Боль - Ольга Богуславская

О результатах расследования прошу своевременно информировать прокуратуру РСФСР.

В связи с некачественным расследованием уголовного дела на первоначальном его этапе в прокуратуре Бабушкинского района, проявлением неоперативности и безответственности, низким профессиональным уровнем со стороны следователя Герасимова необходимо рассмотреть данный вопрос на оперативном совещании при руководстве прокуратуры города, о чем также сообщить в прокуратуру РСФСР приняв соответствующие меры.

Заместитель начальника следственного управления старший советник юстиции Г.Р. Лайнер".

Я-то как раз считаю, что с оперативностью и ответственностью все было в полном порядке. Оперативно выкрали из дела нужные листы. Ответственно подошли к вопросу о прекращении дела. Кто, что и когда украл - теперь уже не узнать, что говорит о том, что похититель был профессионалом или выполнял указания профессионала. И разве кого-нибудь пожурили за такие оплошности? Случись такое с любым другим делом, товарищей из уголовного розыска и прокуратуры за ноги повесили бы на первом суку.

Но дело, о котором мы рассказывали, к разряду обыкновенных не относится.

* * *

Теперь обратимся к итоговому документу расследования, проведенного следователем Генеральной прокуратуры России Виктором Ивановичем Пантелеем, последовавшему за публикацией в "МК" "Родная кровь".

Как мы уже говорили, расследование продолжалось 14 месяцев. Виктор Иванович Пантелей проявил необычайнейшую тщательность и проделал колоссальную работу, о чем можно судить хотя бы по тому, что к нему дело поступило в 6 томах, а от него ушло в архив в 12.

Второго марта 1993 года В. Пантелей обратился к заместителю Генерального прокурора России с просьбой о продлении срока предварительного следствия по делу об убийстве Панкратовой. В качестве обоснования Пантелей ссылается на то, в частности, что свидетель Кузнецов при повтором допросе подтвердил свое заявление о времени появления Торховского в театре - 12 часов 15 минут. Это время подтверждается и записью на кассете автоответчика, изъятой у Торховского: Кузнецов назначил встречу именно в 12 часов.

Пантелей пишет: "С учетом показаний Кузнецова и проведенных по делу следственных экспериментов у Торховского было достаточно времени для того, чтобы вернуться на квартиру Панкратовой из театра, совершить её убийство и приехать домой в 15 часов 50 минут... О возможной причастности Торховского к убийству свидетельствует факт изъятия у него на квартире 6 августа 1989 года его джинсов, которые были замочены в растворе стирального порошка. На джинсах была обнаружена кровь человека..."

Далее он ссылается на то, что в деле отсутствует ряд процессуальных документов, относящихся к начальной стадии следствия, а в списке следственных действий, которые считает необходимым провести, указывает на необходимость проверить "возможность влияния на ход следствия по делу академика Велихова, находящегося в родственных отношениях с Торховским" (выделено мной. - О.Б.).

И вдруг спустя три месяца Пантелей подписывает постановление о прекращении уголовного дела.

Не может быть!

Ведь оно решительно расходится с материалами дела, не говоря уже о том, что входит в противоречие с документом, который он собственноручно подписал всего три месяца назад.

Что, появились новые факты, о которых до сей поры не было известно, и они решительно повернули ход расследования в принципиально новое русло?

Нет.

Если не факты - может, идеи?

Опять нет.

Ничего нового. Разве что один пустяк: Виктор Иванович Пантелей спутал Россию с Арабскими Эмиратами. Не пугайтесь, все просто. В Арабских Эмиратах нет ни автобусов, ни троллейбусов, ни метро. Только автомобили. То есть один-единственный вид транспорта. И вот Виктор Иванович берет пример с передового и процветающего государства и преобразует московский транспортный парк согласно своим представлениям о прекрасном. В соответствии с этим нововведением по Пантелею теперь выходит, что в Москве автомобилей нет.

"Следственным экспериментом, - пишет Пантелей, - установлено, что при условии пользования автобусами и метро затраты времени составляют... не менее 1 часа 34 минут... Достоверно установлено, что вечером 5 августа Торховской отсутствовал в своей квартире 1 час 36 минут, из которых он на дорогу к Панкратовой и обратно потратил 1 час 34 минуты. За оставшееся время он не мог совершить те действия, о которых он показал 17 августа... Таким образом, заявление Торховского и его показания от 17 и 18 августа 1989 года не соответствуют материалам дела и не могут считаться убедительным доказательством его вины в убийстве".

