Скандалы советской эпохи - Федор Раззаков

Будто бы сказал министр, что «там (на Таганке) есть артисты и не вахтанговцы, так что не обязательно им…». Неужели это так пройдет для нашего министра? Ну, то, что Симонов (Евгений Симонов – главреж Театра имени Вахтангова. – Ф. Р.) и компания покрыли себя позором и бесславием, так это ясно, и потомки наши им воздадут за это. От них и ждать нужно было этого. Удивительно, как они вообще нас пригласили. Петрович (Любимов. – Ф. Р.) говорит: «Изнутри вахтанговцев надавили на Женьку…»

Мохеровый скандал

(«Спартак» Москва)

7 декабря 1971 года в Москву из Парижа вернулась футбольная команда столичного «Спартака», проводившего во Франции серию товарищеских матчей. Это возвращение сопровождалось грандиозным скандалом. Дело в том, что некоторые спартаковцы решили совместить служебную командировку с нелегальным бизнесом и накупили в Париже мохера, чтобы на родине выгодно его продать. Как уже говорилось выше, по тем временам это была вполне распространенная практика среди тех, кто имел возможность выезжать за границу: таким образом выезжанты пополняли свой семейный бюджет, привозя из-за границы дефицитные товары (одежду и бытовые приборы) и продавая их на родине по более высокой цене.

Судя по всему, спартаковцы делали так неоднократно, и всегда подобное сходило им с рук (власти прекрасно были осведомлены о подобной практике и чаще всего предпочитали закрывать на нее глаза). Однако периодически спекулянтов все-таки «трясли», дабы те не слишком «зарывались». Именно это и произошло в декабре 71-го.

В Париже футболисты жили в гостинице вместе с музыкантами ансамбля под управлением Игоря Моисеева, и, вполне вероятно, именно кто-то из музыкантов донес на футболистов куда следует. В итоге на шереметьевской таможне спортсменам был устроен осмотр багажа с особым пристрастием. Первым вскрыли чемодан 23-летнего хавбека Василия Калинова, а там мохеровые мотки были так плотно набиты, что они аж повылетали на пол. Та же картина обнаружилась и в чемоданах других футболистов.

В итоге скандал вышел грандиозный: в Спорткомитете решили не спускать это дело на тормозах и устроить выволочку по «первому разряду». Было собрано партийное собрание, на котором провинившихся футболистов заставили дать объяснение своему вопиющему поступку. Все начали каяться, юлить (мол, везли мохер женам, сестрам и т. д.), и только Калинов, простая душа, не стал лукавить и выложил как на духу: «Скоро же отпуск, деньги нужны будут, вот и хотел подзаработать…» В итоге его сделали невыездным, а через год он и вовсе вынужден был покинуть команду.

Позже будут ходить слухи, что инициаторами этого скандала были люди из московского спортобщества «Динамо», которые имели большой зуб на «Спартак». Якобы в прошедшем чемпионате СССР по футболу судьи специально засуживали столичное «Динамо» и таким образом отняли у него 7 очков, из-за чего команда не попала в тройку призеров. А поскольку в Федерации футбола СССР тогда было засилие спартаковцев и они могли влиять на судей, динамовцы именно красно-белых обвинили в своих бедах. И в декабре с лихвой отыгрались на них, разыграв «мохеровый скандал».

Скандал перед микрофоном

(«Песняры»)

Белорусский вокально-инструментальный ансамбль «Песняры» был создан в сентябре 1969 года и достаточно быстро стал популярным: уже в следующем году он стал лауреатом Всесоюзного конкурса артистов эстрады. Билеты на концерты «Песняров» достать без боя было нельзя, их пластинки на прилавках магазинов подолгу не залеживались. Короче, успех у «Песняров» был безоговорочный. Как вдруг в конце 1971 года ансамбль угодил в эпицентр громкого скандала, изрядно попортившего нервы его участникам.

Началась эта история 9 декабря 1971 года, когда в «Комсомольской правде» появилась заметка Е. Гортинского под названием «Скандал перед микрофоном». Вот ее полный текст:

«Во вчерашней почте нас поразило обилие конвертов со штемпелем Волгограда. Когда их вскрыли, оказалось, что все письма – об одном и том же.

«У нас в городе гастролировал вокально-инструментальный ансамбль из Белоруссии „Песняры“, – пишет студент Никольский. – Мне посчастливилось достать билет на один из его концертов. Я остался очень доволен. Но, увы, вскоре хорошее настроение пошло насмарку».

«Могло показаться, – говорится в письме коллектива мартеновского цеха завода „Буровое оборудование“, – что это не эстрадный ансамбль, а группа дельцов».

