Даниил Галицкий - Антон Хижняк

…Поздно вернулся бродник. Мстислав и виду не подал, что ждал его с нетерпением. Бродник рассказал, как он пробрался в татарский табор. Татары за рекой, костров не зажигали, но собираются что-то делать — то ли готовиться к бою, то ли удирать будут. Мстислав махнул рукой, бродник вышел. Только теперь обнаружил Мстислав свое волнение, он с горячностью сказал Даниилу:

— Утром ударим на татар! Ночью они на нас не пойдут. А будем долго ожидать — их и след простынет.

Даниил обрадовался: его дружина должна первой пойти.

— Первым пойдешь ты, — после длительного молчания произнес Мстислав.

Мало кто из галичан и волынцев спал в эту ночь. Да и как уснешь перед битвой, не зная, что ждет тебя завтра…

С рассветом дружина Даниила переправилась через речку, а за ней — половцы во главе с воеводой Яруном. Только столбы пыли указывали, куда умчались воины Даниила. Татары побросали свое добро и убежали, не приняв боя. Войско Даниила летело прямо на вражеский табор. Слева промчались половецкие конники хана Яруна.

К Мстиславу подъехал сотский и сказал, что вместе с Даниилом бросилась в бой и дружина молодого князя Олега Курского.

— Не выдержали, — промолвил Мстислав и велел двигаться всему войску.

Рядом с ним появился Микула.

— Княже! А мы еще не разведали, где татары. Может, часть пешцев тут оставить: вдруг что случится…

Мстислав сверкнул злыми глазами.

— Не твое дело! Всё боитесь, остерегаетесь…

И Филипп вмешался в разговор:

— Видишь, княже, хотят сбить тебя с твоей мысли.

Микула повернулся к Филиппу:

— Ты? Кто сбивает?

Филипп окрысился:

— Такие, как ты!

— Я? — рассердился Микула.

Но Мстислав не дал ему кончить и выкрикнул:

— Делай как велено! Ничего не случится, поедем вперед.

Галичане и волынцы начали спешно переходить неглубокую реку Калку. Мстислав, выскочив на противоположный берег, поднялся на пригорок, остановился. Он увидел поле битвы. Дружина князя Даниила рубилась с татарами. Татары наседали, но волынцы бросались на них и рубили мечами. По голубому стягу Мстислав узнал Даниила. За молодым князем неотступно Скакали три человека — тысяцкий Дмитрий, Теодосий и Мефодий. Даниил кидался в самую гущу, татары разбегались, а многие оставались лежать на земле. Татары побежали. Мстислав радостно крикнул и бросился направо, чтобы перерезать им путь. Он скакал на быстром своем коне, дружина едва поспевала за ним.

Но не русские перерезали путь татарам. От Даниила татары бежали к своим — их Мстислав и увидел, когда выскочил на второй пригорок. В долине стояло все татарское войско, готовое к бою, — неисчислимые ряды конницы. Вот она, хитрость врага! Татары бросили на русских лишь несколько сотен, а остальное войско Субудай припрятал.

Первой мыслью Мстислава было повернуть назад, чтобы собрать все войско. Но эта мысль только промелькнула. Кого собирать? Остальные князья далеко, да и послушают ли они его?..

Уже не бегут татары от Даниила, а крылом огибают его. Их отход был только маневром. Правое крыло татар уже тронулось. Со свистом и диким визгом скакали их первые ряды. Нужно было принимать бой.

Даниил, увидев свою ошибку, поворачивал дружину обратно. Он налетел на маленький татарский отряд, вырвавшийся вперед. Прямо на Даниила мчался смельчак — татарский хан. Он с гиком размахивал кривой саблей. Но хан не успел даже поднять руки — упал, сраженный мечом Даниила.

Даниил велел своим дружинникам отступать, ударил коня и помчался к реке. Татары отстали. В это время сбоку, из-за пригорка, выскочили половцы. Они в беспорядке убегали и смешались с галичанами. Даниилов конь молнией выносил своего всадника из ада боя. Даниил не мог уже видеть, что творится вокруг; он думал лишь о том, как перескочить с дружиной через речку, чтобы соединиться с воинами Мстислава и оттуда снова ударить на татар. Не знал он, что Мстислав неосторожно переправил уже свое войско на эту сторону. Не знал он, что часть половецких конников бежала в сторону от реки и расстроила порядок Мстиславова войска, которое уже готово было броситься на татар.

Пешцы не успели еще построиться в ряды, как на них с гиком наскочили татары. Но пешцы не дрогнули, стояли стеной. Передние встретили врага остриями копий, поражая ими татарских коней. Те, которые стояли во втором и третьем рядах, метали стрелы, поражая татарских всадников. Но татары наседали беспрерывно, сзади их подгоняли сотники и тысячники. Кое-кто из татар протиснулся в первые ряды пешцев.

