Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин

— Пить что будем?

— Нет, Серега, ты пей что хочешь, а я свое уже отпил.

— Может пивка?

— Нет, я теперь спиртное в рот не беру.

— Тогда я тоже не буду.

Принесли обед, и приятели с аппетитом набросились на еду, благо готовили здесь действительно вкусно. Когда дошла очередь до чая и десерта, продолжили разговор.

— Как же ты бросил пить? — Поинтересовался Алдошин. — Ведь мы тогда что только не пробовали, все без толку!

— Спас меня Дулов Александр Васильевич. Он сам из Москвы, а тогда был по делам в Петербурге и проезжая мимо трактира, увидел меня, валяющимся в одних грязных портках. Возница возьми да скажи: Вот был уважаемый человек, ювелир, а теперь валяется в грязи, как свинья.

— И он тебя подобрал?

— Ты не поверишь, но это действительно так. На следующий день, когда я немного протрезвел, он мне объяснил, что если я еще выпью хоть стопку, то отдам богу душу. Меня отмыли, привели в порядок, приодели и поселили во флигеле.

— А что ты делал?

— Ничего.

— Так не бывает, зачем-то ты ему понадобился?

— Он объяснил мне, что занимает ответственную должность в Московском отделении Сохранной казны и ему по работе необходим опытный ювелир для консультаций. Моя работа будет заключаться в оценке драгоценностей, которые клиенты сдают на хранение и под залог.

— Он тебя устроил на работу?

— Можно сказать и так, только неофициально. Он объяснил мне, что мое спасение стоит денег, которые я должен вернуть, работая на него бесплатно в течение двух лет. По истечении этого срока я получаю на руки сто рублей и могу спокойно уйти на все четыре стороны, а могу остаться, но уже на новых условиях.

— Не нравится мне это, Иван. Такое ощущение, что из тебя сделали раба.

— Мне тоже не нравится, а что делать? Жена умерла, дом я пропил, детей забрала сестра.

— Ты же классный огранщик, тебя любой ювелир возьмет на работу.

— Это так, но тогда я был не в состоянии работать. Постоянная головная боль, бессонница, полное отсутствие аппетита, трясущиеся руки и единственная мысль — выпить! Через несколько дней я стянул на кухне початую бутылку водки и напился, точнее, успел выпить пару стопок. Ты не представляешь, как мне было плохо — вывернуло всего наизнанку.

— Так он же тебя предупреждал!

— Ты думаешь, я ему не поверил? Решил просто стращает, как малого ребенка, а когда спер водку вообще ни о чем не думал: скорее добежать до флигеля и выпить!

— И чем все закончилось?

— Когда я немного оклемался, он заставил меня лично вымыть всю комнату и еще раз предупредил, что пить категорически нельзя! Несколько дней я крепился, а потом опять сорвался. На этот раз было еще хуже, пришлось приглашать доктора, который и вернул меня с того света. Короче, промучился я так три месяца и постепенно стал приходить в норму. Теперь вот даже запах не переношу, меня сразу начинает мутить.

— Но сейчас ты выглядишь хорошо, наверняка уже можешь работать?

— Еще не пробовал, но думаю, что смогу. Недельку потренироваться, чтобы вернуть навыки и все будет в порядке.

— Тогда может быть попробовать договориться с твоим «рабовладельцем», пусть выставит счет за свои услуги, и ты постепенно с ним рассчитаешься?

— Нет, Сереге, не прокатит. Есть нужда во мне и потому я здесь.

— Да, а почему ты оказался в Екатеринбурге?

— Могу задать тебе тот же вопрос.

— Я здесь в составе комиссии из ведомства императрицы — проверяем работу Художественной школы.

— Уж не та ли это школа, о которой говорил мистер Скотт?

— Именно она, кстати, мистер Скотт тоже здесь.

— А он что тут делает?

— Пытается наладить поставку уральских камней в Англию.

— Так он сам два года назад высмеял идею создания этой школы.

— Был неправ, что сам же и признал. Теперь получил задание от руководства заключить с этой школой договор о взаимовыгодном сотрудничестве. Так что и я, и мистер Скотт здесь на вполне законных основаниях. Твой благодетель прибыл тоже в связи со служебной необходимостью?

— Вот в этом я не уверен. Думаю здесь они по своей личной инициативе.

— Они?

— Да, там их целая компания. Александр Васильевич Дулов, его брат Алексей и с ними еще шесть человек.

— И что же они забыли в этой глуши?

— Сергей, ты мой друг, поэтому врать не буду, а говорить правду опасно для нас обоих. Поэтому давай свернем этот разговор. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Все так серьезно? — Присвистнул от удивления Алдошин.

— Именно так. Алексей Дулов по кличке «Князь» очень серьезный мужик, в уголовной среде пользуется непререкаемым авторитетом, для него убить человека все равно, что зарезать скотину.

— Но ведь сейчас за тобой никто не присматривает, ты можешь спокойно сбежать.

— Далеко ли убежишь без денег и документов.

— Ну, допустим, деньги не проблема, с документами тоже как-нибудь разберемся. Мистер Скотт по старой памяти обязательно поможет, да и работой всегда обеспечит.

— А дети?

— Чьи дети?

— Мои дети, Серега. Они сейчас живут у сестры и братьям это известно. В случае малейшего неповиновения с моей стороны отвечать будут в первую очередь дети и сестра, а ставить на кон их жизни я просто не имею право.

— Может заявить в полицию.

— А что я им скажу? Меня никто пальцем не тронул и даже не угрожал. Одевают, обувают, кормят, даже от пьянства излечили. Вот сейчас я свободно хожу по городу без всякой охраны.

— А где братья?

— Они куда-то уехали рано утром со всей своей сворой.

— Что у них вообще за компания?

— Два брата, четыре уголовника из личной охраны «Князя» и бывший полицейский. Всего семь человек.

— Пестрая компания. А что им вообще от тебя нужно?

— Не знаю. Со мной никто на эту тему не говорил.

— Это плохо.