Мечи легиона - Гарри Тертлдав

Легко держась в воздухе, князь-колдун отбросил с лица покрывало.

Даже Гай Филипп, закаленный тяжелым солдатским ремеслом ветеран, не сдержал стона. Но его голос утонул в настоящем хоре криков ужаса. Авшар поворачивался из стороны в сторону, показывая свое лицо всем присутствующим.

Две мысли пронеслись в голове Марка. Первая: не сошел ли он с ума? Он мог бы только пожелать, чтобы это было так. Вторая же была о возлюбленном Авроры — Тифоне. Богиня испросила для него бессмертия, забыв испросить вечной молодости. Когда Тифон совсем одряхлел, Юпитер превратил его в сверчка. Но не нашлось такого бога, который проявил бы подобное милосердие к Авшару.

Марк, как ни силился, не мог отвести глаз от открывшегося ему ужасного зрелища. Он смотрел, смотрел… Сколько же долгих лет минуло на веку Авшара? С тем же успехом можно пытаться подсчитать, сколько золотых монет ушло на постройку Собора Фоса в Столице. По спине трибуна пробежали мурашки. Ему казалось — нет ничего страшнее этой ужасающей древности в сочетании с чудовищной магической силой Авшара. Это оказалось для трибуна самым тяжким испытанием.

Наконец в тронном зале повисла гробовая тишина.

— Ну? — произнес Авшар. — Восемь с половиной столетий прошли перед моими глазами. Восемьсот лет минуло с той поры, как на развалинах Скопензаны я познал Истинную Власть и постиг способ достичь Истинной Силы. Так кто из вас, жалких мух, осмелится выступить против меня?

На эти слова не могло быть никакого ответа. Улыбаясь своей мертвенной улыбкой, колдун махнул рукой стражникам:

— Теперь здесь правлю я. Убейте этот кусок отбросов, который пачкает мой трон.

Авшар говорил по-видессиански, но стражники поняли его. Они бросились к Вулгхашу, занося над ним сабли.

Каган был, вероятно, единственным человеком в зале, кого не парализовал страх и кто не потерял присутствия духа. Ему не требовалось ждать, пока Авшар отбросит с лица покрывало, чтобы знать, кто служит ему. Вулгхаш и сам был могущественным чародеем. Разумеется, он быстро понял, с кем имеет дело. Однако он самонадеянно полагал, что сможет держать Авшара в узде. И вместе с тем каган никогда не забывал, что в один прекрасный день мастер и его орудие могут поменяться местами.

Вулгхаш быстро нажал на вторую пружину, скрытую в подлокотнике трона. Позади трона раскрылась потайная дверь. Одним прыжком Вулгхаш очутился в подземном тоннеле. Авшар в ярости взвыл; эта дверь была неизвестна даже ему.

— За ним, олухи! — крикнул он.

Пушрам метнулся вперед, пытаясь остановить солдат, бросившихся к двери. Ценой собственной жизни секретарь, щуплый и слабый человечек, вооруженный лишь стило, сумел купить своему господину несколько мгновений.

Его героическая жертва вывела римлян из оцепенения. Оба одновременно подумали об одном и том же. Лучше погибнуть в бою, чем принять смерть от когтей Авшара. Римляне выхватили мечи и бросились на стражников.

Авшар сразу разгадал их намерение.

— Взять их живыми! — крикнул он. — Они умрут далеко не так просто, как им хочется.

С мечом в руке один из макуранских вельмож поспешил на помощь римлянам. Авшар выругался и резко выбросил вперед обе руки, сделав пальцами замысловатое движение. Макуранец рухнул на пол, корчась в агонии.

— Есть еще желающие? — осведомился колдун.

Никто не двинулся с места.

Стражники оттеснили Скавра и Гая Филиппа от двери, за которой скрылся Вулгхаш. Несколько солдат бросились в погоню за каганом. Хорошо направленный выпад выбил меч из руки Скавра. Пальцы трибуна онемели от удара. Зная, что это бесполезно, Скавр все же схватился за кинжал и ударил стражника. Марк услышал стон боли.

Приказ Авшара не убивать римлян связал солдатам руки. Живые орудия князя-колдуна потеряли несколько человек из-за того, что опасались нанести своим противникам слишком тяжелые увечья. А римляне сражались с отчаянной жестокостью, пытаясь вынудить врагов поскорее прикончить их.

Наконец один из стражников ударил Марка по затылку пудовым кулаком. Трибун рухнул как подкошенный. Он уже не видел, как йезды кучей облепили Гая Филиппа и повалили его на землю. Раскатистое эхо, донесшееся из тоннеля за потайной дверью, вернуло полуоглушенного Скавра к действительности. Кто-то отчаянно вскрикнул, затем вновь наступило молчание.

Спустя короткое время из тоннеля выбрался широкоплечий стражник, сгибаясь под тяжестью лежавшего у него на плечах трупа. Марк увидел крупный нос, квадратную седеющую бороду, знакомые одежды. Глядя в остекленевшие глаза убитого кагана, невозможно было поверить, что совсем недавно в них светился недюжинный ум.

Жуткая улыбка Авшара стала еще шире.

— Хорошая работа, — сказал он. — Как он был убит?

Колдун говорил по-видессиански, но охранник тем не менее отлично понял его. Он ответил на своем языке. Авшар нетерпеливо дернул щекой.

— Какое мне дело до того, что твой глупый товарищ убит? Смерть -возмездие нерадивым. Отдай эту падаль другим солдатам, дабы они повесили его на веревке. А ты отныне — сотник. Ступай. Сними эти тряпки, которые ты носишь, подбери себе что-нибудь получше.

Солдат ответил легким протестом: дескать, он не заслуживает такой высокой чести… Авшар придал своему ледяному голосу дружелюбный тон, насколько ему это удалось:

— О нет, ты вполне заслужил награды. Наздат, Гандутав, проводите сотника и помогите ему облачиться в лучшие одежды.

Хлопая солдата по спине и поздравляя его, два йезда увели новоиспеченного сотника. Другие стражники унесли труп.

Если не считать троих солдат, все еще державших за руки трибуна и Гая Филиппа, в тронном зале совсем не осталось охраны. Но Авшару и не требовалась стража.

Князь-колдун тем временем собрал в тронном зале знать и придворных Вулгхаша. Он согнал их, как стадо, — дерзких, надменных, спесивых макуранцев и жестоких, отважных йездов. Все они прятали глаза, смотрели себе под ноги, на стены зала — куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с колдуном.

Авшар зарычал на них, и они пали на колени, а потом и распростерлись перед ним на полу. Гибкие макуранцы сумели сделать это изящно, йезды же преклонились перед новым владыкой медленно и нехотя. Но ни один из присутствующих не посмел отказаться от этой церемонии.

— И ты тоже, — велел Авшар Марку. — Я слыхал, что ты не преклонял колен даже перед Автократором Видессиан. Но я могущественнее и выше, чем он, ибо я одновременно и жрец, и повелитель, Патриарх и Император. Все они признают мою власть и силу моего бога. Ты тоже признаешь их.

По приказу Авшара стражники проволокли Скавра вперед и бросили к ногам колдуна. От сапог Авшара все еще пахло лошадиным потом. Он грубо пнул Скавра в плечо и вдруг спросил: