История усталости от Средневековья до наших дней - Жорж Вигарелло

калорий, что почти соответствует оценкам начала XX века1770, однако с акцентом на деталях: эта цифра основана на поддержании веса как критерия здоровья. За эталон берется 25-летний мужчина, весящий 65 кг; если речь идет о женщине, то количество калорий уменьшается на 500, если масса тела испытуемого больше, на каждые дополнительные 10 кг добавляется 350 калорий, если субъект занимается спортом, добавляется от 500 до 1000 калорий. Попутно возникает дискриминация между мужчинами и женщинами, но учитывается наличие новых видов досуга. Необходимое дополнительное уточнение: подсчитывается частота пульса и дыхания у людей, которые голодали в течение двадцати четырех часов. Другими словами, пища обеспечивает и стабилизирует «отдачу». Не удивительно: мышца не может функционировать, не получая «в единицу времени определенное количество энергии»1771.

Такая модель, сосредоточенная на отношениях между тем, что входит в организм, и его «отдачей», связана еще с одной моделью химической сети – фигурой принцепса, популярность которой в XX веке возросла: телесная регуляция и ее постоянная корректировка, внутренние сигналы и их посредническая сила – все они участвуют в «энергизации» всего в комплексе. Таковы все более дифференцированные гормоны, координация «органических функций»1772 которых, «баланс» или «дисбаланс» неизбежно влияют на усталость. Из примеров можно создать систему: инсулин способствует поступлению сахара в клетки, тироксин «усиливает дыхательную функцию и функцию кровообращения»1773, питуитрин способствует «сокращению гладкой мускулатуры»1774 – секреция гормонов бесконечно исследуется физиологией. Затем идут минералы: железо, способствующее окислению, кальций, способствующий построению скелета и свертыванию крови1775. Наконец, витамины, недавно открытые вещества, усиливающие регуляцию своими крошечными, но жизненно важными дозами: витамин С, важный для процессов окисления1776, витамины группы В, играющие большую роль в клеточном метаболизме1777, витамин Е, укрепляющий нервы, причем в данном случае «едва ли мы знаем, к чему его отнести»1778. Диеты меняются.

Никогда еще таблица рационов не была разбита на столько клеток, в которых множились записи, а отметки о количестве продуктов сопровождались комментариями о качестве. В таком виде Национальный исследовательский совет (National Research Council) по окончании Второй мировой войны формулирует рекомендации по дозам витаминов и минералов, дополняя неизменные цифры калорий: 3000 для «нормальной активности», 4500 для «усиленной активности». Источники усталости кроются в составе диеты и недостатке питания. Оценки усложняются, наблюдение расширяется. Однако невозможно придерживаться показаний, которые были точными в течение долгого времени, по углеводам, белкам и жирам, как это предлагается предприятиями общественного питания1779. Следует добавлять витамины и минералы. Отсюда – новые критические замечания, клеймящие «некоторые заводские столовые», которые, как считается, пренебрегают «качественной» дозировкой, вызывая тем самым «невыявленные состояния усталости»1780.

Наконец, нервная сеть, которая должна доминировать над остальными органами и функциями, отдавать команды и контролировать. Пьер Бюгар, изучая гребные гонки в начале 1960‐х годов, отметил увеличение «выделения с мочой 17-кетостероидов»1781, гормона, распад которого способствует мышечной работе, однако у рулевого и у гребцов результат анализа был одинаковым, несмотря на то что они совершают разные усилия. Напрашивается вывод о «психологических факторах»1782, о добровольной самоотдаче и решениях, мобилизующих ресурсы, «силы», возможно, даже бесполезные, о стойкой реакции на «стресс-факторы». Бернар Мец обследует спортсменов и рабочих, употребляющих «белки в количествах, во много раз превышающих обычное их использование»1783, и тем не менее их работоспособность повышается; таким образом, проявляется «психофизиологический»1784 эффект, а не физиологический. «Центральная нервная система» остается «главным органом»1785, ее модель поглощает или контролирует энергетическую модель, как и химическую.

Подводя итог, скажем, что роль нервной системы оказывается главенствующей при многочисленных нервных срывах, расстройствах и отклонениях, когда напряжение зашкаливает, а реакции подавляются. В результате человек испытывает сильнейшую усталость.

В размышлениях о «тотальном» объекте

Такое одновременное существование различных физиологических моделей продолжается другим столкновением: многочисленные внешние характеристики, пересекаясь, предстают в виде системы. Чрезвычайное разнообразие самой органической реакции становится все более унифицированным. Идея «организма» уже выявила это в предыдущие десятилетия: речь идет о стремлении к глобальной перспективе, иллюстрируемом «стрессом» или принципом гомеостаза1786. Отсюда – растущее и вполне обдуманное использование самых разных подходов, стремление как никогда расширить программу.

Новизна же состоит в дальнейшем преумножении возможных «влияний», в регистрации разнообразнейших откликов – от самых глубоких и совпадающих к самым неясным, в обращении к гуманитарным наукам, к естественным наукам, в выявлении внедрения органического в социальное, в превращении усталости в «тотальный» объект:

Это исследование человеческого истощения в современном мире разработано в психосоматическом духе: оно направлено не столько на то, чтобы раскрыть физиологические, биологические или психологические механизмы по отдельности, сколько на то, чтобы показать, как они работают вместе через личность в целом1787.

Сам термин «психосоматический» появился в 1950‐х годах и стал программным; на первое место ставилось «отраженное влияние психики и функционирования внутренних органов друг на друга»1788, этиология расширялась и вместе с тем унифицировалась. Это с неизбежностью отсылает к более тщательному изучению истории каждого человека: первый опыт, неожиданная или повторяющаяся нехватка чего-то – в общем, весьма оригинальный способ почувствовать свою «неполноценность». Впервые появилась четко сформулированная мысль: «Усталость есть архаический процесс, ограничивающий власть человека над миром; в раннем детстве ребенок почувствовал, что усталость – это барьер, отделяющий его от того, до чего он не может дотянуться»1789. Это испытание, свойственное всему человечеству, знакомое каждому, но всегда глубоко личное и всегда связанное с прошлым. Это первое определение, почти антропологическое, согласно которому усталость сопровождает любую жизнь и любой опыт. Отсюда более явная отсылка к квази-«изначальному» чувству бессилия:

Начинать изучение усталости взрослого человека надо с его прошлого, с того времени, когда он был в зависимом положении, с воспоминаний о болезненных переживаниях детства1790.

Появляется новая осторожность и возможное богатство толкования: «организм составляет единое целое, поэтому усталость одновременно и едина, и сложна»1791. Или более прямо: «Речь идет о глобальном понятии, затрагивающем индивида целиком в его экзистенциальной ситуации»1792. Таким образом, вопросы множатся, изучается то, что породил термин «стресс»1793, понятия «нагрузка», «давление» сталкиваются, создаются постоянно пополняемые списки возможных характеристик: семейный анамнез, личный анамнез, психосоциальные условия, образ жизни, продолжительность утомления, условия появления усталости, ее интенсивность, прямые признаки, сопутствующие признаки и так далее1794. Такова усталость летчика, уже не связанная исключительно с гормональными изменениями или с пережитыми ощущениями, что следует из пространного свидетельства Линдберга1795, но все еще связанная с «эмоциональными