Путь в Беловодье - Роман Буревой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роман усмехнулся.
– Что тут смешного?
– Да вдруг представилось, что крепкие ребята с окаменевшими лицами плечом к плечу шествуют в Беловодье. И находят… Да, находят островок воды. Потому что Беловодье ничего не может дать человеку, если в нем самом ничего нет. Здесь бессмысленно просить, а можно только создать.
– Мне не нравится ваш тон, Роман Васильевич, – заметил Гамаюнов. – Вы взяли верх. Но, пожалуйста, не глумитесь.
– Я глумлюсь?! Что за диво! И вы еще учите меня правилам хорошего тона! После того как хотели убить Алексея? Да уж… – Роман махнул рукой.
– Что вы такое придумали! – В голосе Гамаюнова вдруг появились металлические нотки. Оказывается, он умел быть очень даже жестким. – Убить Стена? Полная чепуха! Да, Беловодье было создано с помощью Алексея. Но кое-что было сделано неправильно… И теперь…
– Беловодье нуждается в реконструкции, – уточнил Сазонов. – Я уже говорил по этому поводу с Иваном Кирилловичем. К сожалению, он не может мне помочь.
“Почему”? – хотел спросить Роман.
– Почему? – задал вместо него вопрос Баз.
– Спроси у него сам, – предложил Сазонов. Тут негромко хлопнула дверь – вернулся Меснер.
– Стен сказал, что ему нужно немного времени. Он сразу не может уйти из церкви.
– Он как?.. Ну, ничего такого… ну… – Роману неловко было спрашивать о том, как себя чувствует Лешка, при посторонних.
– Все о'кей. Стен сказал, что немного голова кружится.
– А Грег? Где Грет?
– Я его не нашел.
– Подождите! – воскликнул Баз. – Я опять ничего не понял. Как вы напали на наш след, Вадим Федорович? Вы что же, следили за нами?
– Да что тебе все непонятно! – раздраженно воскликнул Роман. – Сазонов решил через тебя выйти на Беловодье. У него были досье на всех – ты же только что это слышал. А в твоих бумагах наверняка значился и твой спаситель дядя Гриша. Так что Сазонов сначала дядю Гришу отыскал и что-то вроде засады там устроил. Плеть плел и ждал, как паук, пока добыча появится. Заодно к Машеньке подъехал. Потом похищение организовал. А уж потом нашу в кафе встречу с дядей Гришей. Колдун он сильный, спору нет, но просто так по дороге к нам пристроиться не мог – я бы вмиг его расшифровал.
– Ах ты, хулиган! – зарычал дядя Гриша и кинулся на Вадима Федоровича, схватил беспомощного “жениха” за горло. – Говнюк! Что ты с Машенькой моей сделал! А?! Ведь это ты ее похитил! Ты!
– Ничего… – хрипел бывший жених. – Ничего я не делал…
"Сейчас ударит!” – сообразил Роман и попытался перехватить колдовской удар. Воздух сгустился, сделался непрозрачен, и вдруг полыхнуло. Правда, неярко, но жаром пыхнуло во все стороны. По стенам и полу пошла рябь, а дядю Гришу швырнуло вверх, лицо и руки посекло осколками разбитой столешницы. Несильно, правда, – часть колдовской силы Сазонова Роман погасил. Но и его враждебное колдовство опалило: кольцо теперь принадлежало Беловодью. Что ж оно так обороняет плохо?
Сазонов вновь хотел ударить. Роман уже изготовился помешать, но Баз его опередил:
– Фути-вути, раз, два, три. Силы у Сазонова отними.
Сазонов дернулся в своем кресле и обмяк. А Баз покраснел и смутился, как девчонка.
– Стихи всегда самые ужасные получаются, – извинился Баз.
– Сочувствую..– Роман засмеялся. – Помню, ты говорил про стихи. Только не сказал, что у тебя выходят стихотворные заклинания.
– Я бы предпочел прозаическую форму. Но проза не обладает такой колдовской силой, как поэзия.
