться.

— Что случилось? — спросил Ричард. Даже пятилетний ребенок мог бы уже догадаться.

— Не могу поверить. — Милли ударила себя ладонью по лбу. — Я должна была выступать сегодня на свадьбе в Труро. Я записала все подробности на бумажке, а в ежедневник перенести забыла. Мать невесты позвонила Лукасу, чтобы выяснить, почему я не явилась. Боже, я такая идиотка. А Лукас уже едет сюда, чтобы отвезти меня... Слушай, очень жаль, но мне придется уйти. — Качая головой, Милли достала кошелек и вынула двадцатифунтовую банкноту.

— Что ты, не надо. — Казалось, Ричард удивлен.

Надо, надо, потому что я от тебя убегаю!

— Пожалуйста. Позволь мне это сделать. — Она поспешно сунула деньги ему в руку. — Лучше я заплачу половину, иначе буду ужасно себя чувствовать. Наверное, Лукас уже здесь, я побегу! Пока!

Как только Милли вышла из ресторана, с другой стороны улицы раздался пронзительный свист.

— Это как грабить банк! — воскликнул Джед, когда Милли подбежала к грязной серебристой «тойоте». — Всегда хотел быть водителем при побеге. Давай запрыгивай!

Милли сомневалась.

— Я не должна прыгать в машины к незнакомым мужчинам.

— Отлично, и это говорит девушка, зарабатывающая на жизнь выступлениями в роли гориллы. И потом, мы не незнакомцы, мы хирурги. — Говоря это, Джед помахал своим больничным удостоверением. — Более того, мы только что спасли тебя от садовника, с которым так же весело, как с удобрением. И у тебя все еще мой телефон, — напомнил он ей. — Но тебе решать. Мы едем в «Мандрагора-клуб». Если хочешь присоединиться, будем очень рады. Но должен предупредить на случай, если ты уже без ума от меня, я никогда не сплю с незнакомыми девушками в первую же ночь.

Милли взглянула на ярко освещенный вход «Винченцо». Затем проверила, сколько времени. Пятнадцать минут одиннадцатого. Если она сейчас вернется домой, ей придется остаток вечера сидеть в кресле, пока Эстер и Нэт будут обниматься на диване.

Запрыгнув на заднее сиденье машины — и приземлившись на стетоскоп, — Милли сказала:

— «Мандрагора» звучит заманчиво.

Клуб был заполнен людьми, и на танцполе не было ни дюйма свободного пространства, но это не помешало Джеду и Уоррену, его соучастнику, вытащить Милли на середину. Они отплясывали с энтузиазмом возбужденных лабрадоров, пока жажда и усталость не заставили их направиться в бар. Прикончив по пинте легкого пива, они вернулись обратно на танцпол, чтобы отдавить побольше ног. Милли, как фрисби, летала от одного к другому. Это было напряженно, но весело. Джед и Уоррен были здесь не для того, чтобы произвести на кого-то впечатление — как многие другие, — они просто веселились от души, максимально используя свое драгоценное свободное время этой ночью. Ни один из них не позволил ей заплатить за выпивку. И — самое главное — никто даже не упомянул о садоводстве.