Круиз Розовая мечта - Мила Бояджиева

...Схожу с ума, бешусь. Родная моя! Голова кругом, сердце прыгает, словно Трезор в своей будке - бушует, ревет, готовый сорваться с цепи... Еще три августовских дня - и ты моя! Возлюбленная супруга, мать наших будущих детей... Верный товарищ, рядом с которым я стану зорче и уверенней смотреть вдаль, честнее и мужественнее оценивать прошлое - грандиозную историю нашей молодой Великой Страны!"

Я отложила листки, мучимая противоречивым чувством. Документы тех лет потрясли меня невероятной смесью подлинности и лжи, героического и фальшивого. Великий иллюзион процветания и могущественную фабрику смерти творили одни и те же люди! Невероятно...

- А ведь он искренен, когда говорит о "Великой стране". Историк, ученый - не ведал о ГУЛАГе, о палаческих методах, которыми эта история создавалась? Невозможно!

- Слав, ты же психиатр и давно знаешь о самогипнозе и социальной мимикрии. Они - эти ученые интеллигенты должны были не просто выжить в стране террора, они хотели выйти из бойни чистенькими, считая себя героями и творцами совершеннейшего в мире человеческого общества. Психика приспосабливалась к условиям выживания, создавая системы защиты от правды. Для них - творцов нового общества, объективной реальности просто не существовало. Ее заменила вера в социальную целесообразность.

- Но ведь были и другие - не желавшие выживать за счет операции над собственной совестью и разумом!

- Были и сейчас есть. - Сергей сидел, понуро опустив плечи. - Это ведь проблема вечная - выживание за счет сделки с собственной совестью.

- Что ты имеешь в виду? Полагаешь - можно быть либо циником, сознательно идущим на компромисс с совестью ради личного процветания, либо слабоумным дурачком, юродивым, служащим добру и справедливости? - Завелась я, понимая, что разговор уже идет не о верном сталинце Васо, а о нас самих.

- Чаще всего, человек ухитряется соединить эти подходы - в чем-то обманывает себя, в чем-то убеждает, приспосабливается, оставаясь самим собой.

- Ты это о себе? Удобная философия. - Не отступила я, намеренная разоблачить новые принципы Сергея до конца.

Он спокойно покачивался в кресле, глядя в цветущий сад.

- Прежде всего, о нашем влюбленном. Вот Этом, что страстно мечтал через три дня жениться на "своей лапушке". Ведь он не женился, правда? А почему? Девушку сбил трамвай? Она неловко прыгнула с парашютной вышки или, возможно, утопилась в пруду, освистанная зрителями? - С горькой усмешкой он вытряхнул на стол оставшиеся листки и, просмотрев их, снова упаковал в сверток. - Жаль, что тут нет последнего письма Васо, отправленного в НКВД, где он признает, что всегда подозревал оперную певицу варвару Дарье в причастности к антиправительственному заговору. Вот так-то! Кто-то оклеветал голосистую Вареньку - может, конкурентка по сцене, не поделившая с ней роль, а может, офицер "органов", не сумевший добиться её благосклонности... Мужественного историка прижали, припугнули и внушили, что он - верный борец за идеи социализма и дело товарища Сталина - должен уметь жертвовать личными чувствами. Которые и так уже завели его в "троцкистскую топь".

- Тебе много известно о моей семье. Основательно изучил архив, прежде чем жениться. Не хотел себе "трудовую биографию" марать?.. А как насчет убитого при попытке бегства из тбилисской тюрьмы Георгия Каридзе?

Сергей пожал плечами:

- Разумеется, дело шито белыми нитками. Стандартный метод расправы с неугодными тогдашнему режиму людьми.

- У меня появились кое-какие новые данные по этому давнему делу. Я не собираюсь затевать расследование и судебный процесс. Но мне очень важно знать правду. Не об отце - я не сомневаюсь, он не был хулиганом. Хотелось бы получше узнать и других, замешанных в этом деле людей.

Сергей насторожился:

- Сашка назвал какие-то имена? Или, может быть, в этом деле скрывается ещё один архив?

- Саша сказал, что дом крепкий, а в отремонтированном подвале будет бассейн, так как грунтовые воды здесь проходят очень высоко...

При мысли о подвале меня охватил страх. Я почувствовала себя щепочкой, которую несет куда-то мощный поток, противостоять которому я не в силах. Я действовала как зомби, запрограммированный на определенную цель. Моей целью был подвал, и к ней, сама того не сознавая, я шла, повинуясь чьей-то воле.

- Давай опустимся, поглядим. Возможно, там уже потоп. - Странно улыбаясь, предложил Сергей, накидывая на плечи куртку.

- Что-то у тебя карман сильно оттянут - золото, деньги?

- Я ж "пушку" прихватил, ты сама просила. Фонарик брать?

- Электричество провели. Полный комфорт.

