Россия в неволе - Юрий Екишев

Два иерарха Российской Православной Церкви: архиепископ Стефан (Бабаев) и епископ Афанасий (Жюгжда). Два иерарха Белой Церкви, к которой принадлежал (и принадлежит) святой Иоанн (Максимович), принадлежали и Игорь Тальков, и многочисленная эмиграция от рядовых Белого движения до генералов Деникина, Кутепова, русский философ Ильин, Лев Тихомиров, Иван Солоневич, и прочая, и прочая – от прихожан до иерархов – Митрополиты от Антония (Храновицкого) до Виталия (Устинова), передавшего бразды вовсе не нынешним, легшим под ридигеро-режимные голубые знамёна, лавринитам – а Митрополиту Антониию (Орлову). Два иерарха той Белой Церкви, которая всегда жила и в России – в катакомбах, в лагерях. Два моих друга, с которыми пройдено очень много. Без того, чтоб взять их добро и благословение я и не трепыхаюсь, даже зная на что иду. И владыки знают: "За правду и посидеть не страшно, не так ли? И за решёткой люди сидят…"

Друзья-афганцы. Кто артиллерист, кто снайпер, кто наполовину русский, кто наполовину татарин. Пока сижу –  тоже пытаются посадить, надавить – обыски, подписки...

Ещё мой друг, фотограф, огромный чистокровный воркутинский татарин. Со всеми мы читали, обсуждали "Древнюю Русь и Великую Степь", пророчества о будущем России, сидели в компаниях, смотрели одни и те же фильмы. Все мы – одна Церковь, из которой ещё многие приходили на процесс – священники, прихожане – неслучайные здесь люди. И парни со своими подругами. Осторожные, машущие украдкой, улыбающиеся своим ослепительными русскими улыбками (даже те, у кого на улице повыбиты, подрихтованы штакетники – Грем, Бапс, Птаха, Белка, Федя… – десятки простых, наших, по-соседски родных) – привет!

Полуслучайные зрители, узнавшие, что сегодня процесс – тоже бывают раз от раза.

Трое судебных охранников.

Адвокат, нанятый знакомыми людьми, разводящий руками: ну что ты хочешь, политический? У нас ведь во все времена любят прилюдные казни…

Ну, и я – основной подозреваемый, основной кандидат в монстры, в изгои человечества серьезного характера. Кому неинтересно, как это делается – можно пропустить эту главу. Конечно, здесь не говорится о красотках, о неземной любви, и так далее – о всём том, что интересует праздного читателя, даже не подозревающего, насколько здесь всё спрессованно говорит об этом – о любви, ненависти, кажущейся случайной и неуловимой ткани событий, облечённых в лёгкое покрывало лжи от свидетелей до участников. Кто считает, что может избежать этого – тюрьмы – глупец, витающий в облаках, поскольку, возможно, уже произошли события, которые приведут его именно сюда – на полированную доску, скамью подсудимых – а он об этом еще даже не догадывается. Возможно, ваш брат, младший, скажем, зашел в магазин, где его "случайно" толкнул какой-то наглый типок и как-то так выразился, что ваш братишка его запомнил, и даже проследил до дома, где он живет, и решил уже, что просто так этого не оставит, и уже звонит вам на мобильник, чтобы вы помогли ему, просто подкинули к подъезду, и подождали, объяснив, что там живет одна девушка, и вы легко согласились и не обратили внимания, что у братишки за поясом, и насколько быстро он выбежал из подъезда новой девушки, и почему-то попросил ехать побыстрее, и вы оказались не в то время и не в том месте, став в один миг – соучастником. Вы от этого застраховались? Скажите, где? "Там, где оскудевает любовь, там умножится беззаконие". Логика событий всегда проста – идет война, летят осколки, а не быть раненным, заговорённым – чудо, особенно для тех, кто на передовой. Так что здесь всё говорит о любви, или её отсутствии, какими бы ни были сухими отчёты, экспертизы, справки – просто другими словами.

Что ж, суд идёт.

Сначала судья оглашает, что поступила наконец-то ещё экспертиза по листовкам (прокуратура уверяет, что я главный злодей, действуя в соответствии со злым умыслом, публично распространил руками молодых людей 4 штуки, чем нанёс ущерб серьезного характера нашему обществу…) Эти листовки анализировали главные специалисты по разжиганию межнациональных костров инквизиции в нашей стране. А именно сотрудники всем известного со школы музея, Кунсткамеры. Да-да, той, где в спиртовой невесомости кружатся, как американские астронавты, редкие чучела в банках, двухголовые жабы, не родившиеся мутанты, сиамские человечки, голова любовника супруги императора Петра, положившего основание такому сборищу – и прочая жуть.

Весёленькое место. Располагает. К чёрному юмору и сказкам про чёрную руку в чёрной-чёрной комнате.

