Порабощенная - Вирджиния Хенли

— Маркус не хотел ехать в Рим без меня, но знал, что должен. Он хотел, чтобы мы поженились, а для этого ему нужно было разрешение Рима, поскольку он был солдатом и завербовался на двадцать шесть лет. — Она слегка передвинула щеку, чтобы слышать биение

его сердца. — Я боялась ехать в Рим. Я ведь читала о злодеяниях Нерона, вот и решила использовать все свои чары, чтобы не пустить Маркуса. Я рассуждала, забыв, что люблю. Он должен был ехать, и я отбросила свои страхи и поехала с ним. Его отец принял меня как дочь. Мы с Титом Магнусом привязались друг к другу за то короткое время, что были вместе, Маркус оставил меня на вилле отца, а сам вместе с прокуратором занялся главным делом — убедить сенаторов сместить Паулина с поста наместника в Британии… — Голос Дианы становился все тише.

— Как это ни ужасно, ты должна все рассказать. Доверься мне, я сумею тебя защитить. — Он коснулся губами ее виска.

Она откинула голову и взглянула на него:

— Я полностью доверяла Маркусу. Я считала, что

другой защиты мне не нужно. Он был самым сильным, самым могучим человеком, который когда-либо — в любые эпохи — жил на земле, но этого оказалось недостаточно.

— Рассказывай! — Это прозвучало как приказ.

— Тита отравили, обвинив в этом меня. — Она начала рыдать и говорила, уже торопясь и захлебываясь словами. — Меня бросили в тюрьму для рабов. Это был настоящий кошмар. Я все надеялась, что придет Маркус. Была в этом уверена. Меня повезли на казнь в Большой Цирк, где в своей императорской ложе сидел Нерон. Маркус тоже был там. Скорее всего он узнал об убийстве своего отца в тот же момент, когда увидел меня, привязанной к столбу. — Она прерывисто вздохнула, содрогнувшись всем телом и держась за Марка Хардвика, как утопающий держится за соломинку. — Львы, огонь и Маркус добрались до меня одновременно.

Маркус любил меня так сильно, что вонзил мне в сердце меч, чтобы прекратить мои мучения!

Марк прикрыл глаза, ощущая ее боль и переживая страдания Маркуса. Ему показалось, что он пережил собственную смерть.

— Я спас тебя! — радостно пробормотал он.

Диана перестала рыдать и взглянула на него.

— Маркус тебя спас. Когда он вонзил меч в твое сердце, ты вернулась в свое время.

— Да. — Она дотронулась до его лица, такого трогательно знакомого, такого любимого. — Спасибо.

Этот момент был таким личным, только для них двоих.. Она снова прижалась щекой к его сердцу, а он обнял ее. Ей казалось, что В ней все таяло, защищенное его силой, которой, она знала, хватит навсегда.

Он не двигался, пока она не заснула. Потом отнес на кровать и осторожно положил на покрывало. Посмотрел на нее, озадаченно сдвинув брови. Она так убедительно рассказывала ему свою историю, что он пережил ее вместе с ней. Так много вопросов и так мало ответов, но в одном аи был уверен — их жизни переплелись.

Он вытянулся рядом, охраняя ее, как ангел ночи.

Она почувствовала его присутствие и повернулась, прижавшись к нему в своей любимой позе: просунув одну ногу между его ног.

«Она, наверное, думает, что лежит в постели с Маркусом», — мелькнуло в его мозгу.

— Я знаю, ты — Марк, — прошептала она, будто прочитав его мысли, еще раз провела ладонью по его твердым мускулам и уснула.

Когда Берк, принесший его светлости воду для бритья, вошел в спальню, Марк Хардвик открыл глаза и виновато посмотрел на него. Прелестная девушка шевельнулась в его объятиях, и он сказал:

— Мистер Берк, вы ничего не видели.

— Разумеется, милорд, — спокойно согласился мистер Берк. Он поставил воду и удалился точно так же, как делал каждое утро.

Опершись о грудь Марка, Диана привстала и густо покраснела.

— Мне очень жаль, милорд!

— А мне нет. Мне было очень приятно. — Его черные глаза смеялись, — А теперь, после того как мы спали вместе, ты можешь перестать величать меня милордом.

Она не улыбнулась:

— Я хочу поблагодарить тебя за помощь. Я была в ужасе, а ты разогнал мои страхи. — Она говорила очень искренне и была явно смущена.

Он закинул руки за голову, вытянул свое мускулистое тело под бархатным халатом и позволил своим глазам не спеша насладиться ее видом.

— Если я — Маркус Магнус, то почему ты смущаешься? Наверняка для тебя вполне привычно просыпаться в моих объятиях?

Ее смущение немедленно перешло в гнев. Он над ней издевается!

— Но совершенно непривычно для тебя. Я помню все, каждую подробность, ты же не помнишь ничего!

— Я помню эту ночь, — улыбнулся он.—И ты могла бы освежить мою память. Давай сначала. Когда ты просыпалась вот так, рядом с Маркусом, в его объятиях, наверняка вы занимались любовью. Почему бы тебе не позволить мне…

— Давай мечтай дальше!.. — резко сказала она, отбрасывая волосы и вставая с постели.

Он вполголоса выругался, проклиная реакцию своего тела на ее близость. Поднявшись с кровати, он повернулся к ней спиной и занялся камином.

Марк Догадывался, что она прекрасно знает, как соблазнительна в этой прозрачной бледно-лиловой рубашке, с шелковой копной золотистых волос, рассыпавшихся по плечам. Он чуть было не обвинил ее в том, что она под предлогом кошмарного сна сама прибежала к нему ночью, но вовремя остановился. Он знал, что ее ужас был неподдельным. Но теперь вместе с дневным светом вернулись ее самоуверенность и дерзость.

Когда он повернулся к ней лицом, она рассматривала карту на его столе.

— Тут неправильно.

Он замер.

— Что ты хочешь сказать, черт побери?

— Эта карта Аква Сулис не соответствует действительности. Кто ее начертил?

— Я!.. — сказал он агрессивно.

Она подняла ресницы и с сожалением взглянула на него:

— О Господи, до чего же у тебя отвратительная память!

Он решительно подошел к ней.

— Я не чертил ее по памяти, а пользовался результатами своих исследований.

— Тогда твои исследования столь же плохи, как и твоя память.

— Что тут не так? — резко спросил он.

— Крепость занимала значительно большую площадь, чем у тебя на карте. Бани находились внутри крепости, за стенами. Их строили для легионеров.

Граф уже было собрался возразить ей, но неожиданно понял, что она говорит правильно.

— Крепость занимала площадь не менее тридцати акров. Кроме казарм для солдат, там были большие бараки вдоль стены для рабов.

Он проследил за ее пальцем, которым она водила по карте.

— Рабов?

Она открыто посмотрела ему в лицо:

— Они были твоими рабами, черт побери! Как ты думаешь, кто построил все эти дороги и мосты? Вовсе не римляне, хотя они и присвоили себе эту честь!

— Мои инженеры были лучшими в мире! — Он замолчал, ужаснувшись тому, что только что сказал.