Гражданин Города Солнца. Повесть о Томмазо Кампанелле - Сергей Львов

Кампанелла пишет почтительный комментарий к стихам папы, весьма недурным. Комментарий передан папе. Никаких перемен в судьбе узника. Новая попытка задумана тоньше. Кампанелла смолоду занимался астрологией, знал ее туманный язык, правила составления ее таблиц, формулы ее предсказаний. Постоянно упражнялся в составлении гороскопов. Почти во всех тюрьмах, где был Кампанелла, среди начальников и стражей находились люди, обращавшиеся к нему за предсказаниями по звездам. То, что он еретик, их не останавливало. Славе философа и поэта сопутствовала слава астролога. Для многих она была главной славой Кампанеллы.

Теперь он решил воспользоваться ею. Урбан VIII жил в постоянном страхе смерти. Наместнику Христа на земле христианское учение о бессмертии души утешения не давало. Страх смерти мешал папе спать, перехватывал дыхание, ледяным потом покрывал лоб, делал его больным. Молитвы не помогали. Он хотел знать, сколько ему осталось жить. И если срок мал, продлить его. Кто способен на это?

И однажды, обдумав все, что доносила молва о странностях властителя Ватикана, Кампанелла попросил друзей сделать так, чтобы Урбан VIII узнал о его занятиях астрологией. Искусно пущенный слух дошел до папы. Он распорядился, чтобы ему сообщили все, что известно о Кампанелле. Отчет, составленный Святой Службой, кого угодно убедил бы в том, что тот опасный еретик. Однако папа прочитал его по-другому.

Человека почти тридцать лет держат в тюрьмах. Многие годы в темной сырой яме и на цепи. Его жестоко пытают. Любой другой десять раз сдох бы от всего, что выпало на долю Кампанеллы! А он жив! Он в состоянии писать ученые трактаты, сочинять письма в свою защиту, привлекать на свою сторону людей. Значит, у него в руках есть тайные силы. Он не только может прочитать свою судьбу по расположению небесных светил, он может подчинить себе судьбу. Черная магия, за которую полагается костер? Пусть так! Пусть черная магия, пусть колдовские заклинания, пусть что угодно! Только бы помог мне, Урбану VIII, узнать свой смертный час и отодвинуть его. Приближенные папы ошеломлены — его святейшество требует, чтобы к нему немедленно был доставлен узник Замка Святого Ангела Томмазо Кампанелла. Перечить его святейшеству никто не смеет.

Папа едва дождался Кампанеллу. Выслал всех секретарей и слуг. Они остались вдвоем — наместник бога на земле и еретик, признанный Святой Службой нераскаявшимся. Кампанелла вошел в папские покои узником. После нескольких встреч с папой он покинул их свободным человеком.

В нестерпимо жаркий июльский день 1628 года, спустя двадцать девять лет после того как Кампанелла был схвачен в Калабрии, он окончательно вышел на свободу, став советником Урбана VIII по вопросам астрологии. Уж не сон ли это? Нет, не сон! Папа уверовал, что никто, кроме Кампанеллы, не может составить ему верного гороскопа, а главное, никто, кроме него, не знает, как повлиять на светила, чтобы их положение было благоприятным для Урбана VIII. Кампанелла совершил шаг, еще более опасный и смелый, чем тот, которым спас себя в Кастель Нуово от смертного приговора, когда изображал безумие. Он пошел на великий риск, стал приближенным папы и выиграл.

Итак, он свободен!

Великое счастье! Нужно столько лет быть узником, чтобы его оценить. Свободен… Лучше поздно, чем никогда. Горькие слова. Друзья его погибли или умерли. Мавриция он отринул от себя. Дионисий исчез в неведомой дали.

Жизнь прошла. Перечеркнута тюремными решетками, задушена тьмой подземелий, вытекла кровью из ран. Убитые годы ему ничем не оплатят.

Ошибок не исправишь. Поздно…

Ну нет! Он столько лет боролся за свободу, что не станет упрекать ее за опоздание. Свобода никогда не приходит слишком поздно. У него достанет сил встретить ее достойно. Он насладится ею. И не в спокойной бездеятельности. Отдых не его удел.

Он не может позволить себе быть слабым. Если слабость заметят, его растопчут. Уверенным он должен предстать теперь перед папой, ни на миг не позволяя заподозрить себя в слабости. Пусть властитель Ватикана видит перед собой мудреца, не только знакомого с тайнами светил, но способного влиять на них, пусть папа почувствует, что зависит от Кампанеллы.

Однако ему не нужна свобода, которая уйдет на то, чтобы быть советником папы. Существовать ради того, чтобы спасать свое существование, он не хочет.

Да, сил у него немного и времени впереди тоже немного. Но пока есть силы, пока есть время, он пойдет по пути, который избрал однажды. У него есть цель — истины, открытые им, сообщить миру!