Вот эти-то специалисты установили (железно, мёртво, "иное толкование невозможно"), в отличие от многих других, что – да, в листовке говорится о войне. О войне с врагом. И этот враг очень хорошо описан в следующем абзаце: "50% богатств России принадлежит 1,5% населения". То есть, внимание! – кавказцам. Мёртво. Железно. Неоспоримо. Иных толкований быть не может. Абрамович, Березовский, Фридман, Коган, Дерипаска, Лужков и Батурина, Черномырдин – кавказцы…

Далее. "В стране проживает 107,4 тысяч иностранцев". Наверно, Ромодановский, глава миграционной службы, который запустил всех этих китайцев, иранцев, вьетнамцев, французов, пьеров нарциссов, авраамов руссо, березовских с двойным гражданством, попрошайничающих таджиков – главный враг, скрывающий, что он … кавказец. Точно, Ромодановский – кавказец. Об этом говорит экспертиза. Значит, это так.

Подписано, вроде, филологом и философом, мужчиной и женщиной, музейщиком и музейщицей. Но кто из двоих настолько гениален – не берусь судить. Хотя по закону, по УПК (ворочается слабое возражение, ссылка всего лишь на закон, на языке …) – каждый должен подписаться под своей частью выводов. Но я гениален не настолько – кто из них решил, что "кавказцы" в ответе за аварии на дорогах и заражение СПИДом, за коррупцию и продажность судей – я сказать не возьмусь. Для этого надо стать музейным экспонатом, а у меня не две головы…

Всё же заявляю ходатайство, что закон нарушен, и что подобное нечто не может быть ни экспертизой, ни научным доказательством чего бы то ни было – ничем вообще, служащим для суда основанием для приговора. Плюс отсутствует добрая половина того, что вообще формально называется экспертизой. Это заформалиненная, препарированная двухголовая ненависть.

Вердикт суда – выводы музейных сиамских близнецов к данному процессу присовокупить, экспертизу признать, мои доводы отклонить, закон не нарушен. Да, видно, Березовский точно кавказец... Вот и в Грузию летал по поддельному паспорту. И, говорят, Басаева финансировал, Ну, точно, разве еврей полезет туда, где стреляют? Абрамович тоже тот ещё еврей – "Челси" купил, зачем? Чтоб быть ближе к королевской семье? Нет, потому что везде буквы "ч" – Абрамович, Чукотка, Челси, Чечня … – а какая ещё может быть логика в столь абсурдной ситуации?

Прения. Слово берёт один из сиамских близнецов – прокурор (весь процесс вторая голова, нынешний суд, кивала: поддерживаю, соглашаюсь с ходатайством, принимаю ваши аргументы…). Посмотрим, в чём суть дела по версии этой комедии "от Гоблина" в соединении с нагнетанием жути "от Менсона".

Прокурор уверяет, что:

Я, такой-то, препарируемый уже почти год монстр, совершил три эпизода преступления. Кого никогда еще не судили, тот пока не знает, что это такое – жизнь твоя, разбитая по кадрам, по эпизодам, подретушированным, подчищенным до неузнаваемости, из которых злой режиссер склеивает мрачный триллер. Режиссер этот по нашей Конституции обязан представить доказательства вины. Препарируемый не обязан ничего. Вот только когда эта машина включает все свои железы и органы: РУБОП, ОМОН, "контору", участковых и начальников управлений, следователей прокуратуры по особо важным делам, и прочее – а ты просто ждешь, получится ли у этого удава тебя проглотить? – то становишься жертвой. Не будешь сопротивляться – станешь кроликом, с ужасом ждущим, когда тебя проглотят, кроликом, который перед тем, как скрыться в утробе поглощающей тебя мачехи-тюряжки, еле трепыхается: а как же, как же презумпция невиновности?

Дальше, не будешь сопротивляться – легко проскочишь через основное правило, облегчающее до невесомости принятие любого решения на твой счет – "по внутреннему убеждению судьи". И всё. Эпизоды, эпизоды – это легкая имитация дымка, который должен дать пищу для "внутреннего убеждения" другой головы близнеца-кривосудия, что нет его без огня.

Эпизод первый. Словесная резня в сельской местности. Разговоры в сельской пирожковой. То есть, по версии наших неутомимых блюстителей по особо важным делам – я туда приехал, посидел от получаса до трех (сколько – не установлено, когда – не установлено, с кем – не установлено), показал на ноутбуке что-то страшное, призвал всех (два сдвинутых столика) создавать патрули и прочее – то есть разжёг инквизиционный костёр розни, и уехал. Свидетели этого эпизода серьезного характера говорят каждый одно и то же, только чуть по-разному, что разговор шёл от покраски машин до количества представителей разных молодежных субкультур, в том числе скинхедов, в нынешней России. Запомнили довольно плохо то, что хотел вложить в их уста прокурор. Кто-то говорил про патрули, а больше ничего не было. Кто-то про телепередачу, где показывали кавказских бородачей и русских солдат. Третий про страшные кадры, где молодежь марширует по московским улицам с фашистской символикой (имелся в виду, по-моему, ФК "Спартак" с его страшным флагом, государственным, державным, черно-золото-белым и буквами FKSM, то есть "футбольный клуб Спартак Москва" – жуть!..) Все выходили, курили, продавщица явилась наряженной в обтягивающую футболку, взбитой по-модному прической, безупречной, подчеркнуто-красивой юбочке, макияж в меру для двадцатилетней участницы столь важного процесса, показания: "Я ничего не слышала. Вроде как говорили о том, что надо начинать с машин – красть или красить…" Это состав, место, время, форма и мотив преступления.