«Видимо, молниеносный успех, который „Песняры“ завоевали у публики, вскружил молодым артистам головы. Но, честное слово, не грех певцам подумать и о том, что успех этот они могут так же молниеносно и потерять», – заключают свое коллективное письмо рабочие химического завода.

Что же случилось в Волгограде?

Оказалось, работники местного телевидения договорились с художественным руководителем «Песняров» В. Мулявиным о видеозаписи концерта. Однако в последний момент В. Мулявин заявил, что «Песняры» бесплатно записываться не намерены. Более того, артисты прервали концерт, один из них на глазах у сотен зрителей оборвал микрофонный кабель, а второй ударил по микрофону, выведя его из строя.

Наши читатели справедливо возмущаются поведением новоявленных «звезд», их пренебрежением к зрителям города-героя. «Очень хотелось бы, – говорится в одном из писем, – чтобы артисты и их руководитель т. Мулявин публично объяснили свое поведение на страницах „Комсомольской правды“. К этим словам мы можем только добавить, что одного объяснения мало. Хотелось бы услышать оценку этого поступка Министерством культуры Белоруссии и общественными организациями республики».

Уже много лет спустя (в феврале 1997 года), в интервью газете «Московский комсомолец» В. Мулявин, коснувшись этого инцидента, назвал его «расправой с популярным коллективом». Мол, все описанное в газете было неправдой. Цитирую:

«Мы выступали в Волгограде, а этот скандально известный концерт давали в Волжске. По традиции телевидение имело право снимать только последний концерт, мы же должны были работать еще два дня. Выходим в Волжске на сцену, а там установлена аппаратура для съемок. Мы говорим залу: „Сейчас уберут микрофоны телевизионщиков, и мы начнем концерт“. Ждем, ничего не меняется. Публика в тот вечер была очень, так скажем, специфическая. Волжскую-то плотину зэки строили, ну и осели в окрестностях. Они, сами понимаете, долго ждать не будут. Атмосфера в зале стала накаляться, тогда наши рабочие вышли на сцену, аккуратнейшим образом разъединили штекеры и унесли микрофоны за кулисы. Концерт чуть задержался, правда, но отработали мы его как надо.

А потом эта статья в «Комсомолке»… На разборку из Минска примчался замдиректора филармонии, присутствовал председатель Волгоградского обкома партии, нам даже объясниться не дали. Такая была демонстрация, партийцы возмущались, хватались за сердце, чуть ли не в обморок падали. А нам как раз накануне скандала пришло приглашение поехать в Канны на фестиваль (имеется в виду ярмарка грамзаписи МИДЕМ, проводившаяся в январе 71-го. – Ф. Р.). Ну и плакали Канны – стали мы на несколько лет невыездными…»

Напомню, что эти слова Владимира Мулявина датированы февралем 97-го. А тогда, в 71-м, все завершилось совершенно иначе – покаянным письмом того же Мулявина в «Комсомольскую правду» (номер от 29 декабря). Письмо было коротким:

«Уважаемая редакция!

9 декабря 1971 года в вашей газете под заголовком «Скандал перед микрофоном» была опубликована статья по поводу возмутительного поступка, совершенного мною в городе Волжском во время концерта вокально-инструментального ансамбля «Песняры», руководителем которого я являюсь. Мы все глубоко сознаем тяжесть своей вины и понимаем, что нами было нанесено оскорбление зрителям и моральный ущерб ансамблю «Песняры» и всему коллективу Белорусской государственной филармонии.

Просим верить: коллективом и лично мною сделаны все необходимые выводы из случившегося. Подобное никогда не повторится!

Просим через вашу газету передать всем зрителям, присутствовавшим на концерте в г. Волжском, наши искренние извинения.

Вначале была свадьба…

(Александр Галич)

В конце 60-х годов в интеллигентской среде СССР были очень популярны остросоциальные песни Александра Галича, распространяемые на магнитофонных лентах. Эти записи делались на различных домашних концертах, которые Галич давал не только в Москве, но и в других городах страны. В этих песнях часто звучала критика не только социальных недостатков советского строя, но и политических. Для многих людей эта критика в устах Галича выглядела странно, поскольку певец был всячески обласкан властями: он был известным драматургом, пьесы которого шли во многих театрах страны, а фильмы, снятые по его сценариям, выходили на широкие экраны с регулярной периодичностью. Причем это были произведения гражданственно-патриотического звучания, за которые Галич получал различные премии, в том числе даже от такого ведомства, как КГБ (за сценарий к фильму о чекистах «Государственный преступник», который в 1965 году занял в кинопрокате 3-е место).