Молча мы открыли тяжелую дверь и спустились вниз по заново положенным цементным ступенькам. Я щелкнула выключателем, представляя Сергею маленькую оштукатуренную и побеленную комнату. Не считая обогревателя и заляпанного краской табурета, оставленного рабочими, в комнате ничего не было.

- Уютно. - Усмехнулся Сергей. - Тепло, сухо. - Усевшись на табурет, он рассматривал меня, словно профессор. - Что ты задумалась, Слава? Я знаю, нам необходимо серьезно поговорить. Но завтра ты улетаешь, а я пока, увы, не могу объяснить тебе ничего вразумительного. Хотя, думаю, скоро буду иметь много интересных фактов.

- Я никогда не требовала у тебя фактов. Ты убедил меня, что они относятся к роду "закрытой информации" и безоговорочно доверяла тебе.

- Что же изменилось? То, что ты полюбила другого, а он внушил тебе поступать со мной так, как твой дед с Варей? Убедил тебя, что я недостоин любви, привязанности, доверия... Ты не знаешь полутонов, Слава, как твой пылкий отец. Если не задушевный друг, то обязательно злейший враг... Я стал врагом... Жаль.

Он сгорбился на табуретке, став маленьким и слабым. Только теперь я заметила, как он похудел за последние месяцы. Но его правая рука лежала так, чтобы моментально, не раздумывая, выхватить пистолет. Остановиться я уже не могла. Решительный момент настал - ничего недоговоренного между нами теперь не останется. Чем бы ни пришлось оплачивать правду - её час пробил.

- Совсем недавно мне не пришло бы в голову, что я могу полюбить другого. Но это случилось...

Отойдя от двери, я прижалась спиной к холодной стене, чтобы не поддаться слабости, не сбежать, не завершив своего суда.

- Ты должен принять решение, Сергей. Выслушай все: я - плохая жена. И, кроме того, я - твой злейший, смертельный враг, готовый на все... Нет, нет, выслушай, не прерывай... Я знаю, что гибелью моего отца ты оплатил свою карьеру. Мне известно, что всю операцию в Стамбуле провел ты - "подставил" Аркадия и затем, уже здесь, продолжал вписывать жуткие страницы в его "черное досье". Смерти Иры, Игоря, Юры, теперь Аськи - твоих рук дело! Твоих! - Я сделала шаг вперед, наступая на молчавшего Сергея. - Ты слишком долго и старательно носил маску зверя. Она приросла, стала твоим лицом... Истерически хохоча, я приближалась к нему. - Стреляй, стреляй, сатана... Ты - нелюдь, Черт!

Сергей поднялся и с силой оттолкнул меня к стене.

- Спокойнее, возьмите себя в руки, доктор... Тебя здорово запутали, детка. Я виноват, что позволили этому случиться. Но я же сам блуждал в темноте! Я метался, попадая в волчьи ямы и нанося удары наугад... Только сейчас забрезжил свет, но я ещё ничего не могу объяснить... Могу только просить - верь мне, Слава...

- Хватит! Наивной девочки больше нет. Я видела жену Игоря, потерявшую мужа и сына, я знаю, как боялся попасть в сети твоей интриги Юрка безобидный Джинджер... Мне известно про тебя все. Клянусь, если ты дашь мне возможность уйти отсюда, завтра же вся эта история появится в газетах. А потом я расскажу о тебе дочери... Предупреждаю, Сергей - отсюда выйдет только один из нас...

- Ты решила казнить меня, девочка? - В голосе Сергея прозвучала усталость. - Держи! - Он бросил мне пистолет. Присев, я поймала его двумя руками. - Давай. Предохранитель ты умеешь снять и нажать на курок, думаю, тоже. Там семь пуль. Думаю, шанс хоть раз не промахнуться у тебя есть.

- Нет. Ты сделаешь это сам. Останешься здесь и хорошо подумаешь. - Я пододвинулась к дверному проему и положила на пол у своих ног пистолет. - В восемь утра я буду в Шереметьево, а сюда явятся Ртищевы. Решай сам, что они обнаружат. Ведь ты был таким... таким... - Огромным усилием воли я сдержала подкатившую истерику. Мне хотелось кричать, бить его по лицу, ранить жестокими, убийственными словами... Дрожа, как под электротоком, я выскользнула из подвала и захлопнула за собой дверь. Навалилась и со всей силы задвинула засов. Прислушалась. Тишина. Лоб и спина покрылись холодным потом.

- А ты, оказывается, жестокая, детка. - Послышался за дверью голос Сергея. - Постой! Знаешь, как умерла Ира? Ее задушила женщина, а у кровати нашли твою серьгу... Эй, ты слышишь?

Я молчала, судорожно вдыхая воздух. Он издевался надо мной! Этот монстр запугивал меня, сочиняя небылицы...

- Слава, постой! - Он забарабанил кулаками в дверь. - Прошу тебя, послушай... Будь поосторожней с Ларой. Это её рук дело...