Ребекка с фермы Солнечный Ручей - Кейт УИГГИН

- Хорошо, тетя Миранда! Спасибо! - воскликнула  Ребекка,  срываясь  со  стула, на котором беспокойно вертелась последние пять  минут.  -  А  как  вы  смотрите на то, чтобы я отнесла Кларе-Белле "пирожков для гостей"?

- Разве миссис Фогг не кормит ее, тем более теперь, когда она  ей  как  родная?

- О, конечно кормит, - ответила Ребекка, - и всякими вкусными  вещами,  и даже не позволяет ей пить снятое молоко.  Но  подарки  -  так  мне  всегда  казалось - говорят человеку о том, что вы о нем думали и особенно  рады  его  видеть. К тому же, если в ближайшие дни  у  нас  не  будет  гостей,  пирожки  придется съесть нам самим, а для гостей испечь новые. Помните тот, который я  съела, когда  снова  поощряла  себя  на  прошлой  неделе?  Он  был  какой-то  странный... но вкусный, - добавила она поспешно.

- Может быть, отдашь ей что-нибудь свое, не трогая  моих  пирожков?  -  немногословно отозвалась Миранда. Бойкая на язык племянница поразила  слабое  место в броне тетки, намекнув на то, что "пирожки  для  гостей"  хранятся  в  доме слишком уж подолгу. И это  была  сущая  правда;  "пирожки  для  гостей"  назывались так не потому, что их предстояло съесть гостям  кирпичного  дома,  но потому, что были слишком хороши, чтобы есть их каждый день.

Лицо Ребекки залил густой румянец стыда за свои невежливые и,  что  еще  хуже, явно неблагодарные речи.

- Я не хотела сказать ничего неприятного, тетя Миранда,  -  запинаясь,  выговорила она. - Право же, пирожок  был  замечательный,  только  не  совсем  такой, как свежий,  вот  и  все...  О!  Я  знаю,  что  отнести  Кларе-Белле!  Несколько шоколадных конфет из коробки, которую подарил мне на день рождения  мистер Ладд.

- Спустись в кладовую и возьми пирожок,  -  распорядилась  Миранда.  -  Когда будешь намазывать половинки вареньем, новую  банку  не  открывай;  там  есть немного повидла из сухих яблок в открытой  банке,  этого  тебе  хватит.  Надень галоши и теплый жакет. Я знаю, будешь всю дорогу бежать бегом -  ведь  у тебя ноги не такие,  как  у  других  девочек,  и  спокойно  ходить  ты  не  можешь, - а потом  сядешь  там  на  какой-нибудь  холодный  сырой  камень  и  простудишься насмерть, и тогда Джейн и  мне  придется  не  спать  по  ночам,  ухаживая за тобой, и таскать тебе наверх еду на подносе.

Тут Миранда откинула голову на высокую  спинку  своего  кресла-качалки,  отложила вязанье и устало закрыла глаза; поскольку, когда неподвижному  телу  противостоит  непреоборимая  сила,  процесс   сопровождается   скрежетом   и  повреждениями.

Ребекка направилась к двери, бросив по пути  вопросительный  взгляд  на  тетю Джейн. Взгляд был полон таинственного значения  и  сопровождался  почти  незаметным жестом. Мисс Джейн знала, что некоторые предметы одежды  хранятся  в шкафу в передней, и к этому времени имела уже достаточный опыт расшифровки  подобных телеграфных сообщений,  чтобы  догадаться,  что  безмолвный  вопрос  Ребекки был таков: "Вы позволите мне надеть шляпу с красным перышком -  ведь  сегодня  суббота,  хорошая  погода   и   это   прогулка   для   собственного  удовольствия?"

Эти доверительные просьбы хоть и вызывали чувство неловкости,  когда  в  комнате присутствовала Миранда,  вместе  с  тем  доставляли  Джейн  глубокую  тайную радость; было в них нечто, волновавшее сердце старой  девы,  -  такая  беспечность,  такое  обаяние,  это  было  так  не  по-сойеровски,   так   не  по-риверборски. Чем  дольше  жила  Ребекка  в  кирпичном  доме,  тем  больше  восхищалась ею тетя Джейн. Что делало эту девочку такой  непохожей  на  всех  остальных? Не могло ли быть так, что ее беззаботный отец-щеголь, Лоренцо  де  Медичи Рэндл, завещал ей вместо состояния какой-то необычный набор  талантов  и дарований? Ее глаза, брови, цвет губ, овал лица, так же как  ее  манеры  и  речь, - все свидетельствовало о том, что в роду Сойеров это дитя, подкинутое  эльфами в колыбель взамен  другого,  похищенного.  Но  какое  очаровательное  дитя - вносящее живость, яркость, остроумие, сумасбродство и восторг в серое  однообразие уныло тянущегося времени! 

