Кровь драконов - Робин Хобб

Канцлер откашлялся – и взгляд герцога обратился на него. Он понимал, как герцог просчитывает и отмеряет слова, которые будут ему адресованы, и догадался, что может лишиться всего, чего достиг с таким трудом.

– Твой подарок меня порадовал, – проговорил наконец старик.

Эллик выждал десять ударов сердца. Герцог больше ничего не добавил, и канцлер предположил, что данное ему обещание не будет выполнено. Когда человек собирается выжить, он не готовит на свое место сильного преемника. Значит, теперь герцог собирается подольститься к дочери, чтобы она сохранила жизнь дающему ему кровь тельцу. Он назвал ее «леди Кассим»! Канцлер уже не помнил, когда герцог в последний раз удостаивал ее упоминания имени и титула. Ее статус в его глазах изменился. Он уже не предложит свою дочь Эллику. Однако канцлер произнес:

– Я счастлив, мой господин.

Он опустил глаза, чтобы никто не заметил, как в голове у него роятся планы, рассчитанные на то, чтобы получить заслуженную награду.

Впервые за многие месяцы герцог приказал слугам раздвинуть занавеси, которые не впускали в его комнату свет. Лежа на кровати, он смотрел, как светло-серый рассвет заползает на ковер, а потом на его чистую постель. Он открыл ладонь навстречу лучу – который уже не рассчитывал увидеть – и улыбнулся золоту утреннего солнца. Он жив. Все еще. И он решительно отдал свои приказы. Старший из его лекарей ахнул и ужаснулся:

– Мой господин, любимец богов и счастье подданных, боюсь, что вы можете утомиться. Поберегите себя! Ваше выздоровление было стремительным, однако столь быстрое улучшение с чрезмерной деятельностью может привести к рецидиву и…

– Молчи или умри. – Герцог был краток. Он знал, что не следует напрягаться в момент восстановления здоровья. Однако данное дело он не мог никому поручить. – Отнесите – меня в ее покои, поставьте паланкин и удалитесь. Стойте наготове за дверью, пока я вас не позову. А до тех пор не мешайте нам.

Накануне ночью, после крови человека-дракона он впервые поел и с удовольствием выпил вина. Когда он проснулся, то сел на постели – и смог проконтролировать собственный кишечник. Сегодня он не обделался и не харкал кровью. Он понимал, что потребовал перенести себя к дочери слишком рано, но этот риск он хорошо взвесил. Под легким покрывалом в обеих руках он сжимал кинжалы. Если дрянь сочтет нужным продемонстрировать свою злобную натуру, он убьет ее без всяких сожалений. Но если с ней можно будет разговаривать, то ее покорность принесет немалую пользу им обоим. Он твердо намерен намекнуть ей на нечто интересное.

Он заранее отправил гонца сообщить о своем визите. У него не было желания стать мишенью для брошенной вазы. Что-то похожее на улыбку затаилось в уголках его старческих губ. Отвагу она унаследовала от отца. Он даже подумал, не приказать ли, чтобы из ее комнат убрали все тяжелые пред-меты.

Нет. С ней не нужно ругаться. Она не должна думать, будто он ее боится. Не следует ей и до конца понимать, насколько большую власть она теперь имеет. Близятся непростые переговоры – и провести их способен только он сам.

В соответствии с его повелением герцога принесли к покоям Кассим. Засовы были убраны.

– Стучи! – сказал он стражнику, который уже начал открывать дверь.

Изумленный охранник помедлил, ставя под вопрос полученный приказ. Но потом поспешно постучал по массивной деревянной створке и провозгласил:

– Леди Кассим, вас почтил своим визитом герцог!

Молчание тянулось так долго, что могло считаться вызывающим. Однако в последний миг она отозвалась:

– Тогда входите и чтите меня!

Его охранники растерялись. Она насмехается над герцогом? Ее надо убить? Он нашел ее ответ почти забавным и кивком приказал им подчиниться.

Они внесли его в солнечную комнату с пушистыми коврами, устилающими полы. В одном углу оказались клетка с певчими птичками и столик с серебряной вазой, где лежали свежие фрукты из его оранжереи. Похоже, придворные начали посылать ей подарки. Насколько же быстро по двору распространяются слухи! Он прищурился и облизал губы. В ее покои должны попадать исключительно его дары. Именно к нему она должна обращаться за любой милостью. Она должна зависеть от него во всем, вплоть до стакана воды или корки хлеба. Ибо он прекрасно осознает, что сейчас его жизнь зависит от нее.

– Приятное жилище, – напомнил он ей, пока его кресло ставили у камина.

Едва заметным движением головы он отослал прочь телохранителей и носильщиков. Он не соизволил наблюдать за тем, как они уходят. Он не отрывал взгляда от нее. За ведьмами всегда надо пристально наблюдать. Она странно закуталась – спрятала все тело с головы до ног в складчатой ткани. Ему видно было лишь ее лицо – но зато он мог изучить обстановку. Встречаясь взглядом с дочерью, он слышал, как за его людьми закрылась двери.

На диване в углу лежал человек-дракон. Он не шевелился – только простыня, укрывавшая его, поднималась и опускалась. На столике рядом поблескивал поднос с недоеденной едой и бокалом, на дне которого осталось вино. Значит, она его кормила – и существо поело. Прекрасно.

– Очень много солнца, – добавил он, не дождавшись ее ответа.

– Было бы больше, если бы не решетки на окне.

– Верно. Ты хотела бы, чтобы их сняли? Или чтобы тебя перевели в более просторные комнаты без решеток на окнах?

Это сбило ее с толку. Промелькнувшая в ее глазах растерянность согрела его лучше огня в очаге.

Она набрала воздуха в легкие, чуть поколебалась – и отважно парировала:

– Я хотела бы вернуться обратно в свои апартаменты на женской половине, чтобы свободно гулять в садах и ходить в купальни, как раньше.

– Увы, но я не дам согласия. Моему человеку-дракону не подобает жить среди женщин. Я не доверяю им так, как доверяю своей единственной дочери.

Растерянность превратилась в изумление – и она не смогла его скрыть.

– Что вам нужно? – спросила она настороженно. – Зачем вы пришли повидать меня спустя столько лет, в течение которых мне было запрещено находиться в вашем присут-ствии?

Он уставился на нее – и она не отвела глаз.

«Она больше похожа на меня, чем на свою мать, – поду-мал он. – Мне следовало это понять. В ней от меня больше, чем было в любом из сыновей, которые меня подвели. Я искал решение задачи, а оно все это время находилось прямо передо мной».

На него снизошло вдохновение. Он негромко проговорил:

– Я знаю, что ты сделала. И я осведомлен о твоих стремлениях.

По ее лицу пробежала тень страха, однако она промол-чала.

– Ты пыталась поднять против меня восстание. Мятеж. Твои призывы были умелыми… для женщины. Но ты не там искала союзников. Чтобы воздвигнуть трон, нужно строить на камне, а не на цветах. Я – камень.