Королева Таврики - Александра Девиль

— Что?.. Что скажете, Симоне? — спросил он со страхом и надеждой.

— Ужасная рана. Кто это сделал?

— Тот, кто сделал, поплатился жизнью за свое злодейство.

Симоне отвел Донато в сторону и со вздохом сказал:

— У меня нет уверенности, что Марина выживет. В ее рану было вложено слишком много злобы.

— Да, правда. Но неужели это так непоправимо? Я заклинаю вас всеми святыми!..

— Я знаю, ты любишь эту девушку. Мне жаль тебя и Марину, но я не могу вам помочь. Чтобы лечить такие раны, надо в душе иметь уверенность и силу. А моя душа сейчас не на месте — она там, где мои сыновья. В них вся моя жизнь, так же как твоя — в Марине.

— Симоне! — вскричал Донато, глядя на знахаря сумасшедшими глазами. — Вы отказываетесь ее лечить?! Так я заставлю вас!

Его руки уже потянулись схватить Симоне за одежду и встряхнуть, но взгляд отшельника остановил этот порыв.

— Заставить меня совершить чудо исцеления невозможно, — печально сказал Симоне. — Даже если ты прикуешь меня цепью и поставишь рядом сторожей, моя душа и мысли все равно будут далеко от Марины, хоть я и жалею эту девушку. Я должен ехать за сыновьями. Кто остановит их, кроме меня?

Донато колебался лишь несколько мгновений, потом воскликнул:

— Я знаю, как мне поступить! Вам не надо ехать вдогонку за Бартоло и Томазо! Это сделаю я! Я остановлю ваших сыновей, я не пущу их на войну!

— Ты? — взгляд отшельника стал сосредоточенным и твердым. — Ты обещаешь мне это?

— Я все сделаю для их спасения, если вы спасете Марину!

— Пообещай, что поедешь за ними сам, а не поручишь это кому-то из своих слуг!

— Клянусь вам!

— Хорошо… — пробормотал Симоне. — Может, ты единственный, кто сумеет их остановить. Они упрямы, особенно Бартоло. А у тебя получится. Но надо поспешить, они уже, наверное, выступили в поход. Мне слишком поздно сообщили! Может, придется выкупить их из войска, если они уже получили задаток…

— Об этом не беспокойтесь, я все сделаю. Только спасите Марину!

Донато перенес раненую в дом знахаря и с помощью Агафьи уложил на постель. Служанка привезла с собой куски полотна, травяные настойки и коробочки с бальзамом.

— Агафья поможет ухаживать за Мариной, она тоже немного знахарка, — сказал Донато, обращаясь к Симоне. — Я оставлю вам денег, а мои слуги будут выполнять любые ваши поручения.

— Верни мне моих сыновей, а другой награды я и не попрошу, — заявил лекарь и бросил на Донато нетерпеливый взгляд. — Ступай. Спеши, твоя помощь нужна мне не здесь!

— Симоне… Вы должны знать еще об одном, это может быть важно. Марина беременна.

— Я почему-то так и подумал, — вздохнул лекарь. — Увы, я не уверен, что после таких потрясений женщина сохранит ребенка. Но если сама она выживет, у вас еще будут дети. Я обещаю тебе отдать все свои силы, всю магию, чтобы спасти Марину. Но и ты меня не обмани, не смалодушничай, выполни свое обещание до конца! Помни: мы сейчас зависим друг от друга. Ну а теперь иди, пусть Бог тебе поможет!

— И вам.

Донато поцеловал пребывавшую в беспамятстве Марину и, оглядываясь на нее, отступил к двери.

Во дворе его ждал взволнованный Коррадо; чуть поодаль стояли слуги. Энрико, чувствуя свою вину, боялся поднять глаза на хозяина. Но Донато сам к нему обратился:

— Мне надо срочно ехать в Кафу, а ты, Энрико, остаешься здесь за главного. Распорядись так, чтобы дом Симоне день и ночь охраняли. Выполняй все указания знахаря.

— Вам надо ехать, синьор? — удивился Коррадо. — Но как вы оставите ее?..

— У меня нет другого выхода, — тяжело вздохнул Донато. — Я должен удержать сыновей знахаря от военного похода, иначе Симоне не сможет лечить Марину. И вот еще что, мессер Коррадо. Мне сейчас важна каждая минута, и я не могу задерживаться в Кафе для объяснений о гибели Уберто и Чечилии. Вы видели, как все произошло, и я прошу вас доложить кафинским чиновникам, что брат и сестра Одерико погибли по собственной вине.

Генуэзец кивнул в знак согласия, а Донато обратился к двоим слугам, которые верхом сопровождали повозку:

— Ты, Галеотто, и ты, Никколо! Вы поедете со мной. А ты, Энрико, все понял? Если второй раз допустишь такой промах, как сегодня…

— Нет, нет, синьор, я все понял, я больше вас не подведу! — торопливо сказал Энрико, глядя на хозяина преданными глазами.

Кивнув на прощание Коррадо и бросив тоскливо-тревожный взгляд на хижину знахаря, Донато вскочил на коня и в сопровождении слуг помчался по дороге в сторону Кафы.

Глава четырнадцатая

Они ворвались в город как раз в тот момент, когда стражники уже закрывали ворота предместий. Не замедляя бешеной скачки, всадники пронеслись мимо оливковой рощи у южного склона Митридатского холма, мимо недостроенной башни святого Фомы, мимо фонтана за юго-западным крылом цитадели и наконец осадили лошадей у таверны «Золотое колесо», что стояла при дороге, ведущей к порту. Именно в этом сомнительном, но бойком заведении Донато рассчитывал застать Бартоло, который, как завсегдатай таверны, непременно захочет перед отбытием в поход выпить с приятелями.

Светильники в углах обширного помещения разгоняли вечерний мрак, но не настолько, чтобы Донато сразу разглядел всех участников шумной компании, собравшейся вокруг большого стола. Вбежав в таверну, он с порога крикнул:

— Бартоло, ты здесь?

От компании тотчас отделилась разрумянившаяся, с полуголой грудью Бандекка и кинулась на шею к Донато, обдав его запахом вина и дешевых благовоний.

— Красавец мой, давно же ты у нас не появлялся! Говорят, живешь теперь в деревне с какой-то дикаркой? А она умеет так целоваться, как я?

Донато резко отстранил цеплявшуюся за него девицу и шагнул к столу. Навстречу ему поднялся Лукино Тариго:

— Римлянин, ты? Что это тебя к нам занесло на ночь глядя? Да ты, гляжу, так запыхался и запылился, словно за тобой черти гнались!

— Это я гонюсь, а не за мной, — сообщил Донато. — Спешу застать в Кафе братьев Бартоло и Томазо.

— Бартоло и Томазо? — Лукино присвистнул. — Ну, так ты опоздал. Их уже больше недели нет в городе.

— Как нет? — насторожился Донато. — Симоне сказал, что они еще здесь. Я должен их догнать и вернуть, я обещал ему.

— Так это старый отшельник хочет задержать их в Кафе? — усмехнулся Лукино. — Что ж, значит, Бартоло все правильно рассчитал. Он так и думал, что старик помешает их отъезду, а потому попросил передать ему весточку с опозданием.

— Черт возьми! — Донато упал на скамью и с досадой стукнул кулаком по столу.

Завсегдатаи таверны уставились на него с любопытством и удивлением, пьяная Бандекка расхохоталась, а Лукино насмешливо спросил: