Тау - Лана Тихомирова

— Нет, рано еще. Но я думаю, будет мальчик, мне так чувствуется что-то.

— Она меня уже давно допекает, оскорбляет по всякому, и всех оскорбляет, — скорбно посетовала Оля.

— И никто не заступился за тебя?

Оля покачала головой.

— Вот сволочи!

— Святик, ты тут уже свои порядки навела? — спросила Диана, она как раз приехала.

— О, Диана Петровна, знакомьтесь, Оля.

— Очень приятно, — Диана пожала Оле руку.

— Вот ключи. Адрес помните?

— Помню.

— Диана Петровна, ноутбук мой с зарядником привезите, белье в шкафу в спальне лежит и деньги там же, зубная щетка в ванной. За труды ваши возьмите на кухне бутыль. Первосортный Херес.

— О, спасибо, Свята.

Диана ушла.

Мы с Олей долго еще болтали за жизнь. Она рассказывала, как тяжело дается ей ее первая беременность. Как не просто с родственниками и другими роженицами.

— Я же правда хочу его воспитывать. А они… Они все так только, чтобы аборты не делать. А любить они не будут, а я буду, — сетовала Оля.

— Вот пока такие, как ты, Оленька, есть в этой стране, мы еще можем хоть на что-то надеяться. Не слушай никого, кроме сердца. Оно не обманет.

— Вы что тут делаете? — визгливо возник из ниоткуда мой доктор.

— А что-то не так? — осведомилась я.

— Вообще-то вы в одной ночнушке.

— И? Это запрещено конвенцией о правах животных? — удивилась я.

— Это вообще-то неприлично, — обиделся доктор.

— У меня другой одежды нет. Скоро ее привезут. А в палате очень душно, — соврала я.

— Но все же, Святослава, вам бы не мешало….

— Что такое?! — раздался властный голос Дианы, я возликовала, — Не тревожьте мою сотрудницу. Она в положении, это не время, чтобы читать ей нотации!

Доктор открыл рот чтобы ответить и повернулся, но рот так и не закрыл. Он увидел высокую, могучую Диану, с волосами цвета южной ночи, голубыми глазами, скрытыми под косметикой и с алыми губами.

Рыжий, на фоне Дианы смотревшийся коротышкой, с открытым ртом смотрел эту полубогиню, с тысячью пакетиков и сумок.

— Я-я знаю. Я ее лечащий врач, — выдавил Рыжий.

— Очень приятно познакомиться, — отозвалась Диана скептически, — Святочка, здесь дует, пойдем ляжешь.

Ну, я же говорила, что она меня еще и вылизывать будет, а все потому, что…

Врач увязался за нами, и даже согласился оттащить несколько тяжеленных пакетов.

— И-излучене будет вредно, для мамы, — слабо протестовал он против ноутбука.

— Материал для работы я привезла на бумаге. Святочка просто будет печатать небольшие отчетики, на страничку, не больше, — сурово отвечала Диана.

— Только пусть не ставит его на живот, — поник доктор.

— Вы же не думаете, что Святик настолько безответственная! Конечно, она не будет ставить его на живот.

Я лежала и наслаждалась.

— Какой у тебя заботливый доктор, Святочка, — ни с того ни с сего сменила гнев на милость Диана. Я удивленно посмотрела на нее. Она строила доктору глазки.

А что ждать от немолодой ни разу не женатой дамы?! Пусть развлекается, может оно и к лучшему.

Вещи мои были разложены, житие на ближайшую неделю было обеспечено. Солнце за окном садилось, за автостраду. Было печально, хотелось, чтобы Тамареск знал все, чтобы обнимал. Я отвернулась носом к тумбочке и зашептала:

— Ничего, маленький, все у нас с тобой будет хорошо. Так дедушка Анкигоха сказал. И папа Тама нас очень любит. А я тебя очень люблю, маленький мой.

Тут меня накрыла такая волна счастья, что я просто закрыла глаза и позволила ей нести меня, как ей заблагорассудится. В конце концов, я заснула счастливейшим во всем мирах человеком.

Глава 7. Семь дней до приказа

В больнице оказалось намного лучше, чем дома. Здесь были люди, кормили нахаляву, но к несчастью не вкусно, но еще была совершенно особенная атмосфера, располагавшая к работе.

Я старалась дозировать нагрузку, так как излучение действительно не благоприятно для малыша. Но именно в те моменты, когда я писала о Тау, описывала, как попала в него, как познакомилась с Тамареском, Гаем, Михасом и Этоком и прочее, я испытывала настоящее счастье, и оно шло изнутри, от ребенка.

Он действительно был чем-то большим, чем просто человеческим детенышем. Ровно два раза в день мне становилось нехорошо, но стоило поговорить и успокоить малыша, как все прекращалось. Позднее наблюдения показали, что дурнело мне от мыслей о сигарете, страхов не вернуться к Тамареску, просто от грусти.

Работала я над вторым романом так же запойно, как и над первой частью, даже не чувство счастья и не возможность снова пережить все стимулировали меня. А возможность, еще раз прикоснуться к дорогим мне людям, ощутить их присутствие.

Дни мои текли размерено, я отсчитывала сутки до того момента, когда меня выпустят на волю. Повторюсь, мне нравилось в больнице, но воля она куда приятнее, какой бы комфортной ни была бы клетка.

Утром, после всех обычных процедур и завтрака, меня тащили куда-нибудь на процедуры. В моем распоряжении был массаж, стимулирующий кровообращение, всплыло мое детское малокровие, обязательные прогулки в парке, всякие анализы и психолог, который после первого же сеанса отказался от работы со мной, так как видите ли у меня все в порядке. Но мы то прекрасно знаем, что он просто струсил. Я честно, наичестнейше отвечала на все его вопросы: кто папа? желанный ли ребенок? какой я вижу свою жизнь после рождения ребенка? хочу ли я рожать нетрадиционно и проч, и проч.

После обязательных процедур обычно наступал обед, мучително не вкусный, но вполне съедобный. Тихий час я честно отсыпала, потому что уставала еще утром. Это было главным, пожалуй нововведением моего интересного положения. Я быстро уставала и мне требовался сон. Посе тихого часа к моим соседкам кто-нибудь приходил, это часто были старшие дети или мамы, очень редко это были мужья и еще реже заботливые и любящие. К Оленьке за неделю молодой человек приходил раза три, когда мог сбежать с работы, все остальное время мы проводили вместе, так как к нам никто не приходил. Ближе к вечеру, после ужина, я садилась за Тау. Перед сном заниалась обычной своей работой. она шла непринужденно и плодотворно так, как никогда прежде.

Семь дней не так уж и много, как кажется, однако, Богу говорят хватило, чтобы сотворить мир и шести дней, на седьмой он отдыхал. А мне за семь дней удалось придумать план, как вернуть себя в Тау.

Глава 8. Уллис в юбке

Единственная ниточка связывавшая меня с Тау, это мои романы.