Грибоедов - Екатерина Цимбаева

Зато исполнительность и безынициативность полковника пришлись кстати в аракчеевские времена, и Грибоедов это старательно подчеркнул. Скалозуб одно время служил в сорок пятом егерском полку, который в 1819 году направили на Кавказ. Истинный карьерист, наподобие Николая Муравьева, был бы рад такой удаче — на Кавказе чины шли быстро. Но полковник Скалозуб, как Сорочан, понимал, что Ермолов его не оценит, и остался в России, в пятнадцатой дивизии, в мушкетерском, отнюдь не первостепенном полку. Он чувствовал ущемленное самолюбие и питал неприязнь, замешанную на зависти, «к любимцам, к гвардии, к гвардейцам, к гвардионцам», а также ко всем, умеющим ездить верхом, — недаром с такой радостью он приветствовал падение с лошади Молчалина и рассказывал историю о падении княгини Ласовой. (Грибоедов нарочно вставил этот анекдот, лишний в действии, но характеризующий Скалозуба.) Полковник напрасно волновался: в свете его не уважали, но генеральское звание он получит как награду за преданность казарме и фрунту. Грибоедов показал это простым способом: все, что говорит Скалозуб, хотя кажется ответом на слова других персонажей, на самом деле представляет собой сплошной монолог на армейские темы, с армейской лексикой и армейскими анекдотами. На нормального человека служба не накладывает столь глубокого отпечатка, но Скалозуб не вполне человек, он — служака. И только.

— Почему же Фамусов так увивается за малограмотным полковником малоизвестного полка? так явно прочит ему Софью? Он даже привел Скалозуба в гостиную дочери под нелепым предлогом, что «здесь теплее»: неужели у него нет средств на дрова для всех жилых комнат? ведь кабинет уже свободен (Молчалин собирается выехать со двора, но падает с лошади, и департамент остается без подписанных управляющим бумаг). Скалозуб богат, но и Чацкий небеден. Узнав из спора Фамусова с Хлестовой, что Чацкий имеет то ли 300, то ли 400 душ (последнее вернее, потому что Фамусов, имеющий дочь-невесту, озабочен состоянием ее женихов, а Хлестова дочерей-невест не имеет, раз не привезла их на бал), Бегичевы решили, что это очень немало. Собственно, это отличное имение по меркам Москвы. Правда, Чацкий им «оплошно» управляет, то есть, видимо, по примеру многих молодых мыслителей, перевел крестьян с барщины на оброк и тем сократил свои доходы; он, кроме того, «объявлен мотом, сорванцом», но все же Фамусову не следовало бы ему так резко отказывать — Скалозуб еще, может быть, и раздумает свататься, так Чацкого не грех придержать при себе, пока судьба Софьи не решится. Любой разумный отец и любая мать так бы поступили, а Фамусов неглуп. Неужели Фамусов настолько богат, что состояние меньше двух тысяч душ считает недостаточным? У Бегичева, например, имелось 200 душ пополам с братом, а он без труда нашел очень богатую невесту, причем женился не по расчету на купчихе-вдове, а по любви на благородной девице.

Грибоедов, как всегда, все очень четко объяснил. Нет, Фамусов не богат: он ведь служит «управляющим в казенном месте», то есть имеет 5-й класс, не особенно завидный в его лета. Однако он не выходит в отставку, значит, держится за жалованье, а еще более — за всякие выгоды, связанные с должностью. Он не просто не богат, он явно совершенно разорен, в огромных долгах — потому-то четыреста душ Чацкого ему не нужны, они его не спасут, ему необходимы две тысячи душ и наличные деньги. Конечно, Скалозуб, если бы женился, отнюдь не стал бы оплачивать долги тестя, но он поддержал бы его кредит, поскольку, по обычаю, дочь расплатилась бы за отца после его смерти. Разорение Фамусова пока незаметно, даже его свояченица Хлестова недоумевает, зачем ему дался этот громогласный фрунтовик. Но от одного человека оно не укрылось — от Молчалина, который вел все дела начальника не только в департаменте, но и дома. Неудивительно, что Молчалин не хотел жениться на Софье и не хотел ее и себя компрометировать. Он уже имел чин асессора, то есть 8-й, еще на один класс Фамусов мог его поднять, но не более (не до своего же уровня!). Брак с Софьей не принес бы Молчалину богатства, а его продвижение по служебной лестнице затормозилось бы. Ему на всю жизнь пришлось бы остаться в Москве, в незавидной архивной службе, без денег, и мечтать всего лишь наследовать со временем должность Фамусова. Но он-то стремится к большему! Он завел связи с Татьяной Юрьевной, принятой в Петербурге, он, безусловно, надеется перебраться в столицу и как-нибудь достичь высоких чинов и состояния. Пока он живет с Фамусовым, он считает своим долгом (долгом! не выгодой! — как Жихарев) угождать его домочадцам, вплоть до того, чтобы развлекать ночами его дочь, но не доводя эти свидания до той стадии, когда девица уже не сможет их скрыть и порядочный человек обязан будет жениться.