II

В воздухе пахло морозцем, но солнце сияло ярко и весело, когда  Ребекка  чинно и чопорно вышла из ворот кирпичного дома. Эмма-Джейн Перкинс уехала на  субботу и воскресенье в гости к кузине  в  Модерейшен;  у  Элис  Робинсон  и  Кандейс Милликен была корь, так что в Риверборо было тихо и скучно. И все же  существование  редко  казалось   Ребекке   чем-то   отличным   от   веселого  приключения, и каждое утро она вновь начинала свой завоевательный  поход  по  жизни.  Она  не  была  слишком  требовательна;  поэтически  выражаясь,   дар  Асмодея[80], который мог прясть нить из кучи песка, был всегда и ее даром, так  что прогулка до ворот розового домика и беседа с веснушчатой  и  рыжеволосой  Кларой-Беллой Симпсон, чье лицо, по словам мисс  Миранды,  напоминало  сырой  пирог в печке, - эти столь заурядные события оказались достаточно волнующими  для того, чтобы сделать глаза Ребекки ярче, а шаги быстрее.

Когда в отдалении замаячил большой голый конский каштан, росший у ворот  розового домика, красная точка,  движущаяся  по  дороге,  заметила  голубую,  движущуюся ей навстречу; обе точки пролетели разделявшее  их  расстояние  и,  встретившись, с жаром обнялись, не без ущерба  для  принесенного  в  подарок  пирожка.

- Замечательно вышло, правда? - воскликнула Ребекка. - Я так  боялась,  что разносчик рыбы не скажет тебе, чтобы ты вышла ровно в два, или что  одна  из нас будет идти быстрее, чем другая. Но мы встретились на том самом месте,  где и хотели! Это была очень необычная идея, правда? Почти романтическая!

- А что ты об этом скажешь? Смотри! Миссис Фогг дала  мне  свои  часы,  чтобы я смогла вернуться домой вовремя! - с гордостью сказала Клара-Белла.

- Ах, как замечательно! Миссис Фогг  относится  к  тебе  все  лучше  и  лучше, правда? Ты ведь больше не скучаешь по дому, да?

- Не-ет, не очень; только тогда, когда подумаю,  что  маленькой  Сюзан  приходится одной управляться с близнецами, хотя дела  у  них,  похоже,  идут  неплохо и без  меня.  Но  знаешь,  Ребекка,  кажется,  меня  отдадут  Фоггам  насовсем.

- Ты хочешь сказать, что они тебя удочерят?

- Да. Я думаю, отец собирается  подписать  бумаги.  Понимаешь,  мы  не  знаем, сколько лет пройдет, прежде чем бедный малыш оправится от ожогов,  да  и миссис Фогг уже никогда не будет та, что прежде, и ей нужен кто-то,  чтобы  помогать по хозяйству.

- Значит, ты будешь их настоящей дочкой, да? А мистер Фогг - дьякон, и  член городского управления, и член правления железной дороги, и все такое.

- Да. И меня будут кормить, одевать, пошлют в школу  и  дадут  фамилию  Фогг и (здесь ее голос понизился до благоговейного шепота) ферму на  холмах,  если я когда-нибудь выйду замуж. Это мне сама мисс  Дирборн  сказала,  когда  уговаривала не огорчаться из-за того, что меня отдают чужим.

- Клара-Белла! - воскликнула Ребекка в порыве радости. -  Кто  бы  мог  подумать, что ты станешь героем женского рода да еще и получишь наследство в  придачу? Это совсем как в книжке, и случилось такое в Риверборо. Теперь уж я  заставлю дядю Джерри Кобба признать,  что  и  жители  Риверборо  могут  быть  героями рассказов, - вот увидишь, заставлю!

- Конечно, я знаю, что ничего плохого тут нет, - заметила  Клара-Белла  сдержанно. - У меня будет хорошая семья, а отец просто  не  может  содержать  всех нас. Но это ужасно, что тебя отдают, - как  пианино,  или  лошадь,  или  повозку!

Ребекка сочувственно положила ладонь на веснушчатую  руку  Клары-Беллы.  Внезапно ее собственное лицо тоже омрачилось, и она прошептала:

- Не знаю точно, Клара-Белла, но, может быть, меня тоже отдали  -  как  ты думаешь, отдали? Бедный папа, когда умер, оставил нас в долгах. Раньше  я  думала, что приехала  сюда,  чтобы  получить  образование,  а  потом  помочь  выкупить закладную. Но мама никогда ничего не говорила о моем возвращении, а  наша семья из таких же больших, что и ваша.

- А твоя мать подписала какие-нибудь бумаги в пользу твоих теток?

- Если и подписала, то я ничего об этом не слышала, но  есть  какая-то  бумажка, приколотая к закладной, которую мама держит в ящике книжного шкафа.

- Ты бы знала, если б это были бумаги о том, что  тебя  отдают  теткам  насовсем. Я думаю, тебя им только одолжили на время, - сказала  Клара-Белла,  стараясь ободрить подругу. - Я не могу поверить, чтобы кто-то захотел отдать  тебя!.. Ах, знаешь, Ребекка, у отца так хорошо идут дела! Он теперь работает  на ферме Дейла, где разводят лошадей и  другой  скот,  и  там  он  объезжает  молодых коней, выменивает и сбывает плохих и разъезжает по всей округе. Дейл  сказал мистеру Фоггу, что отец замечательно справляется с животными,  а  сам  отец говорит, что для него это пустяковое дело. Он уже третью субботу подряд  присылает домой деньги.