Воин арете (Воин - 2) - Джин Вулф

- Вполне может победить, клянусь Близнецами, - пробормотал, глядя на него, Диокл. - Мы запишем его на все виды соревнований по бегу. Он что, твой друг?

Я сказал, что наверное.

- Он говорит, что девчонка принадлежит тебе, а мальчишка у вас на двоих.

Мне показалось, что безопаснее просто кивнуть, что я и сделал.

- Так вот, оставьте-ка вы оба все эти штучки до конца игр, ясно? Ему я об этом уже сказал. И с женщинами не вздумайте развлекаться!

Ио сидит и наблюдает за мной, но больше я писать не буду.

Сегодня я очень устал, и, заметив это, Ио тайком отвела меня в рощу, к одной женщине. У нее было вино, и она уже расстелила покрывало, думая, что я лягу с ней. Я выпил вина и объяснил ей, что у меня нет ни денег, ни малейшего желания заниматься любовью. Женщина рассмеялась и стала меня ласкать, но я оставался холоден, и через некоторое время мы с Ио вернулись назад.

Диокл подсел ко мне после ужина и сказал:

- Что-то, парень, я никак тебя не пойму. - Я ответил, что в этом и нет необходимости. - Но мне же нужно отработать плату за тебя. - Он сплюнул. Старый Киклос думает, что если ты не победишь, то мне и платить не за что. - Я понимающе кивнул. - Ну вот! Только он ошибается. Все мы здесь связаны с оракулом, ясно? Тут от него никуда не деться. И каждый год мы совершаем жертвоприношения перед Играми, что, поверь мне, стоит немало. А если кто-то отказывается нам платить, за ним приходят жрецы. Так что деньги свои я все равно получу. Ты меня слушаешь?

Я сказал, что слушаю.

- Но что касается тебя... А что все-таки с тобой такое? Скажи мне.

Я сказал, что не знаю, да это и не имеет значения.

- Ха! Для тебя, может, и не имеет, а для меня имеет! Ты ведь хочешь победить, верно?

- Возможно.

- Хорошо, тогда позволь кое-что тебе сказать. Любой человек рождается со множеством прекрасных задатков. Это дар богов. Никто этого изменить не в силах. Конечно, условия тоже важны - даже очень! И еще очень важно, насколько человек тренирован. А во время Игр очень большое значение имеет, кому я - человек здесь бывалый - дам взятку. Я этим занимался в Олимпии, в Немее, в Истмии (*79) - сто раз! Но самое важное - состояние человека: хочет ли он победить так сильно, что пойдет на все... Знаешь историю о Геракле и тележке?

Я не знал, и она меня совершенно не интересовала. Однако я приведу ее здесь - нужно же мне что-то писать. (Боюсь, что если я перестану писать, то могу запросто броситься на собственный меч. Меня так и тянет сделать это, рука сама тянется к рукояти меча, стоит мне отложить стиль.)

- Один крестьянин, - сказал Диокл, - все пытался проехать на телеге по довольно узкой дорожке, и кончилось тем, что тележка перевернулась и упала в канаву. "Отец наш, всемогущий Зевс, - молил крестьянин, - пошли мне помощь, прошу тебя! Мне же никогда этой телеги одному не вытащить!"

И тут, разумеется, появился Геракл, самый сильный человек на свете. "Хвала Зевсу, - сказал крестьянин. - Это он на мою мольбу откликнулся! Благородный Геракл, не вытащишь ли ты эту старую развалину из канавы? И не поможешь ли выбраться оттуда моим быкам?"

Но Геракл только рассмеялся. "Папаша Зевс ни одного твоего слова не расслышал! - сказал он крестьянину. - А я оказался здесь чисто случайно. Теперь вот что: бери-ка кнут в правую руку, а стрекало в левую да погоняй быков. Подставь-ка плечо вон под то колесо! Так, теперь кричи, проклинай своих быков что было силы - только так папаша Зевс и может порой кого-то из людей услышать".

И действительно, - продолжал Диокл, - я сам не раз видел, как выигрывали такие мужчины и юноши, у которых не было ни малейшего шанса на успех! У них словно крылья за спиной вырастали, когда они, тащась позади всех, вдруг вырывались вперед и первыми приходили к финишу, чего от них никто не ожидал. Даже они сами от себя не ожидали. Это значит, кто-то из богов смотрел на них и думал: "А ведь этот человечек очень мужественно ведет себя. Дай-ка я ему чуточку помогу!" Ясно?

Поскольку я промолчал, Диокл сердито закончил:

- Вот только вряд ли кто из богов станет помогать тебе такому! Во всяком случае, такому, как сейчас.

И тогда я выложил ему все, что было у меня на душе. Я такого даже Ио никогда не говорил. Я не помню всего, что сказал, да и слова слишком затасканны, чтобы выразить обуревавшие меня чувства. Примерно я сказал следующее: на земле нет ничего, кроме предательства и ненависти; людьми овладела неуемная жажда крови. Человек человеку стал волком. Люди ведут себя хуже злобных хищников, которые никогда не охотятся на себе подобных. Я знаю, что со мной это именно так, хоть и считаю это отвратительным. И, по-моему, точно так же обстоят дела со всеми остальными представителями рода человеческого. И большинству из них это, в отличие от меня, даже не кажется отвратительным.

Я перестал писать и, опасаясь собственного меча, убрал его с глаз долой в сундучок. Потом нашел уединенную дорогу и прошагал по ней немало стадий. Вскоре мне показалось, что иду я по ней не один. Я не сразу разглядел своего спутника, но через некоторое время заметил его неясный силуэт, а потом я увидел, что это человек из плоти и крови, как и я сам. Я спросил, не призрак ли он, и он совершенно спокойно заявил, что так оно и есть.

- Но это не повод, чтобы меня бояться, - сказал он мне. - Большая часть людей мертвы - вы, живые, просто как бы находитесь на каникулах, которые скоро кончатся. Скажи, ты помнишь, как помогал мне тащить на гору ту каменную глыбу?

Я не помнил, но ничего не сказал.

- Мне позволили уйти оттуда, потому что ты это сделал. Наша царица разрешила мне - порой боги совершают такие вот неожиданные поступки. Я тебе когда-нибудь рассказывал, почему наша царица и ее муж так на меня рассердились? Это весьма занимательная история.

Призрак явно ждал моего ответа. Я молча покачал головой; увидев это при ярком свете луны, он рассмеялся.

- Ну так слушай. Задолго до своей смерти я решил, что не стоит особенно беспокоиться по поводу неизбежной отправки в Страну мертвых, и заставил свою жену Меропу пообещать, что она никого слушать не станет, а тело мое ни в землю не зароет, ни на костре не сожжет. Меропа - женщина хорошая, может, не слишком умная, правда, иначе никогда бы не вышла за меня замуж; но если уж она что пообещает, то обещание свое выполнит точно. Даже смерти не побоится.

- Понятно, - промолвил я.

- Ничего тебе не понятно! - Он указал на скопление звезд вдали (*80). Она та самая звезда, которую увидеть невозможно - семья ведь так и не простила ее. Ну что ж, когда я умер - ведь я все-таки смертный, - Меропа вынесла мое тело в отдельное помещение и оставила там безо всякого погребения, как и обещала. Вскоре оно воняло на весь дворец, но Меропа никому не позволяла его трогать.