Готический роман. Том 1 - Нина Воронель

– Ради Бога, Ури, запри дверь.

Ури послушно вернулся к двери, вглядываясь по пути в наваленные на столе вещи. Насколько он мог разглядеть в мерцающем свете каминных углей, Инге сдвинула на край стола горшки с геранями, чтобы освободить место для груды брюк, пиджаков и рубах. На полу под столом в окружении свернутых в аккуратные клубки носков валялись две пары мужских туфель и белые кеды большого размера. На спинку стула была небрежно брошена бежевая нейлоновая куртка, из-под которой выглядывал край элегантного серого плаща. Ури запер дверь, подошел к Инге и положил руки ей на плечи. Она молча прижалась затылком к его коленям, и он почувствовал, что она дрожит.

– В чем дело? Что случилось? – спросил он, предчувствуя беду.

– Никак не могу разжечь камин, – все тем же мертвым голосом ответила она.

– А зачем? Тебе холодно? Ты вся дрожишь.

– Нужно срочно сжечь вещи Карла.

– Почему срочно? Почему сжечь?

Инге резко обернулась, обхватила колени Ури руками и, припав к ним лицом, забормотала:

– Я погибла! Погибла! Спаси меня, спаси меня, спаси меня!

Это невозможно было вынести – какие обстоятельства могли привести ее в такой ужас? Ее – сильную, уверенную в себе, всегда и везде способную найти вход и выход? Ури наклонился, подхватил Инге под локти, рывком поднял ее с колен и поставил на пол. Он обхватил ее плечи одной рукой, а ладонью второй поймал ее вздрагивающий подбородок и властным движением, твердым и ласковым одновременно, повернул ее лицом к себе. Она дернулась было – вырваться, но сникла в его жесткой хватке, смиряясь с его превосходством, и перестала дрожать. Ури вдруг почувствовал себя спокойным и взрослым, а ее – маленькой девочкой, которую он должен защитить. В этой роли защитника он не мог ни мельчить, ни притворяться.

– Зачем приезжал Руперт Вендеманн? – спросил он прямо, уже не боясь сознаться, что подслушал ее телефонный разговор с Рупертом.

Поразительно, но Инге восприняла его вопрос без всякого удивления:

– А так ты знаешь, кто приезжал?

– Знаю. Но зачем – не знаю.

– Он приезжал, чтобы спросить про Карла.

Один только звук этого имени, ею самой произнесенного, снова привел ее в трепет, и она рванулась к камину:

– Скорей, скорей! Нужно развести огонь и сжечь эти вещи!

Ури поймал ее за локти:

– Зачем их нужно сжигать?

– Ведь Руперт приходил его искать!

– Ну и что? Он же его не нашел.

Пока Ури произносил эти предназначенные для успокоения слова, до него вдруг дошло, зачем Инге было так важно убрать с глаз долой Клауса, до ушей наполненного рассказами о Карле. Неясным оставалось главное – чем расспросы Руперта угрожали Инге?

– Ты не понимаешь: он вспомнил, где мы с ним встречались!

– У фонтана Тренто?

Вопрос этот был ошибкой – Инге опять начала мелко дрожать и вонзила все десять ногтей в кисть Ури, силясь отвести ее от своего лица:

– Ты знал? Откуда ты знал? Кто тебя сюда послал?

Конечно, ей было не под силу справиться с ладонью Ури, который в борьбе клал на стол кисти всех молодцов своего взвода. Однако ему нужна была не физическая победа над ней, и он ослабил хватку. Ему надо было срочно сгладить вредный эффект напрасно вырвавшихся у него слов, – а это можно было сделать только лаской.

– Тише, тише! – прошептал он, легкими поцелуями касаясь ее век и щек. – Что ты мелешь? Кто мог меня послать и зачем?

– Чтобы найти Карла. Тебя послали, чтобы найти Карла? Кто послал?

– Может, ты объяснишь мне, кому нужен твой Карл и кто его ищет?

– Не знаю. Может, они. А может, полиция.

Ситуация очевидно оказывалась более запутанной, чем Ури предполагал. Как только он осознал это, на него внезапно снизошло странное холодное спокойствие – он почувствовал себя начальником штаба ответственной операции, готового к четким вопросам и жестким решениям. Первым делом, нужно было выяснить, о чем идет речь. Отложив на время вопрос о том, кто такие «они», он спросил:

– Почему Карла должна искать полиция?

– Ты же все знаешь, зачем же спрашивать?

Спорить было бесполезно – он просто притянул ее к себе, ясно сознавая, что его телу она доверяет больше, чем ему самому:

– Инге, послушай, давай договоримся о главном: я твой друг – и ты мне веришь. Договорились?

Она постояла несколько мгновений в его объятиях, напряженная и чуждая, готовая отстраниться, но не отстраняясь. Тогда он прижал ее к себе покрепче – так, чтобы она уже не могла отстраниться, если бы даже захотела, и ощутил, как между их телами засверкали, заструились знакомые электрические искры, восстанавливая их нарушенную было любовную связь. Он заглянул ей в глаза и повторил настойчиво:

– Ты мне веришь или нет?

– Верю, – после долгого молчания неуверенно сказала она.

– Тогда запомни: я ни о чем понятия не имею. Я просто подслушал, как Руперт сказал тебе по телефону про фонтан Тренто.

– Ты что, подслушивал мой разговор с Рупертом?

– Я ведь уже сознался.

– Просто подслушал – и все? – в ее неожиданном смехе опять зазвучали колокольчики. – И никто не посылал тебя сюда, чтобы прижиться тут и разузнать про Карла?

– Что значит – разузнать? Ты ведь не хочешь сказать, что вы с отцом его и вправду прикончили?

– Если бы мы его прикончили, это было бы не так страшно, как то, что я прятала его тут больше года.

– От кого?

– От всех – и от них, и от полиции.

Ури опять отложил вопрос о том, кто такие «они», и спросил о главном:

– Почему его нужно было прятать?

Неуловимым гибким движением Инге выскользнула из кольца его рук, быстро наклонилась, вынула из нижнего ящика углового комода плоскую резную шкатулку и нажала кнопку секретного замка. Крышка распахнулась с легким щелчком, открыв устланное потемневшим алым бархатом нутро шкатулки, – на дне ее лежала тоненькая пачка желтых полицейских плакатов с портретами террористов. «Они тут просто помешались на коллекционировании этих желтых листков!» – успел восхититься Ури, пока Инге вынимала листки из шкатулки и выкладывала их веером на верхней доске комода в желтоватом круге, очерченном керосиновым фонарем, как набор карт при игре в покер. Постепенно все лица исчезли в складках веера – все, кроме надменного лица Гюнтера фон Корфа, многократно повторенного на открытой взгляду части каждого листка.

– Это – Карл, – обреченно сказала Инге.

«А ведь я это знал! – пронеслось в голове Ури. – Знал, но не хотел сознаваться себе, что знаю. Знал с той минуты, как нашел портрет этого вагнеровского Зигфрида у Инге в столе и услышал вкрадчивые угрозы Руперта Вендеманна!»

Это – Карл, – бессмысленно повторил он вслед за Инге, тщетно подыскивая слова, чтобы... чтобы что? Возмутиться? Удивиться? Отречься? Или просто чтобы выиграть время?