Виктор Иванович скрупулезно подсчитал, что 2 минут на то, чтобы войти в квартиру, инсценировать попытку изнасилования, замыть следы крови на полу, разбросать бумаги в комнате, написать записку и т.п., - 2 минут ему, безусловно было недостаточно. И кто бы с ним стал спорить, если бы он выполнил свой профессиональный долг и добавил, что с учетом возможности использования автомобиля времени у Торховского было достаточно.

Я проехала на машине в такой же субботний вечер от дома Торховского до Таниного дома и обратно. На дорогу ушло чуть меньше 49 минут. Значит, у Торховского в запасе мог быть час времени. И этого часа вполне достаточно для того, о чем рассказал Торховской в дополнении к чистосердечному признанию.

Следователю известно, что по роковому стечению обстоятельств у погибшей Тани и у Михаила Торховского одна группа крови. Торховской не смог объяснить, как попала кровь на его замоченные в тазу джинсы. Между тем это кровь человека.

Пантелей установил, что Торховской характеризуется знакомыми как личность истеричная. Пантелей установил также, что, согласно дневниковым записям погибшей Тани и показаниям её знакомых, подруг и родителей, она собиралась порвать отношения с Торховским. Конфликт мог разгореться, таким образом, мгновенно, с порога, и убийство могло быть совершено в состоянии аффекта. А если так - 39 минут, о которых говорит Пантелей, на убийство хватит. Не говоря уже о том, что если Торховской после этого поехал домой на машине, то в его распоряжении было как минимум 50 минут, а вовсе не 30.

Никто не знает, какое именно слово в ссоре решило Танину судьбу, никто не возвышал голос в пользу того, что убийство это долго и тщательно планировалось заранее. Все говорит о том, что имело место нечто внезапное. Пантелей сам исследовал всю ситуацию вкупе с предысторией. Как же он мог позволить себе такую грубую натяжку?

Вывод о том, что заявление Торховского и его показания 17 и 18 августа (речь идет о чистосердечном признании) не соответствуют материалам дела, основан только на том, что Торховской ехал на метро и автобусе. Это непрофессиональный вывод. Из него следует ещё один: Виктор Иванович Пантелей по каким-то причинам принял решение, не соответствующее материалам дела и простой логике.

Почему?

А давайте полюбопытствуем, осуществил ли Виктор Иванович намерение проверить "возможность влияния на ход следствия по делу академика Велихова"?

Нет.

А почему?

Матери убитой Тани Виктор Иванович признался, что допрашивать Велихова он постеснялся.

Поистине застенчивость следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры России Виктора Пантелея не знает пределов.

...Но все это, уважаемые читатели, оказывается, не имеет никакого значения. Все это - мелочи по сравнению с тем, что титулованный классный специалист нарушил закон, тем самым подложив мину замедленного действия под хрупкую постройку из 12 томов уголовного дела. Виктор Пантелей допрашивал Михаила Торховского не как обвиняемого, а как свидетеля.

Свидетеля собственного преступления.

Согласно статье 69 УПК России доказательства, полученные с нарушением закона, силы не имеют. Они недействительны. А Виктор Пантелей знал, что отмена предыдущего постановления, на основании которого он приступил к расследованию, автоматически возвращает Торховского в статус обвиняемого. Допрашивая Торховского в качестве свидетеля, Пантелей нарушил закон, и нарушил сознательно. При этом объясняя матери погибшей Тани: Торховской как свидетель несет уголовную ответственность за дачу ложных показаний. Так будет лучше.

Если УПК для В.И. Пантелея не закон, то, может быть, обратимся к российской Конституции? А там в статье 67 прямо говорится: никто не обязан давать свидетельских показаний против самого себя.

Следователь Пантелей прекрасно понимал, что, если дело попадет в суд, все эти допросы будут признаны незаконными. Значит, он был уверен, что дело до суда не дойдет? А главное судебное слушание - теперь единственная и последняя возможность установить истину в этом деле. Особенно после того, как дело так долго и тщательно уничтожалось.

Да, Виктор Иванович, теперь мы точно знаем, - профессионал высокого класса.