– Мне твои хулиганства не страшны, женишок… – пробормотал дядя Гриша, пытаясь подняться. Но вновь сполз на пол. У него носом шла кровь. – Я сам хулиган…
– Никакого вреда Машеньке не причинили. Ей лишь внушили, что ее похитили. На самом деле ее и пальцем никто не тронул. – Кажется, Сазонов ожидал этим признанием произвести потрясающий эффект. Но почему-то не произвел.
– А синяки? А следы уколов? – Дядя Гриша не верил.
– Иллюзия.
– Хулиган помоечный, ты ж над девочкой моей издевался!
– Вы так это все воспринимали. А на самом деле ничего подобного не было.
– Мне на твои оправдания насрать. – Дядя Гриша наконец поднялся. Его повело в сторону, и он плюхнулся в кресло.
– Оставьте его, – вмешался наконец Иван Кириллович. – Все не так ужасно, как вы думаете. И отпустите меня.
– Зачем? – спросил Роман.
– Что? – не понял Иван Кириллович.
– Зачем мне вас отпускать?
– Послушайте, Роман Васильевич, вам никто препятствовать не будет, клянусь. Что хотите, делайте. Но и мне не препятствуйте.
Ожерелье на шее Романа пульсировало – справиться с Сазоновым оказалось не так-то легко.
– Я вам не препятствую, Иван Кириллович, – сказал колдун. – Хотя на самом деле вам из Беловодья надо выйти и дверь закрыть. Всем надо отсюда уйти. Неужели не ясно, что жить в Беловодье нельзя? Здесь нельзя мусорить, мочиться, гадить. Здесь даже дышать нельзя. Сюда можно лишь на миг войти, да и то, остановив на этот миг дыхание, глянуть, удивиться и назад – в реальность.
– Кто вам это сказал?
– Я сам знаю.
Гамаюнов вздохнул. Довольно тяжело.
– Какое это имеет значение: нельзя… можно… Все равно с Беловодьем ничего не вышло.
– А это?! – Роман махнул рукой в-сторону окна, где в ночи светилось таинственное озеро. – Это же прекрасно. Вы-то сами понимаете, что это прекрасно?
– Да, Шамбала, зерно цивилизации. Мы погибнем, созданное нами исчезнет, но цивилизация вновь возродится и из своего тайного убежища явится. А вот для нынешнего мира мы ничего сделать не можем. Круг больше не расширяется. Беловодье было таким почти с самого начала. Да, в первые дни росло, а потом остановилось, замерло. И так уже много лет. Оно должно было раскрыться, как цветок. Увы, не получилось.
– Потому что вы залезли внутрь, как гусеница, и скушали ваш цветочек. То есть лепестки остались, а завязи нет. – Роман презрительно фыркнул. – Лешка понял это, потому и сбежал тогда, в первый раз. Так что вам придется отсюда уйти.
– Я не могу.
– Это почему же?
Гамаюнов с шумом втянул в себя воздух, будто собирался прыгать в воду, потом так же с шумом выдохнул и попросил:
– Подойдите.
Роман не стал спорить, приблизился.
– Отогните ворот свитера.
Роман сделал так, как его просили. На шее у Гамаюнова не было ожерелья. Колдун несколько раз моргнул, не в силах поверить.
– Сазонов?
– Нет.
– Но как… получилось?
– Беловодье. Оно растворило ожерелье. Нельзя было все время находиться внутри. Я знал это. Но не мог заставить себя выйти. Представьте. Других – заставлял. Гнал буквально. А себя – не смог. Видите, здесь никого больше нет, кроме меня и Грега. Даже Надя приезжала сюда изредка. А я не в силах был уйти. Даже когда понял, что ожерелье исчезает, все равно не смог. Мечта оказалась сильнее. – Иван Кириллович извинительно улыбнулся. – Но я не жалею. Тут, внутри, я многое могу. А большего и не надо. Я здесь отшельничествую.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});