Вавилонский голландец - Макс Фрай

– Значит, мертвые все время, вечно видят один и тот же сон? – спросил мальчик, не дав Герцу ответить. – Смерть – это вечный сон, при котором все время снится одно и то же? Та же история?

– Я поняла, я поняла! Две истории, и после смерти начинает сниться одна из них! Рай – это сон хороших мертвецов, а преисподняя – сновидение плохих мертвецов. И никто никуда не проваливается и не попадает в рай, все это только снится им! А неприкаянные мертвецы – это просто лунатики смерти! И они не такие страшные, просто голодные, вот как!

Девочка даже подпрыгивала от радостного возбуждения, которое обычно сопровождает восхитительное чувство понимания. Мальчик смотрел скептически.

– А куда же Крысолов увел детей? – спросил он. – Ведь нельзя же живых людей навсегда забрать в сновидение?

Анна озадаченно посмотрела на него, и оба они уставились на Герца, ожидая то ли помощи, то ли утешения.

Прежде чем тот успел открыть рот, раздался гудок проходящего вдоль набережной буксира, и все четверо невольно посмотрели на море.

– Петер, гляди, гляди! Ведь это… – возбужденно закричала Анна и, не договорив, бросилась к кромке воды.

В мгновение ока Петер оказался рядом с ней, а Герц взволнованно привстал со своего стула.

– Да, это плавучая библиотека, – проговорил он, глядя на входящее в порт судно.

Господину Александеру невольно передалось волнение его собеседников. Хотя он по-прежнему мало что понимал и пребывал в том раздосадованно-раздраженном недовольстве собой и миром, которое появляется, когда множество разрозненных обстоятельств дразнят нетерпеливым желанием завершить мозаику, но все не хватает какого-то кусочка. Картинка никак не складывается, но и не отпускает от себя.

Дети переглянулись и вдруг кинулись бежать куда-то со всех ног. А Герц, постояв еще немного, опустился на стул, продолжая следить глазами за медленно идущей плавучей библиотекой.

Принесли еще кофе. Молчание затягивалось. Нетерпение и досада господина Александера все возрастали.

Он решил все-таки возобновить разговор, невзирая на опасения, вызванные сомнениями в душевном здоровье собеседника.

– Вы уверены, любезный Герц, что правильно говорили с этими детьми? Я читал, что нельзя детям проводить аналогию между сном и смертью. Это может породить страхи и нежелание ложиться в кровать.

– Я? Я проводил аналогии? – удивился Герц. – Мне показалось, они все аналогии провели вполне самостоятельно.

– Но может быть, следовало вмешаться?

– Ах, уважаемый господин советник! Я очень высоко ценю ваши познания, но совершенно не склонен толковать о таких сложных материях с несмышленышами. Слишком многое пришлось бы растолковывать. Эти вещи совершенно недоступны незрелому мышлению. Вы согласны?

– Конечно, – подтвердил Александер, хоть его и смутила ехидная нотка в голосе старика. – Но я все же не уверен, что стоит забивать детям голову сказками, мистикой и прочей чепухой!

– Вы правы, господин советник.

– И все же сказка вышла у вас занятная. Постмодернизм сейчас в большой моде.

– Постмодернизм? Ах, да-да, конечно. Благодарю вас, советник.

Разговор совершенно не клеился, и господин Александер решил перевести его на тему, явно не безразличную его собеседнику.

– Так что же случилось с бедняжкой Сузи? – осведомился он.

– Сузи? Вы имеете в виду после ее изгнания из отцовского дома? Я, честно говоря, не знаю. Ни что происходило с ней, ни что случилось со старым Карлом. Не знаю, где он сейчас и что с ним. А Сузи несколько лет назад объявилась здесь, как вы, наверное, уже поняли. Выглядела совершенно безумной бродяжкой. Я жалел ее, подкармливал иногда, давал небольшие суммы. Я и понятия не имел, что у нее есть книги из отцовской библиотеки, – с горечью добавил он, – можно было бы попытаться их выкупить. А потом пришла плавучая библиотека. Сузи каким-то образом попала на борт – бог весть, как ее туда пустили! И рассказывала, что корабль этот совершенно необыкновенный, что он звучит, как музыкальный инструмент, как голос ее отца, как зов желания, – это все ее слова! И она почувствовала там, что может искупить вину перед книгами, если отправится с ними и будет заботиться о книгах, историях и самом судне. Благо, она обладает многими умениями и навыками, необходимыми для взаимодействия с историями. И тогда отец, может быть, простит ее за все, что она натворила… Я же говорю, она совсем свихнулась, – вдруг сказал господин Герц совершенно другим, спокойным и уверенным, тоном.

И галстук у него оказался на месте, и вихры на голове улеглись в некоем подобии порядка, и глаза были совершенно ясны.

И увидел господин Александер, что сидит перед ним чудак, книжный жучок, может, не самый порядочный, но уж никак не сумасшедший человек.

– Вы извините, господин советник, но мне пора, – церемонно сказал Герц и поднялся. – Время не терпит.

– Вы на плавучую библиотеку сейчас, любезный? – поинтересовался господин Александер.

– Немного позже, сейчас столько дел! – суетливо ответил Герц.

– Я думаю, не стоит ли и мне туда наведаться? Хотя в последнее время я охладел к чтению.

– О, в этом случае вы вряд ли найдете там для себя что-то интересное. Впрочем, место весьма любопытное, весьма. Да и куда деваться нам, книгочеям? Все там будем, все! – хрипло каркнул Герц и засмеялся. – До встречи, советник! – И быстро зашагал прочь, кривясь на сторону и припадая на правую ногу.

Господин Александер был ошеломлен и утомлен неожиданным приключением. Так что единственно разумным поступком было поскорее отправиться домой.

Однако, почти добравшись до ожидавшего его автомобиля, господин Александер внезапно увидел Петера, уже одного, без Анны.

Он окликнул мальчика, и тот без особой охоты, но все же подошел.

– Встретили вы корабль? – спросил Александер.

– Встретили, – угрюмо кивнул Петер. – Они швартовались еще, а мы уже там были.

– А где они пришвартовались?

– Да там, – показал подбородком направление мальчик и снова угрюмо уставился себе под ноги, в серую пыль.

– А где же подружка твоя?

– Да там уже. Еще трап не спустили, а она уже побежала к Сузи своей любимой.

– Что, Сузи там, на борту? Вы ее видели?

– Ага. Только ее не узнать теперь. Такая дама стала важная, нарядная, вся в черном. И две подружки с ней. Одна седая, как классная дама, тоже строгая. А другая с красным пятном над бровью. Не хотел бы я оказаться в их компании. Мы в первый раз вообще никаких теток на борту не видели, а теперь вон их сколько!

Петер был раздосадован, насупился и, казалось, старался не дать воли переполнявшей его горечи. Мальчик нравился господину Александеру все больше, расставаться с ним не хотелось.