Твердохлеб стоял в первом ряду и не заметил, как в пяти шагах от него татарин сбил с ног копейника, врезавшись во второй ряд пешцев. Острой саблей он со всего размаха ударил Лелюка по голове. Тот покачнулся. Тогда татарин замахнулся вторично, но в это время Петр ловко метнул копье прямо в грудь татарину, и тот слетел с коня. Петр бросился к Лелюку. Он лежал с закрытыми глазами.

— Дядя Твердохлеб! — закричал Петр. — Лелюк убит!

В это время перед пешцами промчался на коне Семен Олуевич и приказал отходить за реку.

— Бери! На руки его бери! С собой понесем! — крикнул Твердохлеб Петру, и они подняли отяжелевшее тело Лелюка.

Так с ним и побежали к реке. Тут их увидел Теодосий, который выскочил к пешцам, и положил Лелюка в седло.

— Через речку! Через речку! — кричал он Твердохлебу и Петру.

— Где же бояре? — возмущенно выкрикивал Твердохлеб. — Люди же стоят, бьются! Этим ли татарам сбить нас? Почто не подумали?

— Поздно уже! — ответил Теодосий. — Раньше надобно было думать.

…Русские отступала к реке, за ними рвались передние отряды татар. Уже за рекой Мстислав собрал часть своей дружины и, оставив отряд отбивать татар на берегу, сам двинулся дальше в надежде собрать войско других князей.

Даниил еще в первые минуты битвы был ранен саблей в грудь, но не замечал раны. Силы покинули его уже за рекой. В голове шумело, трудно было держаться на коне. Он не понимал, почему так отяжелела голова, почему непослушны руки. К нему подскочил Семен Олуевич.

Волынская и галицкая дружины соединились за Калкой, в степи. Татарские отряды отстали от них, боясь, что русские обманут их и окружат. В степи нужно было принимать открытый бой с храбрыми русскими, а татары брали коварством и внезапностью.

Таяли разрозненные силы русских. Каждый князь отдельно вступал в битву, отрезанный от остальных. А татарам только этого и нужно было. Храбро бились русские воины, но их губила княжеская междоусобица. Смертью платили воины за княжеские раздоры.

Киевский князь Мстислав Романович, узнав утром о наступлении, задержал свое войско, не велел помогать Мстиславу и Даниилу. Только тогда опомнился он, когда увидел половецких воинов, в беспорядке бежавших мимо его табора, преследуемых татарами. К нему вернулись разведчики, посланные за речку.

— Княже, вся сила татарская идет сюда.

Мстислав Романович велел всем собраться к пригорку, поставить вокруг табора возы. Сюда уже прибежала и часть галицких и волынских пешцев.

Субудай выехал на возвышенность и посмотрел вниз — по обе стороны Калки в разных местах еще вспыхивали стычки. Это русские воины, оставшиеся в живых, до последнего дыхания бились с врагом. Хотя и неравны были силы — по двадцать татар на одного русского, — все же ни один из русских не отдал добровольно своего меча и не склонил голову перед врагом.

Джебе-нойон уже побывал за рекой и прискакал к Субудаю.

— Наши тысячи вернулись из степи. Князья Мстислав Удалой и Даниил не сдались, а вместе с половцами вступили в бой и прогнали наших. Будем ли их преследовать?

Субудай прищурил глаз и едко поддел ненавистного Джебе:

— Вертишься, как мальчишка. Не послушал меня, выскочил раньше, чем нужно! Подождать нужно было, и все князья были бы в наших руках. Теперь надо хотя бы киевского князя не выпустить. Не лезь вперед, меня слушай!

Разозленный Джебе огрел своего коня плетью и помчался прочь.

Бледный Мстислав Романович ходил по табору, призывал воинов:

— Стойте крепко! Татары силы боятся.

А татары уже окружили табор киевлян на каменистой горе, засыпали их стрелами, прыгали на возы, но русские сбивали их оттуда. Три дня осаждала визгливая орда русский табор, а табор все стоял.

— Если сдадитесь, вас отпустят, пойдете к себе домой, — выкрикивали посланные Субудаем нукеры.

Но русские воины не хотели и слышать об этом. Они еще упорнее оборонялись от татар и наносили им большие потери. Свежие тысячи татар снова и снова бросались на табор.

Русских воинов было значительно меньше: их много уже полегло в неравном сражении, но оставшиеся в живых продолжали биться. Субудай уже потерял надежду на победу. Он боялся, что возвратятся другие русские дружины и тогда татарам придется и в самом деле бежать, ибо эти русы бьются словно железные; он уже сказал Джебе, чтобы к утру приготовиться к отпору, а если нужно будет — и к исчезновению в степи. Но русские князья не возвратились, а пугливый Мстислав Киевский, поверив слову Субудая, решил прекратить сопротивление, велел отступить и бросить оружие.