Восточный фронт адмирала Колчака - Сергей Владимирович Волков

никем замечено, а железнодорожное начальство никаких препятствий им не чинило. Первой спохватилась Германия, сообразившая, что рано или поздно чехи попадут на усиление французской армии. Поэтому немцы потребовали от Ленина, чтобы чехи были разоружены и интернированы как военнопленные. По этому поводу надо без всяких обиняков признать, что Германия, заключившая Брестский договор, была в полном праве предъявить большевикам указанное требование. Равным образом и большевистское правительство было вправе потребовать от чехов сдачи обратно русского вооружения, коль скоро оно не нуждалось в них как в вооруженной силе, но обращать чехов опять в военнопленных, конечно, большевики права не имели, но для большевиков никакие правила вообще не писаны. Естественно поэтому, что чехи не доверились обещанию Ленина-Троцкого, что их не задержат в России, почему они решили оружие не сдавать и пробиваться на восток, если понадобится – силою.

Когда в конце мая 1918 года большевики потребовали от чехов, находившихся в Пензе, сдать оружие, они отказались это сделать. Произошло первое вооруженное столкновение, окончившееся в пользу чехов. С этого момента чехи оказались в открытой войне с большевистским правительством. Положение их было нелегким. Чтобы пробиться от Пензы до Владивостока, нужно было совершить переезд по железной дороге в 6000 верст при постоянном сопротивлении красных, которые не были в то время страшны как сила, но имели возможность в любом месте и в любое время прерывать железную дорогу. При таких условиях чехам никогда не удалось бы пробиться до Владивостока.

На счастье чехов, в это время на Волге появились антибольшевистские офицерские организации, которые охотно примкнули к чехам в их выступлении против большевиков. Отсюда родилась совместная борьба чехов и русского офицерства, кровью спаявшая их братский союз и наложившая на обе стороны, хотя и не зафиксированные на бумаге, известные моральные обязательства. В них, в этих обязательствах, отсутствовала всякая идеология; каждая сторона преследовала свои собственные цели, но они совпадали по направлению действий и делали русско-чешскую спайку прочной.

Чехи свою долю выгоды из союза извлекли и в конце концов все проехали до Владивостока. Выгода русских была значительно менее ощутительна: удержаться на Волге с отъездом чехов сил не хватало, а в Сибири советская власть была бы, хотя и несколько позднее, свергнута и без помощи чехов, ибо у большевиков там не было никаких корней. Надо, однако, признать бесспорной заслугу чехов в том, что только при их содействии мог быть захвачен в Казани весь русский золотой запас в 657 миллионов, отправленный туда еще при Керенском.

В сентябре 1918 года получилось особое обстоятельство, перепутавшее столь простые до того русско-чешские взаимоотношения. Как известно, в это время союзники, особенно Франция, истекали кровью и хватались за каждую соломинку, чтобы подкрепить их таявшую живую силу. Такой соломинкой оказались чехи, которых рассчитывали перевезти во Францию морем. Но так как сделать это при отсутствии свободного тоннажа в скором времени было невозможно, то у союзников явилась мысль восстановить при помощи чехов и сибирских формирований Восточный фронт против Германии. Разумеется, это не был бы фронт в том виде, как до крушения Русской армии, но в каком бы то ни было виде он должен был отвлечь на себя часть австро-германских сил и тем облегчить положение союзников на западе.

Чехи получили из Парижа приказ вернуться на Урал и образовать с русскими единый антибольшевистский фронт. Они беспрекословно погрузились в поезда и тронулись назад через всю Сибирь. Представьте себе людей, только что проделавших шестимесячный путь с боями и потерями, достигших наконец мирной пристани на океане и вынужденных снова выполнять тот же маршрут, чтобы стать под немецкие пули и шрапнели. Много ли в мире найдется солдат, которые без протеста, без жалоб вновь сели бы в вагоны при таких обстоятельствах? Чехи оказались истинными героями и настоящими патриотами, готовыми для блага родины идти в полное самозабвение. Так родился вторичный союз чехов и сибирских войск, но на этот раз для чехов вынужденный. Длился этот союз недолго. Чехи были уже не те, их мысли и желания были далеко позади, и душа в боевом союзе не участвовала. Чтобы иметь повод уклоняться от боевой работы, они стали вмешиваться в русские дела под предлогом сочувствия эсерам и несочувствия реакции. Чехи настаивали на скорейшем образовании Директории, грозя в случае неисполнения уйти с фронта; они же в дальнейшем укрывали у себя лиц, заподозренных в разложении армии, в том числе известного Чернова. Так как это все же не было поводом для отказа от боевых действий, то в октябре они просто стали уходить с фронта под видом того, что «устали».

Геройства чехов хватило ненадолго, верх взяла жажда остаться в живых и вернуться домой, а кроме того, народилось стремление обогатиться за счет того, что плохо лежало в русских городах и на заводах, – начался и не прекращался до эвакуации грабеж русского имущества. Когда потом чехи начали свое обратное путешествие по Сибирской железной дороге, у них оказалось 600 вагонов награбленного у нас разного имущества: дорогие металлы, камни, заводское оборудование, пианино, стильная мебель. Все это шло под видом «интендатуры». Чешские части разлагались все больше и больше, и офицеры ничего не могли поделать; доблестный полковник Швец не мог перенести позора разложения и застрелился.

Ко времени прихода адмирала Колчака к власти ни одного чешского солдата уже не было на фронте. В дальнейшем чехи были поставлены на охрану железной дороги, но несли ее своеобразно – стоя по большим станциям и не желая вылезать из вагонов теплушек; но они не отказывались принимать участие в карательных экспедициях, проявляя большую жестокость в расправах с населением, но не желая выступать против вооруженных большевистских партизан.

Несмотря на все только что высказанное, нельзя утверждать, что не было никакой возможности использовать чехов с боевыми целями. Чтобы попасть скорее домой, они готовы были принять участие в наступлениях, но лишь в направлении на Царицын, с тем чтобы по соединении с Деникиным они были отправлены Черным морем на запад, чтобы им гарантировали вывоз их имущества «интендатуры», как они называли жалованье золотом. Так как это направление, самое выгодное для нас, не отвечало планам полковника Лебедева, то оно и не было принято, содействие 50 тысяч войск чехов было потеряно, а Россия впоследствии расплатилась за безграмотную стратегию вундеркиндов и попустительство им адмирала Колчака. Раз нельзя было привлечь чехов на фронте, то следовало принять другое решение, которое предлагал барон Будберг: отправить всех чехов во Владивосток и самим охранять Сибирскую железную дорогу, чтобы чехи не висели у нас на