Коварный заговор - Роберта Джеллис

— Я очень рад, господа, действительно очень рад, — ответил Иэн, удивленно приподняв брови.

— Мы почли бы за честь, лорд Иэн, занять позиции непосредственно за вашим вымпелом, — продолжал Вески.

Иэн уставился в широкое тяжелое лицо собеседника. Рыжая поросль на щеках и подбородке выдавала в нем сильную примесь скандинавской крови. Иэну на мгновение пришло в голову, что, может быть, эти люди хотят воспользоваться представившейся возможностью, чтобы убрать кое-кого из преданных, но особенно неугодных им слуг короля. Но, пристально и прямо посмотрев в честные глаза Вески, Иэн отбросил эту постыдную мысль.

— Если вам угодно, я с удовольствием устрою это, — медленно произнося слова, согласился Иэн.

— Мы, северяне, должны держаться вместе, — подчеркнуто произнес Вески, — иначе нас передушат поодиночке. Мы решили, что на этот раз будет лучше сыграть на стороне короля. Мы хотим продемонстрировать, как мы ценим любовь, которую король выказал одному из наших земляков.

Это замечание было не слишком смиренным, но Вески со своими товарищами не дал Иэну возможности ответить. Они развернули лошадей и поскакали прочь, крикнув на прощание: «До вторника» — и оставив Иэна переваривать новость. Наиболее очевидным объяснением казалось то, что они хотели привлечь Иэна в свою компанию, чтобы представить его перед королем хотя бы в качестве сочувствующего, если не полноправного участника заговора.

Иэн направился домой, мрачно мусоля эту мысль. Когда он выложил свои сомнения Элинор, она сначала испуганно взглянула на него, а затем пожала плечами.

— Похоже, ты прав. Они полагают, что король, у которого уже и без того есть причины для гнева, станет более подозрительно относиться к тебе, начнет угрожать и в конце концов заставит тебя взять в руки оружие. — Она отвернулась и уставилась в стену. — Я оказала тебе плохую услугу, согласившись стать твоей женой.

Проклиная себя, Иэн взял Элинор за руку.

— Ты сделала меня счастливым человеком. Остальное не имеет значения. Учитывая природу Джона, мне рано или поздно пришлось бы столкнуться с ним. Взгляни на Пемброка, который сражался за право Джона на трон, который был верен ему во всем, и король возненавидел его просто за то, что тот дал честный совет. По крайней мере я получил в компенсацию за ненависть короля приз, стоящий сокровищ всего мира и даже больше.

Затем, пытаясь как-то отвлечь Элинор, Иэн добавил:

— Но я все время размышляю, что Вески имел в виду, сказав что-то насчет того, как они ценят любовь короля. Ты знаешь, Элинор, все это дело можно увидеть и в ином свете. Вески, возможно, пытается намекнуть королю, что если северянам оказывается милость, то они будут «сражаться на стороне короля»— то есть они будут лояльны.

Элинор кивнула.

— Я уверена, что они не стали бы возражать против такого толкования. Это не может причинить им вреда и, кроме того, не накладывает на них никаких обязательств.

Призраком возник, однако, и еще один ответ, на который ему намекнул случайный и не очень желанный визитер. Когда стемнело, в их дом постучал и попросил разрешения войти Роберт ФицУолтер. Иэн и Элинор испуганно переглянулись, и Иэн, нахмурившись, встал со своего стула возле камина.

— Я спущусь и скажу ему, что ты нездорова и что я не могу принять его, — проворчал он. — Я не мог помешать ему записаться в мою команду, но не обязан принимать его в своем доме.

ФицУолтера Иэн презирал за трусость, которая явила себя в полном блеске, когда ФицУолтер и Саэр де Квинси, его закадычный друг, сдали Филиппу Французскому без боя крепость Водрей. ФицУолтер оправдал свои действия тем, что обращался к королю, но не получил ни помощи, ни вообще какого-либо ответа. Джон признал эти аргументы, заплатив за ФицУолтера и де Квинси выкуп и никак не наказав их впоследствии за сдачу крепости. Однако в глазах Иэна королевское прощение вовсе не оправдывало трусость.

Огонь в очаге и мерцание свечей помешали Иэну увидеть, как побледнели щеки Элинор.

— Подожди, — сказала она. — ФицУолтер не пришел бы сюда в потемках зимним вечером ради пустой болтовни.

Было бы неразумно прогнать его, что бы ты к нему ни испытывал. Впусти его.

Секундное размышление убедило Иэна в правоте Эли-нор, и Оуэн, который поднялся к ним известить о прибытии гостя, был отправлен назад, чтобы пригласить ФицУолтера войти. После короткого замешательства при новости, что ФицУолтер будет сражаться на стороне Иэна, Элинор пришла в себя, и лицо ее приняло обычную окраску, но она продолжала смотреть в пол, скрывая блеск возбуждения в глазах. ФицУолтер был очень вероятным кандидатом для готовившегося на Иэна покушения. Ему приходилось расплачиваться всевозможными способами, чтобы сохранить милость Джона.

— Чем могу служить? — холодно спросил Иэн, когда Оуэн принес стул и ФицУолтер уселся.

— Ничем, — мягко ответил ФицУолтер. — Совсем наоборот, это я пришел оказать вам услугу, лорд Иэн. Я слышал некоторые неприятные сплетни насчет предстоящего турнира.

— Чепуха, — отрезал Иэн, сердито посмотрев на ФицУолтера. Этот человек был трусом и предателем, но не дураком. Без сомнения, целью его было побольнее уязвить Элинор. — Я абсолютно доверяю честности Солсбери и Пемброка, и Арундель слишком порядочный человек, чтобы ввязаться в какой-то подлый заговор.

Иэн начал приподниматься, словно предлагая гостю закругляться, но Элинор примирительно произнесла:

— Разумеется, слухи могут быть ложными. Не обязательно верить им. И все-таки полная беззаботность тоже может оказаться ошибкой.

— Как сказала ваша супруга, — продолжал ФицУолтер, — я не настолько верю услышанному, однако… В стане «лояльного противника» есть один странствующий рыцарь, который подозрительно богат для своего молодого возраста, тем более что не имеет громкого имени. Как и многие другие, для кого богатство непривычно, он потратил слишком много денег на вино. И он намекает, что среди рыцарей его стороны есть те, кому заплатили — и обещают заплатить еще больше — компенсацию за выкуп, который они могли бы получить в случае победы, а за это должны посвятить себя тому, чтобы защитник короля не ушел с поля боя живым.

Иэн стиснул зубы от сожаления, что ФицУолтер явился в его дом гостем и он не может кулаком захлопнуть ему рот. Хуже того, этот человек должен был сражаться на стороне Иэна, так что выместить раздражение не удастся даже на турнире. Иэн был так взбешен, что потерял дар речи, но тут раздался мягкий и недрогнувший голос Элинор:

— Мы благодарим вас за предупреждение, милорд. Очень любезно с вашей стороны, что вы зашли к нам. Могу ли я также надеяться, что вы передадите этот тревожный слух и графу Арунделю?