Грезы Февра (сборник) - Джордж Мартин

– Продолжайте, – с интересом произнес Марш.

– Мы много времени провели на Серебряной улице. Всё расспрашивали. Как оказалось, там знают человека по имени Раймон Ортега, он значился в вашем списке. Ортега снова появился там в начале сентября, побывал на приеме у одного из набобов с холма, а также нанес множество визитов под холмом. С ним было еще четверо мужчин, в частности один, описание которого совпадает с описанием Мрачного Билли Типтона. Там они оставались неделю. Сделали много интересного. Наняли людей, и белых, и цветных, без разбору. Вы и сами хорошо знаете, каких людей можно нанять в Натчезе-под‑холмом.

Выходит, Мрачный Билли Типтон разогнал всех людей из команды Марша и нанял таких же головорезов, каким был сам.

– Речников? – спросил Марш.

Лысый кивнул.

– Типтон наведался в Вилку-на‑дороге.

– Большой невольничий рынок, – пояснил его чернокожий партнер.

– И купил там прорву рабов. За покупку рассчитался золотом. – Лысый вытащил из кармана золотую монету достоинством в двадцать долларов и положил ее на стол. – В Натчезе, также расплатившись золотом, купил еще кое-что.

– Что именно? – полюбопытствовал Марш.

– Все, что нужно, чтобы держать рабов в узде, – сказал чернокожий. – Кандалы, цепи, наручники, молотки.

– Еще немного краски, – добавил другой.

Внезапно Эбнера Марша, как молния, озарила догадка:

– Господи Иисусе! Краска! Неудивительно, что никто не видел его. Черт побери, они прекрасно соображают, а я старый болван! – В сердцах он стукнул своим огромным кулаком по столу, да так, что подпрыгнули чашки с кофе.

– Мы догадываемся, о чем вы подумали, – снова заговорил лысый мужчина.

– Они перекрасили пароход и сменили название.

– Одной краски мало, чтобы сделать неузнаваемым знаменитое судно, – возразил Йергер.

– Конечно, однако оно еще не было знаменито. Черт, мы только раз спустились вниз по реке, но так и не вернулись назад. Сколько найдется людей, способных узнать «Грезы»? А сколько человек вообще что-нибудь слышали о нем? Новые корабли появляются каждый Божий день. Измените имя на борту, добавьте иные цвета – и вот вам другой корабль.

– «Грезы Февра» достаточно велик, – напомнил Йергер. – И скороходней, как вы сами говорили.

– На этой чертовой реке полно больших пароходов, – сказал Марш. – Да, он был почти больше всех, кроме «Эклипса», но кто может сказать это по внешнему виду, не сопоставив с размерами другого корабля? Что касается скорости, то не составляет особого труда заставить его тащиться вполсилы.

Марш рассвирепел. Наверняка именно так они и поступали: ползли как черепахи, используя машины вполсилы. Поэтому так трудно было обнаружить «Грезы Февра». В какой-то мере дело стало проясняться.

– Проблема состоит в том, – заключил лысый, – что нет способа определить, какое ему дали название. Конечно, мы можем проверять все пароходы подряд, подниматься на борт и осведомляться о нужных вам людях, но… – Он развел руками.

– Нет, – сказал Эбнер Марш. – Я отыщу его более простым способом. Никакая краска не изменит «Грезы Февра», так что я легко узнаю его, когда увижу. Раз уж мы здесь, то продолжим наш путь в Новый Орлеан. – Марш подергал себя за бороду. – Мистер Грув, – обратился он к боцману, – найдите наших лоцманов. Они знают низовье реки и все местные пароходы. Попросите их просмотреть сохранившиеся у меня газеты и отметить суда, которые покажутся им незнакомыми.

– Хорошо, капитан, – отозвался Грув.

Эбнер Марш снова повернулся к детективам.

– Боюсь, джентльмены, ваши услуги мне больше не понадобятся. Если вам все-таки случится натолкнуться на мой пароход, как найти меня, вы знаете. За мной не станет, я щедро вознагражу вас. – Марш поднялся. – А теперь соблаговолите вернуться в корабельную контору, и я рассчитаюсь с вами окончательно.

Марш заканчивал ужинать, доедая жареных цыплят с тушеным картофелем. Цыплята, к его величайшему огорчению, оказались непрожаренными. В этот момент к нему подошел Кэт Грув и подставил рядом стул. В руке он держал листок бумаги.

– У них ушел почти целый день, капитан, но они справились с задачей, – сообщил Грув. – Чертовски много оказалось пароходов. Из них штук тридцать незнакомы им обоим. Тогда я просмотрел газеты сам – данные о размерах судов, об их владельцах и тому подобное. Некоторые имена были знакомы мне, и я вычеркнул все маломерные и заднеколесные суденышки.

– Сколько же осталось?

– Только четыре. Четыре крупных большеколесных корабля, о которых прежде никто не слышал. – Грув протянул список Эбнеру Маршу. Там аккуратным столбиком печатными буквами были написаны четыре названия:

Марш, хмурясь, долго и пристально рассматривал список, словно в имени должна скрываться подсказка, а он ее не видит.

– Они вам говорят о чем-нибудь, капитан?

– Это не «Б. Шредер», – вдруг сказал Марш. – Его строили в Нью-Олбани примерно в то же время, когда мы строили «Грезы Февра». – Он почесал затылок.

– А последнее судно! – Грув указал пальцем. – Взгляните на инициалы, капитан. Г. Ф. Может, под ними скрываются «Грезы Февра»?

– Может быть. – Марш начал вслух произносить имена: – Г. Ф. Хекинджер. Куин-Сити. Ози… – Это было трудное. Он порадовался, что ему не требовалось произносить его по буквам. – О‑зи-ман-ди-ас.

И тогда медлительный ум Эбнера Марша, который никогда ничего не забывал, выдал ответ – с легкостью, с какой река выбрасывает на берег плывущую корягу. Над этим словом не так давно он уже ломал голову, листая книжку.

– Минутку. – Марш поднялся и быстро зашагал в свою каюту. Книги лежали на дне одного из ящиков комода.

– Что это? – спросил Грув капитана, когда тот вернулся.

– Дурацкие стихи, – ответил Марш.

Он полистал Байрона, но ничего не нашел там, тогда переключился на Шелли. Искомое лежало перед глазами. Марш откинулся на спинку стула, нахмурился и снова перечитал.

– Капитан, – тронул его Грув.

– Послушайте вот это, – сказал Марш и прочел вслух:

«Я – Озимандиас. Отчайтесь, исполины!Взгляните на мой труд, владыки всей Земли!»И рядом – ничего. Вкруг места, где лежалиСтолетьями той статуи руины,Бескрайние пески теряются вдали[6].

– Что это?

– Стихотворение, – сказал Эбнер Марш. – Дурацкое стихотворение.

– И что оно означает?

– Оно означает, – сказал Марш, закрывая книгу, – что у Джошуа депрессия от поражения. Хотя причину этого вы пока не поймете, мистер Грув. Важно одно: предмет нашего поиска носит название «Озимандиас».