Коллекция - Мария Барышева

Почти все скамейки были заняты неизменным контингентом. Софья Семеновна, как обычно, читала какого-то классика, покуривая сигаретку, Нина вязала, Таня и Мила курсировали с колясками в окрестностях двора, прочие женщины упоенно болтали. Князев, несмотря на теплую и даже жаркую погоду так и не снявший свой мешковатый теплый плащ, изредка выглядывал из-за газеты в облаках сигарного дыма и передвигал фигуры на шахматной доске, каждый раз погружая этим Сан Саныча в состояние мучительной задумчивости. Нардисты лениво бросали кости, тянули „Жигулевское“, жалуясь, что вкус у него совсем не тот, что был в восьмидесятые, и глазели на ноги проходящих вдалеке девушек. На качелях по очереди катались четырехлетние девочки-близняшки из соседнего дома. Дворничиха, вооружившись устрашающего вида косой, выкашивала траву вокруг ореховой рощицы, а вокруг нее вилась молодая бомжиха, путаясь в собственных ногах, и с пьяной хрипловатостью выговаривала свое ежеутреннее заклинание.

— Зин, дай косу! Зин, ну дай покосить! Ну, Зин!

Но та только безжалостно отмахивалась, и Кира, которой до сих пор не приелась эта сцена, фыркала, после чего снова возвращалась к работе. Сидевшая рядом с ней на скамейке пятилетняя внучка Нины, живая и смышленая девчушка, совершенно не похожая на свою бабушку, наблюдала за действиями ее пальцев с искренним восхищением. Кира уже несколько раз пыталась изгнать ее со скамейки, над которой плавали клубы дыма, но Настя только упорно мотала головой и цеплялась руками за скамейку. Нина же, увлеченная вязанием, не обращала на это внимания.

— Вот, — наконец сказала Кира, ставя фигурку на стол, и Настя приоткрыла рот, с восторгом глядя на маленькую копию самой себя, сделанную из яркого пластилина. Кира изобразила ее в длинном сказочном платье, хотя на Насте были джинсы и свитер, в остальном же она ни в чем не отступила от оригинала, и у фигурки были те же косички, улыбающийся рот и вздернутый нос.

— Здорово!

— Из глины бы вышло лучше, — заметила Кира. — Кроме того, глину можно было бы потом раскрасить, чтобы было видно твои веснушки. Но глина, извини, мне нужна для работы.

— Можно я бабушке покажу?!

— Ну конечно.

Настя подхватила фигурку и умчалась. Кира вытерла прихваченной из дома тряпкой испачканные руки и, пользуясь уходом Насти, закурила, тут же заслужив неодобрительный взгляд нескольких пожилых женщин. Потянулась и вздрогнула, когда ее нога толкнула в бок устроившегося рядом, под столом, Лорда. Но тот лишь моргнул в ответ и снова положил морду на лапы. Возле него лежала Буся, выставив толстый лысый живот, и задумчиво смотрела на Киру. Кира уже заметила, что и тетя Тоня, и Софья Семеновна несколько раз недовольно и в то же время удивленно поглядывали в их сторону и несколько раз окликали, но собаки так и не сдвинулись с места.

— Да у тебя настоящий талант! — сказали сзади, и Кира, лениво повернув голову, взглянула на подошедшую Софью Семеновну. — Удивительное мастерство.

— Не нужно таланта, чтобы что-то скопировать, — отозвалась Кира. — Это просто поделки. К тому же, грубые поделки. Я не скульптор и никогда им не буду. Я занимаюсь керамикой. А это — баловство.

— Я бы не сказала, — Софья Семеновна окинула взглядом пластилиновые фигурки Буси и Лорда, парочки динозавров и нескольких обитателей двора, сидевших сейчас на скамейках. Улыбнулась, глядя на саму себя, сидящую на пеньке с длинной трубкой вместо сигареты и ноутбуком на коленях вместо книжки. Потом взяла другую фигурку — человека в плаще и очках, замахивающегося на невидимого противника огромным шахматным конем. — Гляди-ка, Вадим, это же ты! Удивительно похоже!

— Да, что-то есть… — темные очки выглянули из-за газетного листа. — Правда, в жизни я не такой зеленый.

— Это художественная вольность. К тому же, у меня не такой уж богатый выбор, — Кира кивнула на пластилин. — Черный уже кончился, правда, есть еще желтый… но он не слишком выразителен. А зеленый приятен для глаз.

— Это наполняет меня радостью! — буркнул Вадим Иванович и снова спрятался за газетой. Софья Семеновна поставила фигурку.

— Жаль пластилиновые недолго простоят. А почему из глины не делаешь?

— У меня ее мало… Да и здесь, на улице… Глину надо размочить, размять, положить на гипс, чтобы он забрал воду, и только потом… К тому же, я вся перемажусь.

— Ты могла бы их продавать.

— Господи, Софья Семеновна, да кому это надо?! Это слишком обычно… нет, аромалампы, бочонки для специй, оригинальные цветочные горшки — вот что пользуется спросом!

Настя вернулась бегом и аккуратно поставила фигурку на столешницу.

— Ну, и что сказала бабушка? — поинтересовалась Кира.

— Сказала, что я испачкаюсь, — сердито ответила Настя, явно недовольная реакцией Нины. — И сказала, что глупо тратить столько денег на пластилин!

— Твоя бабушка ничего не понимает, — Софья Семеновна заглянула под стол. — Лорд, что ты тут разлегся, людям мешаешь?! Пошли! Лорд!

Пес задумчиво посмотрел на нее и снова умостил голову на лапах. Его хозяйка хмыкнула.

— Что с ним такое? Прямо как прилип к тебе в последнее время.

— Я тут не при чем. И колбасу в карманах не ношу.

— Да он бы и не взял у тебя… Лорд, ко мне — кому сказала!

Овчарка неохотно встала и с недовольным видом поплелась вслед за Софьей Семеновной к скамейке. Настя уселась на свое место, выжидающе уставившись на Кирины руки, и та невольно улыбнулась.

— Ну, кого бы нам еще слепить?

— Их, — решительно сказала Настя и вытянула руку в том направлении, где возле своего люка сидело бомжовское сообщество, едящее плавленые сырки и пускавшее по кругу пакет кефира. Молодая бомжиха уже присоединилась к ним и теперь возбужденно в чем-то их убеждала.

— Почему их? — удивилась Кира. Девчушка секунду думала, после чего привела убедительный аргумент.

— Они смешные.

— Да? — Кира покосилась на колыхавшуюся от легкого ветерка газету в руках Князева. — Ну… на всех у меня пластилина не хватит.

— Тетенек, — сказала Настя и скорчила рожу. — Только сделай их еще страшнее!

— Милая девочка, — заметил Вадим Иванович из-за газеты. — И зачем же тебе страшные тетеньки?

— Я покажу их Светке! — горячо ответила Настя, полная заботы о ближних. — У нее во дворе таких нет.

— В каждом дворе есть что-то свое, особенное, — рассеянно пробормотал Сан Саныч, в раздумье терзавший пальцами свои уши. — Который год уж гляжу на эту компанию. Прижились возле люка, тепло… В принципе, нам с ними повезло, тихие, Артемовне мусор убирать помогают… и других на свою территорию не пускают. Запах только от них, конечно… Кстати, что-то я уже несколько дней Колю толстого не видал.