Верные враги - Ольга Громыко

Верес поменял позу, поплотнее – без особого успеха – закутался в одеяло.

– Нежить нежити рознь. Я имею в виду более примитивную, вроде упырей и гарпий. И начинаю склоняться к мысли, что Круг в храме никто не открывал – он сам начал сочиться энергией, реагируя на появление нового.

– Но кто-то же пытался это замаскировать! Зачем?

– А зачем убрали амулеты, которые тоже могли просигнализировать об изменении магических потоков? – задал встречный вопрос колдун.

– Эльфы узнали об этом и без амулетов.

– Как давно? Ручаюсь, Ассариэль до последнего утаивал от Семерки эту информацию. Морри же разобиделся на опалу и практически отошел от дел, не посещая даже собрания Ковена. А Ясневый Град – закрытая магическая система, на которой внешние колебания почти не отражаются, так что заметить неладное, не покидая его пределов, трудно.

– Н-да, как некстати этот тип скончался, – в который раз пожалела я. – С ним бы мы куда продуктивнее побеседовали...

Я заметила, что ни Мрак, ни Рест не спят – у первого предательски алели щелочки полуприкрытых глаз, второй старательно затаивал дыхание. Дурачок, если не хочешь себя выдать – дыши как можно ровнее и громче. Тишина настораживает куда больше.

– А знаешь, что в этой истории самое странное? – совсем уж невнятно пробурчал Верес из одеяльного кокона. – Он умер еще до того, как ударился о косяк. Пожалуй, даже раньше, чем ты к нему прикоснулась.

– Сердце не выдержало? – хмыкнула я, припоминая, не оглядывался ли эльф, чтобы до смерти поразиться дивной картинке летящей на него тетки с горящими глазами, оскаленными клыками и волчьим рычанием. Вроде бы нет.

– Отнюдь. Оно как будто остановилось – просто так, без видимой причины.

– Думаешь, он сам себя убил, чтобы мы не смогли его ни о чем расспросить? – Стыдно признаться, но у меня словно камень с души свалился. Пусть эльфийский маг, как выяснилось, и заслуживал смерти, но одно дело – осознанно прикончить врага, и совсем другое – нечаянно, по ошибке. А вдруг бы он действительно оказался ни в чем не повинным подручным Ллиотарэля, которому поручили на всякий случай за нами проследить? В следующий раз побоишься даже дунуть на подозрительно улепетывающего типа, не то что прыгнуть...

– На бегу, когда у него еще оставался шанс удрать? Вряд ли. Ну что, сходишь?

Я молча развернулась и потрусила в темноту.

– Заодно и согреешься, – ехидно полетело мне вслед. Ах, так?!

– Шелена!!!

Я еще пару раз гребанула задними лапами, через плечо любуясь, как колдун отмахивается и отплевывается от летящих ему в лицо снежных комьев, и в куда лучшем настроении отправилась на разведку.

Как ни глупо, по ходу дела я действительно согрелась. А разминки ради погонявшись за ошалевшим от такого внимания зайчишкой, даже вспотела. Придавив зверька лапой и торжествующе порычав в скорбно обвисшие ушки, я выпустила его нагуливать жирок до следующей встречи. Жарко подышала открытой пастью, покосилась на небо... и не удержалась. Кольцом подвернула хвост вокруг плюхнутого в снег зада, поудобнее растопырила передние лапы, задрала морду и тихонько застонала, невесть на что жалуясь участливо склонившему рожки месяцу. За распевкой в небо стрельнул короткий стон-вскрик, один, другой... и сменился протяжным, переливчатым воем.

Я опомнилась только через несколько минут. Опустила морду, облизнулась, встряхнулась, с наслаждением поскребла за ухом и потрусила обратно. Интересно, это волки вдали отвечали или мои отголоски по полям носило? Во всяком случае, сейчас всё было тихо. И никаких следов нежити, ровно как и «жити».

Лагерь встретил меня тишиной, но не дремотой. Все сидели какие-то молчаливые, присмиревшие. И вовсю глазели на меня, словно впервые увидев.

– Что? – нарочито небрежно осведомилась я, отряхивая лапы от налипшего снега. – Никогда волчьего воя не слышали?

– Слышали, – после долгой паузы признался Верес. – Но... как-то уж больно проникновенно у тебя вышло... до костей пробрало.

– Ладно, я больше не буду, – примирительно пообещала я и, глянув на зазывно улыбающийся месяц, добавила: – Постараюсь, по крайней мере.

– Да нет, – неожиданно перебил меня Рест. – Вой на здоровье.

Я скептически хмыкнула, окинула спутников ироничным взглядом, но, к моему удивлению, никто из них не улыбался. Напротив.

– Знаешь, Шелена, – тихо и очень серьезно сказал дракон, – я никогда не думал, что вой может быть таким... завораживающим. У меня прямо внутри всё перевернулось, словно впервые луну увидел. И звезды, и бескрайнее небо, и... одиночество, и волчью тоску. Так бы и подпел тебе, ей-ей, честное слово. Да спугнуть побоялся, еще решишь, что издеваюсь...

Остальные согласно молчали, старательно и словно бы виновато отводили глаза. Как будто нечаянно подслушали что-то чересчур личное, а теперь боялись и увидеть.

– Да бросьте, обычная ночная распевочка, – отмахнулась я хвостом, снова съеживаясь в своем гнездышке. Волчья тоска. Хм. А впрочем, приятно, что в кои-то веки тебя оценили по достоинству, а не всадили в зад круто присоленный серебряный болт...

– Шел, может, всё-таки переберешься поближе к нам?

– Мне и тут хорошо, – упрямо повторила я, пряча нос под лапу.

Подожду хотя бы, пока ты заснешь.

Глава 12

Я почему-то думала, что Лещинка стоит на берегу озера, но, как выяснилось, там вовсе не клевали лещи, а на версту раскинулись заросли орешника, в котором подпорками на гороховой грядке торчали редкие ели. Такого количества белок, юркими язычками пламени порхающих с ветки на ветку, я в жизни не видела. На земле было больше ореховой скорлупы, чем снега.

– Наконец-то погреемся... – мечтательно протянул Мрак, как временный вариант отхлебывая из фляги и перебрасывая ее другу.

– Покушаем... – с надеждой подхватил Верес.

– Поохотимся... – не осталась в долгу я. Колдун раскашлялся, чуть не выронив флягу. Поскорее заткнул, кинул обратно.

– Только посмей!

– И на коровок нельзя?

– Нет!

– И на овечек?

– Шелена!

– Ну хоть курочку?! Я с тобой поделюсь.

– Кончай придуриваться. Мрак, доставай свою повязку. Вон уже дома виднеются.

Я лукаво подмигнула колдуну и, лихачески откинувшись назад, хлопнула жеребца по крупу, посылая в галоп. За мной с гиканьем припустил дракон, а там и Верес – настроение было хорошее у всех, даже у лошадей.

Жаль, ненадолго.

Дома действительно виднелись. И только.

Не гоготали гуси, не мычали в хлевах истосковавшиеся по пастьбе коровы. Не скрипел колодезный ворот, не хлопали дверьми неугомонные ребятишки, не хохотали девушки, притворно отмахиваясь от зубоскалящих парней.