Выиграл свободу. Надолго ли?

Эпилог

Кампанелла! Кампанелла! Ты слышишь меня, Кампанелла?! Он проснулся, почувствовал, как тяжко бьется сердце. Кто зовет его? Никто. Ему померещилось. Это колокол звучит за стенами. Колокол бронзовый взывает к нему — колоколу живому. Ты еще жив? Ты еще жив, Кампанелла? Отзовись, отзовись, отзовись…

Где он? Под ним не тощая подстилка. Он не на каменном полу. Стены не давят и не дышат сыростью. У него мягкое и теплое ложе. Значит, он не в тюрьме. Слава богу! До сих пор каждый раз, когда он просыпается, ему чудится, что он в Замке Святого Ангела, или в Кастель Нуово, или в Замке Святого Эльма, или в Кастель дель Ово. Во сне он чувствует, как болят руки. Проснувшись, понимает, они болят не потому, что их вчера выворачивали на дыбе, а ноги ноют не потому, что их веревками притягивали к острым перекладинам. Пытки в прошлом, а ноги и руки болят всегда и никогда болеть не перестанут. Они изувечены так, что не болеть не могут.

Но где он? Тяжелый туман обволакивает сознание. Такое мягкое, такое теплое ложе было у него когда-то в доме Марио дель Туфо. Когда это было?

За окном голоса. Незнакомые голоса и речь не итальянская. Где он? Кампанелла вдруг все вспоминает. Он во Франции. Уже давно. Целых пять лет. Бесконечных пять лет. Он бежал сюда, когда ему в Риме стал грозить новый арест. А шесть лет после освобождения жил там в вечной опасности. Среди приближенных папы у него было много врагов, они только и ждали возможности погубить его. Он знал: в день, когда вера папы в могущество Кампанеллы-астролога поколеблется, он погиб. Ему бы давно покинуть Рим. А он оставался. Раньше в тюрьмах он боролся за свободу. Теперь он боролся за отмену запрета своих книг. Нелегкая борьба! Когда-то его врагами были прокуроры, судьи и палачи. Теперь его злейшим врагом стал главный цензор Ватикана — магистр Святого дворца Никколо Риккарди. Когда Кампанелла первый раз увидел его, он подумал, что Риккарди привиделся ему в страшном сне. Риккарди был уродливым карликом. Все звали его за спиной падре Мостро — отец Чудовище. И он мстил миру за свое уродство — более злобного и лицемерного человека не сыщешь! Вот с кем Кампанелла вел долгую борьбу. Кое-чего ему удалось добиться: имя его исключили из Индекса запрещенных книг. Это не справедливость восторжествовала, а новый приступ страха сделал папу особенно милостивым к своему астрологу. Чуткие к веяниям собратья из доминиканского ордена удостоили брата Томмазо высокой чести: недавний еретик был провозглашен магистром богословия. Это не мешает отцу Чудовищу, который уже не мог запрещать сочинения Кампанеллы все сразу, запрещать их по отдельности.

Жизнь в Риме требует сил, хитрости, терпения. Здесь постоянно плетется паутина интриг, здесь живут слухами, здесь в единый узел связываются соображения высокой политики и мимолетное настроение папы. Кампанелла не придворный, не дипломат. Он опять совсем не бережется. Читает лекции новым ученикам. У него они есть опять. С некоторыми он беседует не только на философские темы. У Кампанеллы часто появляются живущие в Риме молодые калабрийцы. Узнав, что Галилей снова в опасности, Кампанелла — ему бы быть тише воды, ниже травы — опять вступается за Галилея. Враги Кампанеллы торжествуют — неосторожным этим шагом он сломает себе голову! В деле Галилея папа проявляет непреклонность: непрошеному защитнику несдобровать… Однако его святейшество счел за благо не придать значения заступничеству Кампанеллы.

Но тут стряслась беда. В Калабрии раскрыт новый заговор против испанского владычества. Новые заговорщики хотели продолжить дело, некогда начатое Кампанеллой, Дионисием и Маврицием. Только надеялись не на турок, а на французов и венецианцев. Начать они хотели с уничтожения вице-короля. Заговорщиков выдали. Главный из них, Томмазо Пиньятелли, был сразу схвачен. Он держался на допросах стойко, но испанцам удалось дознаться, что Пиньятелли в Риме принадлежал к числу учеников Кампанеллы. Они сделали вывод — старый мятежник причастен к плану нового заговора, и, по-видимому, не ошиблись.

Снова в переписке Мадрида и Рима появилось имя Кампанеллы. Испанская корона резко потребовала у Рима немедленной выдачи своего злейшего врага, несколько лет назад тайком вывезенного из Неаполя, а теперь виновного в новом злоумышлении против Испании. Друзья успели предупредить Кампанеллу.