Игра в зеркала - Ольга Шумилова

— Средней тяжести, но стабильно. Он без сознания, как видите. Пока угрозы для жизни нет, но вы же понимаете, что мы ничего не знаем о заболевании. Анализы взяты, проведено сканирование, но первые результаты появятся не раньше, чем через полчаса. Тогда и можно будет о чем-то говорить.

— Хорошо, в таком случае необходимо организовать доставку сюда оставшейся части больных и тщательную дезинфекцию помещений космопорта. Вместе с медиками прибудут солдаты, которые заменят заболевших.

— Карантинные боксы уже готовят. Я выделю часть персонала для сопровождения больных, но, полагаю, большая часть из них самостоятельно передвигаться не может. Так что дайте солдат, которые помогут медикам. И попросите директора выделить транспорт и носилки по числу пострадавших.

— Хорошо.

— Что касается дезинфекции, то вы должны понимать, что у нас не бесконечное количество персонала, а клиника узко специализирована. И…

— И Наместнику, думаю, не слишком понравится, если он узнает о том, как относятся здесь к его солдатам. А может, не только солдатам?… — сухо поинтересовалась я.

— Я всего лишь хотел сказать, что с этим вопросом вам тоже нужно идти к директору. Руководителей бригад я дам, но для этого нужно, чтобы эти бригады были! — не остался в долгу врач. Я закатила глаза, но демонстрацию сил отложила на потом.

Тем более, что директор уже давно был обработан и на все мои требования согласился без писка.

К полудню все двадцать четыре больных, из которых было восемь местных, были переправлены в клинику. Час спустя начали тщательную дезинфекцию космопорта, и к завтрашнему вечеру вроде бы даже обещали ее закончить.

Наши медики приземлились на маленьком челноке у черты города в обещанное время и теперь совещались с местными светилами. Я же решила не мешаться под ногами у специалистов, а засела за опросные листы, составленные со слов находившихся в сознании агентов еще при транспортировке.

Проведя за этим занятием около часа и изрисовав схемами электронный блокнот, я выяснила, кто заболел первым. Или, во всяком случае, одним из первых. К моему удивлению, им оказался капитан силовиков, сопровождавший меня на орбиту. Поддавшись первому порыву, я еще раз наведалась в связную и проверила состояние экипажа того челнока и свежеприбывшего дипломата. Оно по-прежнему оставалось прекрасным, и, поколебавшись, я списала казус на недостаточность находящихся в сознании свидетелей и их общее состояние, временно выбросив первых зараженных из головы. К сожалению, ничего больше, кроме ориентировочной скорости распространения инфекции (весьма, кстати, высокой) и первоначальных симптомов из интервью вытянуть не удалось. Полученные сведения я на всякий случай отправила медикам, а сама занялась временным расселением прибывших на смену солдат, которых до окончания дезинфекции нужно было где-то разместить.

К вечеру я настолько закопалась в административных вопросах, что на появление магистра Эшо в сопровождении одного из наших медиков среагировала крайне индифферентно.

— Ну, как поживают наши анализы? — поинтересовалась я, не поднимая головы от срочного доклада Командору. — К чему-нибудь уже пришли?

— Пришли, — краткость магистра Эшо граничила с грубостью.

— Помощь в постановке диагноза и лечении будет необходима? — спросила я через голову магистра у медика Корпуса. Тот понимающе качнул головой, но ответил:

— С диагнозом мы справились сами. По поводу лечения… Лучше будет переправить больных на базу. Все-таки это неспециализированная клиника.

— Чудесно. Спешка есть? И каковы прогнозы на выздоровление?

— Срочность не экстренная, но лучше не затягивать. Что касается выздоровления, то болезнь не слишком опасна, по крайней мере после госпитализации больных, и никаких серьезных последствий дать не должна. Но сама по себе болезнь настолько специфична, что…

— Что я настоял, чтобы вам об этом сказали в моем присутствии, — закончил Эшо, сердито скрестив руки на груди. — Хочу посмотреть, что вы об этом скажете. Если бы не коллега Ковус, — вежливый кивок в сторону корабельного врача, — я бы не сообразил, что это.

— И что же? — я заломила бровь.

— Судя по всему, биологическое оружие, — отрапортовал Ковус. — Возбудитель искусственно изменен.

Повисла напряженная тишина. Мои губы сжались в нитку.

— Подробности?

— Болезнь, условно названая нами «песчаная сыпь» распространяется крайне быстро, имеет малый инкубационный период и надолго выводит пострадавших из строя. Больные быстро слабеют, теряют сознание и без своевременной врачебной помощи последствия могут быть достаточно тяжелыми. И, поскольку, по вашим данным, наблюдаемые симптомы у всех наших пациентов проявились в течении часа-полутора, эту разработку можно считать весьма перспективной.

— Ваша оценка перспективности чужого вооружения меня мало волнует. Дальше!

— Заражение, судя по всему, в основном происходит через выделения потовых желез при личном контакте и при контакте с любым предметом, к которому прикасался зараженный, — врач пожевал губами и заметил: — Эти возбудители потрясающе живучи, особенно во влажной среде. И мне лично не представляется удивительной скорость, с которой распространялась инфекция. Подумать только, если бы эта зараза попала на корабль…

— Или в клинику, — поддакнул Эшо.

— Клинику, да… — пробормотала я, сжимая пальцами занывшие от очередной порции проблем виски. В мозгу мгновенно зароились версии. Планировалась атака на космопорт? Но — корабли на орбите, почему там все в порядке? И если все-таки нападение, то почему никто не напал? А почему… Что-то болталось на краю сознания, не давала покоя какая-то мелочь. Почему все остальные здоровы?… Что такого… И тут меня осенило: — Клиника! Вы правы, магистр, клиника!

Я сорвалась с места, оставляя недоумевающих врачей у себя за спиной. Времени на объяснения не было, я боялась, что уже опоздала. Спустя полчаса я была на борту челнока, привезшем в город врачей, спустя еще полтора часа уже бежала по коридорам покинутого вчера корабля. В сопровождении четверых силовиков в защитных костюмах меня переправили на корабль, где мирно спал дипломат. Пятнадцатью минутами позже я уже снимала его рук тончайшие пленочные перчатки, покрытые уже высохшей, но, без сомнения, хорошо определяемой в лабораторных условиях субстанцией.

Я отправила образцы срочным рейсом в клинику, но особых сомнений в ответе у меня не было. А сама осталась «разговаривать» лорда Торннона. К сожалению, надолго его не хватило. Увидев меня в добром здравии, он сделал весьма верные выводы, просчитал свои перспективы и предпочел активировать блок самоуничтожения. Ни на что другое я и не надеялась, но в жизни всегда есть место чуду, не правда ли?…