Биография Молчалина тоже легко вырисовывалась, но Грибоедов растянул ее на всю пьесу, чтобы интерес зрителей к нарочито, по собственному выбору бледной фигуре секретаря не угас совершенно. Не покажи он его на рассвете с Софьей, никто и не обратил бы на него внимания. Молчалин родился в Твери, ничего не унаследовал от отца, зато показал себя деловым человеком, то есть разбирающимся в тонком искусстве служебной переписки (оно было настолько сложным, что правительство выпускало специальные пособия по оформлению документов; люди вроде Фамусова и более толковые, как Ермолов, не желали вникать в эти учебники, а держали при себе секретарей, обладавших памятью, любовью к мелочам и красивым почерком — ничего иного от них не требовалось). Фамусов как-то познакомился с отцом Молчалина (наверное, при отступлении перед французами, потому что иначе их пути едва ли бы пересеклись) и после войны, когда отстроился, взял молодого человека к себе. Сделал он это очень хитро, как бы из одолжения его умиравшему отцу: поэтому ничего ему не платил (Молчалин «числится по архивам», то есть служит ради чинов без жалованья, а работает в департаменте Фамусова — так разрешалось, если на месте реальной службы не было вакансий), выделял бесплатно худшую комнату в доме (под лестницей, рядом со швейцарской), требовал любых дополнительных услуг, зато представлял его к чинам и награждениям (наверное, денежным, потому что за получение ордена должен платить сам награждаемый, а откуда у Молчалина найдутся средства?) и вводил в круг своих знакомых, на что Молчалин имел моральное право как дворянин (Грибоедов не сделал его семинаристом, вроде студента Беневольского, поскольку самая романтичная барышня, конечно, не стала бы думать о семинаристе). Молчалина такое положение до поры устраивало, но ясно, что еще год-другой, и он найдет себе покровителя (или покровительницу, что вероятнее) выше рангом, чем Фамусов. Софья мечтает о несбыточном, ей никогда не выйти замуж за Молчалина не только потому, что этого не захочет ее отец, но и потому, что этого не захочет ее избранник.

Грибоедов создал ситуацию, крайне далекую от банального любовного треугольника. Чацкий влюблен в Софью, Скалозуб не прочь женитьбой на ней войти в высокий для него московский светский круг (коль скоро он, молодой холостяк, приехал на зиму в Москву, всем ясна его цель — найти жену; другой просто быть не может; да и возраст его самый подходящий, около тридцати, если в 1809 году ему было пятнадцать — самое время жениться). Но Софье оба неинтересны.

Софья мечтает о Молчалине, но он отвергает ее и как женщину, и как возможную жену. Сначала Грибоедов не сумел этого явственно показать, ограничившись сценой волокитства секретаря за Лизой (даже не волокитства, а соблазнения ее дорогими подарками), но Бегичевы вполне резонно возразили ему, что одно другому не противоречит: мало ли кто шалил перед свадьбой, не краснея, заметил Степан. Грибоедов согласился с ним, но не знал, как пояснить точку зрения Молчалина, и пока просто отложил вопрос.

Фамусов и Молчалин оба приударяют за Лизой, но она равно отвергает обоих, стараясь только не навлечь гнев хозяина. Лиза же думает о буфетчике Петруше. А он? На этом Грибоедов остановился, иначе его пьеса стала бы похожей на французские пасторальные романы, где пастушка А любит пастушка В, который любит пастушку С, а та — пастушка D… и так до бесконечности, пока у автора не исчерпается фантазия, а у читателей — терпение.

Второе действие Грибоедов писал легко, в монологе Фамусова, восхвалявшем Москву, он позволил себе откровенный tour de force, почти хвастовство, составив две строчки из одних имен-отчеств — пусть Шаховской превзойдет! — и долго подбирал самые простые, истинно московские сочетания: что лучше — Лукерья Апраксевна или Татьяна Алексевна? Настасья Дмитревна или Настасья Юрьевна? В окончательном тексте получилось:

Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!

Но на главном, программном монологе Чацкого Грибоедов споткнулся. Сперва он создал его в ответ на монолог Фамусова о Москве, причем Чацкий не только не противоречил, а словно бы продолжал развивать взгляды Фамусова: тот говорил, что в Москве деды, отцы, жены, сыновья и дочери отличаются всеми совершенствами, свойственными их возрасту, а Чацкий подхватывал: