Повстанец - Владислав Виногоров

Переварив все услышанное, я чуть не поддался соблазну задержать на сутки отправку своих бойцов в Столицу: очень хотелось посмотреть, как Ромус обгадится полностью. Но при этом мне было понятно, что погибнет большое количество наших мальчишек, которые ни в чем не виноваты. Так что хотел я этого или не хотел, а выдвигаться необходимо было немедленно. Что я и сделал.

И вот результат — я нахожусь в головном «универсале», прущем на предельной скорости по Столичной Трассе и ведущем за собой еще двадцать пять машин. Остальные амфибии я решил оставить в Городке. На случай возникновения осложнений. Белус все-таки совсем мальчишка, и серьезная техника вполне может быть аргументом в споре с более старшей и умудренной жизненным опытом публикой.

Столичная Трасса, скоростная и всегда основательно загруженная транспортным потоком, сегодня пустынна. Весть о том, что по всей стране прокатилась волна восстаний, быстро разнеслась среди людей, и они, похоже, отменили поездки в Столицу. Это и правильно, между прочим: мне меньше мороки, а им безопаснее. В любой момент я могу принять за нападение маневр вполне мирного автомобиля и просто расстрелять его из пушки. Кому от этого станет легче? Думаю, что всем будет только хуже. Так что пусть посидят пару дней дома. От них не убудет.

Сейчас, когда «универсал» оставляет за кормой километры дороги, у меня есть время подумать. Перед глазами экран, на который выведена карта Столицы, снятая спутником. Я пока понимаю далеко не все, но у меня есть еще пара часов, в течение которых я буду находиться в дороге, чтобы во всем разобраться.

Итак, что же мы имеем? Столица контролируется Ромусом процентов на шестьдесят. Для него это очень неплохо. Десяток «универсалов» позволяют блокировать основные пункты сопротивления, но не более того. Зная Ромуса, могу с уверенностью сказать: в бой он не рвется. Мало того, еще и всячески удерживает от этого Репуса. Репус, как бы он ни изображал из себя бесшабашного рубаку, тоже четко понимает, что держатся они пока исключительно на одной наглости.

Доставить какие-то неприятности тем же гвардейцам он в состоянии, но перебить их у Репуса сейчас не хватит сил. Это в тот раз был я и были гаубицы. Кстати, памятуя наши фокусы, Президент распорядился все тяжелые пушки из Столицы убрать подальше. Тогда он думал исключительно о своей безопасности. Но сейчас это нам на руку: столичному гарнизону тоже нечем сопротивляться.

С другими городами, где наши товарищи должны были сегодня поднять восстание, Ромус не связывался. Я его понимаю: явно не до того бедному. Он-то думал, что легким движением руки арестует Президента, и все. Операция на сорок минут… Черта с два! Президента этот идиот, естественно, не арестовал. Хорошо хоть из Столицы не выпустил. Кстати, заслуги Ромуса в этом деле нету. Ушел бы Президент элементарно, если бы Репус не подорвал оба тоннеля, ведущие из Президентского дворца за город.

Вот такая диспозиция и получается: в Столице паритет между Ромусом и Президентом, что происходит по стране, неизвестно, а я на полной скорости гоню «универсалы» по трассе, чтобы изменить расстановку сил именно в Столице. Может быть, все-таки стоило заняться сперва периферией? Хотя это глупость. Рыба гниет с головы, значит, оную голову и надлежит отсечь. Отсечь сразу же и навсегда.

Я понимаю, что Ромус с этой задачей справиться не в состоянии. А он никогда не был в состоянии справиться с подобной задачей. Значит, нужен я. Я и мои «универсалы». В результате колонна и прет на максимальной скорости по Столичной Трассе.

Еще одно меня жутко нервирует: я вынужден был загнать максимальное количество людей в десантные отсеки. Они там сейчас — как сельди в бочке. Но ничего. Потерпят. В конце концов, я не зря гоню на максимальной скорости — им же меньше жаться друг к другу во чреве «универсалов».

И опять меня ждет Столица. Прекрасно. С чего же я должен начать? Кажется, история повторяется: мне с ходу придется раздолбать гвардейцев. Это единственная реальная сила, которая сейчас способна мне противостоять. Если в тот раз это было делать опасно, то в этот раз я не рискую ничем. Тогда их любил народ. А теперь мне наплевать на народ! Сопляки любят революцию, и до Национальной Гвардии им нету никакого дела. Так что я просто ОБЯЗАН уничтожить основное гнездо сопротивления. Потом, было бы крайне соблазнительно снять Ромуса с начальников штаба. Но этого, к сожалению, делать нельзя. А жаль. Очень хочется. Ну, раз нельзя снять Ромуса, то необходимо арестовать Президента. Ушат помоев, который на него выльют сразу же после ареста, Ленус уже заботливо подготовил. Противно, что придется возиться с судебным процессом. Или не придется? А не захочет ли господин Президент изволить застрелиться при попытке его арестовать? Понятное дело, что стреляться он и не подумает, но кто же его спрашивает? А что? Может очень даже симпатично получиться: Президент, зная о том, что расплата за грехи неминуема, пускает себе пулю в сердце… Нет, лучше в рот. В тот самый поганый рот, из которого лилось столько грязи на головы жителей нашей многострадальной страны. Красиво и патетично, черт возьми! Может, мне тоже в агитаторы податься? Как Ленус? А это идея: говорить стал так складно, что аж самому нравится. Складно, конечно, но Президента стрелять нельзя. Не поймут. Что же, пусть живет. Еще неизвестно, что хуже: такая жизнь или моментальная смерть. И будет у нас в ближайшее время бывший Президент петухом.

Я улыбнулся своим мыслям. Хорошо, что чувство юмора я еще до конца не растерял. Согласен, что оно несколько мрачновато, но присутствует. У других и такого нету…

— Господин командор, с нами кто-то пытается связаться, — раздается в наушниках голос наводчика.

Понятное дело, что эфир сейчас слушает он. Заняться ему все равно нечем, а мне необходимо подумать. Но командирская машина «глухой» оставаться не может. А кому еще передать связь, как не наводчику?

— Ну так ответь им, — раздраженно говорю я. — Ты меня по каждому чиху теперь дергать собрался?

— Это не наши, господин командор. И требуют главного. Бред какой-то. Кто знает о том, что я повел машины на

Столицу? По идее — никто. Так что же это за глупость тогда? Ладно, пока не поговорю — не узнаю.

— Переключай, наводчик.

— Слушаюсь, господин командор!

В наушниках раздается щелчок и некоторое время ничего не происходит. Слышны только обычные помехи. Мне уже начинает казаться, что мой экипаж развлекается, но тут мне в уши врывается искаженный передатчиком голос:

— Командиру колонны амфибий! Немедленно остановиться, заглушить двигатели и ждать дальнейших указаний!

Вот это уже наглость! Мне кто-то решил пытаться приказывать? Жаль, что времени в обрез, иначе я бы изловил урода и как следует надрал ему уши.