Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых» - Телицын Вадим Леонидович

Договор также зафиксировал, что обе стороны согласны в признании того, что мир на Европейском континенте может быть сохранен только при условии, если никто не будет посягать на существующие современные границы. Обе стороны брали на себя обязательство и ответственность неукоснительно соблюдать территориальную целостность всех государств в Европе в их настоящих границах. Обе договаривающиеся страны заявляли, что не имеют каких-либо территориальных претензий к кому бы то ни было и не будут выдвигать такие претензии в будущем. СССР и ФРГ рассматривали «как нерушимые сейчас и в будущем» границы всех государств в Европе так, как они проходили на день подписания Московского договора, в том числе линию Одер — Нейсе, которая является западной границей Польской Народной Республики, и границу между Федеративной Республикой Германии и Германской Демократической Республикой[467].

Обе страны в своих взаимных отношениях обязывались руководствоваться целями и принципами, сформулированными в Уставе ООН, то есть разрешать все спорные вопросы только за столом переговоров, воздерживаться от применения — на словах и на деле — угроз.

«Договоренность о намерениях сторон» — отдельный документ, приложение к Московскому договору. В «Договоренности» был зафиксирован общий подход сторон к решению ряда важнейших и современных международных проблем, в частности к развитию отношений ФРГ с ГДР, другими социалистическими странами на договорной основе в «соответствии с принципами полного равноправия, взаимного уважения и отсутствия дискриминации». Федеративная Республика Германия заявляла о своей готовности заключить с ГДР такой договор, который будет иметь общепринятую между государствами обязывающую силу. Тем самым официальный Бонн признавал, что ни ФРГ, ни ГДР не могут представлять другую сторону или действовать от ее имени.

СССР выражал готовность предпринять все от него зависящие шаги, призванные содействовать вступлению ФРГ и ГДР в ООН, урегулированию между ФРГ, с одной стороны, и Чехословацкой Советской Социалистической Республикой и Польской Народной Республикой — с другой, вопросов, связанных с Мюнхенской конференцией 1938 года.

Договор стал настоящим дипломатическим «прорывом» в политических и социально-экономических отношениях Советского Союза и ФРГ.

Нормализация отношений между СССР и ФРГ нашла поддержку и в западногерманских предпринимательских кругах (именно на это очень рассчитывал и Алексей Николаевич). Владельцы и руководители таких крупнейших промышленных объединений, как «Крупп», «Маннесман», «Сименс», достаточно объективно оценили всю важность Московского договора, сулившего им выгоду благодаря развитию торговых, экономических и научно-технических связей между странами.

Между тем в ФРГ ратификация договора и его вступление в действие затягивались. Только 17 мая 1972 года западногерманский Бундестаг принял решение о ратификации Московского договора. Вскоре договор был ратифицирован Президиумом Верховного Совета СССР. Обмен ратификационными грамотами состоялся в Бонне 3 июня 1972 года…

Продолжаются и дипломатические вояжи Алексея Николаевича за рубеж, некоторые из них ознаменовались, правда, не очень приятными инцидентами. Так, во время визита в Канаду в октябре 1970-го на Косыгина было совершено покушение: во время прогулки вокруг здания парламента в Оттаве на него набросился молодой человек с финкой в руке. Косыгина спас профессионализм двух его охранников, которые обезоружили и скрутили террориста. Нападавшим оказался эмигрант из Венгрии, решивший отомстить за 1956-й…[468]

По другим свидетельствам, нападавший вооружен не был, он, выкрикивая лозунги о свободе Венгрии, вцепился руками в Косыгина, но, скрученный охранниками, смог только оторвать от пиджака советского премьер-министра пуговицу. Ее потом пришили в приемной у канадского премьера, пока оба политика распивали чай и рассуждали об опасности терроризма[469].

Дочь Косыгина, сопровождавшая отца в поездке, подружилась с женой канадского премьера, они стали переписываться и своего второго сына Маргарет Трюдо назвала Сашей (старшего и младшего сыновей звали Устин и Михаил)[470].

Это нападение никак не отразилось на взаимоотношениях двух стран, полгода спустя, во время ответного визита канадского премьера Пьера Эллиота Трюдо в Москву, Косыгин заявил:

— Между Советским Союзом и Канадой нет споров или вопросов, которые нельзя было бы решить с учетом взаимных интересов и которые не позволяли бы развивать дальше наше сотрудничество и налаживать добрососедство[471].

Выступление генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева на заключительном заседании XXIV съезда КПСС. Среди присутствующих в президиуме: Н. В. Подгорный, А. Н. Косыгин, Ю. В. Андропов и другие. Москва. 9 апреля 1971. [РГАКФД. Ед. хр. 384454]

Если на международной арене дела у советского премьера складывались и решались довольно удачно, то дома, в Советском Союзе, все было сложно, запутано, напряжено…

Леонид Ильич Брежнев еще до XXIV съезда КПСС (март — апрель 1971 года) принял для себя решение «досрочно завершить реформы»…

А Алексей Николаевич Косыгин выступил с докладом «О директивах XXIV съезда КПСС по пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1971–1975 годы». Несмотря на поставленный генеральным секретарем «крест» на реформах, председатель Совета министров и в своем докладе говорил о… необходимости дать реформам новый «толчок».

Увлекшись, Алексей Николаевич не замечал, что его идеи превращались в догматические «клише»:

— Необходимо умело использовать экономические рычаги, совершенствовать товарно-денежные отношения. Центральный комитет КПСС и Советское правительство исходят из того, что ведущим и определяющим является директивное планирование, что товарно-денежные отношения могут и должны использоваться в интересах укрепления планового руководства народным хозяйством и развития инициативы предприятий и объединений на началах хозяйственного расчета. Товарно-денежные отношения имеют свое, присущее социализму содержание.

Мы отвергаем всякие ошибочные концепции, подменяющие рыночным регулированием ведущую роль централизованного планирования!..

Все эти пассажи и оставались лишь пассажами. Но уже сам факт того, что Косыгин так рассуждал о товарно-денежных отношениях, заслуживает внимания, поскольку деньги и социализм в представлении советских ортодоксальных теоретиков «позднего марксизма» были несовместимыми понятиями.

Косыгин же продолжал отстаивать свое — очень оригинальное и очень странное — видение советской экономики:

— Необходимо полнее сочетать индивидуальную и коллективную заинтересованность, интересы отдельного работника, предприятия и всего общества с тем, чтобы воспитывать в людях отношение к труду на благо общества как к своей первейшей обязанности, главному источнику повышения благосостояния…

Важно уметь заинтересовать работников предприятий, объединений, министерств не только в текущих, но и долговременных результатах — в широком внедрении достижений науки и техники и улучшении качественных показателей работы предприятий. Этим целям нужно подчинить совершенствование всех экономических рычагов, поставив систему материального стимулирования в прямую зависимость от выполнения заданий.

Новая система экономического стимулирования, основанная на укреплении и развитии хозяйственного расчета, предлагает усиление роли прибыли в народном хозяйстве. Мы рассматриваем прибыль и рентабельность как важные показатели эффективности производства. Прибыль — это основной источник доходов государственного бюджета.