Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Нордье Софи

Глава 5

Париж. 1227–1228 гг.

Всю ночь шел дождь. Его унылая, однообразная дробь, перекликаясь с монотонными, тяжелыми мыслями, раздражала Сабину.

Женщина беспокойно ворочалась в огромной кровати, сминая простыню и терзая подушку, но к утру усталость все же одолела ее и послала недолгий сон.

С восходом солнца Вивьен, осторожно прошмыгнув мимо спящей хозяйки, отворила ставни. В комнату радостным вихрем ворвался вымытый парижский воздух вместе с заливистой трелью соловья. Ароматы и звуки летнего утра весело заполнили просторную спальню, а огромные вышитые полотна с лесными пейзажами и пушистый ковер на полу, сотканный арабскими мастерицами, приветливо откликнулись на это сиянием красок.

Сабина проснулась и, не открывая глаз, с удовольствием вдохнула зарождающийся день. Потягиваясь, она коснулась тяжелого бордового балдахина, спускающегося искусно драпированным каскадом вдоль стоек, и в голове у нее звонким эхом откликнулся вчерашний вечер: Габриэль! Он жив! Но следующая мысль не замедлила затмить ее радость: он девять лет не давал о себе знать. Почему?

— Господи! Он же не один, с ним женщина! — Последнюю фразу насмешливая память приберегла напоследок, и Сабина произнесла ее громко, вслух.

Резко сев в кровати, она устремила невидящий взгляд на роскошный камин с тонкой скульптурной отделкой, расположенный напротив.

— Кто с женщиной? — вздрогнув, обернулась стоявшая у окна Вивьен.

Ее опытный взгляд придирчиво пробежал по комнате в поисках беспорядка. Однако большое бронзовое зеркало и многочисленные шкатулки с драгоценностями чинно стояли на массивном столе с круглыми ножками, да и корзинка с рукодельем, ажурные вазочки и шахматы в идеальном порядке красовались на низких столиках, окруженных изящными креслами.

— Габриэль, герой вчерашнего пира…

— Не волнуйтесь вы так, сеньора. — Камеристка ловко взбила подушки и заботливо помогла госпоже опереться на них. — Сегодня вы с ним встретитесь и все выясните…

— Да, ты права, сегодня все выяснится, — согласилась Сабина и тут же жалобно захныкала: — Вот это-то и страшно! Я почти десять лет бережно хранила память о любимом человеке, а теперь все, во что я верила, может улетучиться в один миг. Родной образ Габриэля рассыплется в прах и передо мной предстанет чужой, незнакомый человек!

— Откуда такие мрачные мысли? Вы же любили его! И, судя по вчерашнему обмороку и леденящей душу истерике, по-прежнему любите. — Вивьен так искренне старалась подбодрить хозяйку, что совесть не позволила баронессе и дальше капризничать.

— Решено: прочь глупые страхи! Давай подумаем, во что я оденусь.

Вскочив с кровати, Сабина подбежала к высоким, красочно расписанным сундукам, хранившим в своих недрах ее потрясающие наряды. Вместе с камеристкой баронесса разбросала по комнате ворох разноцветных платьев и приступила к важному и очень ответственному действу — Выбору Наряда для Свидания.

***

Габриэля всю ночь терзали неясные, тревожные сны. Накануне вечером в королевском саду он бескомпромиссно разобрался в своих чувствах и пришел в смятение. Даже стук дождевых капель не успокоил его, хотя после палестинской жары дождь был для шевалье наслаждением.

Едва дождавшись утра, Габриэль безжалостно разбудил слуг и дал каждому из них задание. Недавно нанятый камердинер начал брить господина, а тот, пытаясь отвлечься, наблюдал в зеркало за оруженосцами. Анри, перед тем как почистить кольчугу, искал и чинил поврежденные кольца. Он не выспался и потому хмурился, но работал очень старательно. Переведя взгляд на Андре — тот, весело насвистывая, полировал большой дамасский меч, — Габриэль мысленно ухмыльнулся: вот кому ранние подъемы нипочем. Шевалье с удовольствием посмотрел на любимый клинок, осознавая, что охотнее расстанется с последней нательной рубашкой, чем со своим верным мечом.

Рыцарю не удалось отвлечься — его мысли упорно возвращались к Сабине. Камердинер помог ему одеться, и Габриэль отправился завтракать в небольшой зал, где с изумлением застал за накрытым столом Изабель — обычно она до обеда нежилась в постели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Доброе утро, сеньор д’Эспри, — помня вчерашний выговор, поздоровалась девушка. Но, очевидно, учуяв тонкий запах восточных благовоний и удивившись при виде роскошной малиновой котты с золотой тесьмой, выпалила: — По какому поводу вы так расфуфырились, неужели на свидание?

— И тебе доброе утро, Изабель. — Усаживаясь за стол, Габриэль благодарно кивнул слуге, налившему в кубок вина. — Напомните, пожалуйста: когда мы с вами договаривались о том, что я в обязательном порядке буду отчитываться в своих планах на день?

Девушка обиженно опустила голову и стала разминать ложкой густую кашу. Габриэль же положил на румяную лепешку сочный кусок мяса и с присущим ему волчьим аппетитом усиленно заработал челюстями. Он посматривал на Изабель, пытаясь угадать причину, по которой та проснулась ни свет ни заря. Наконец девушка подняла лицо и с ехидной улыбочкой, которую он терпеть не мог, заговорила:

— Вам известно, что вчера на приеме ваша знакомая из Тулузы ни с того ни сего упала в обморок?

— Да, мне сказали об этом.

— А потом граф де Дрё, не постеснявшись присутствия супруги, отнес баронессу на руках в опочивальню королевы.

Не переставая жевать, Габриэль исподлобья смотрел на собеседницу, напичканную дворцовыми сплетнями. Поощренная его молчанием, та продолжила:

— Говорят, у них уже полгода длится бурный роман. Перед коронацией, двигаясь с королевским кортежем, дамочка очередной раз рухнула в обморок — видно, это ее излюбленный трюк, — и они с графом на сутки уединились в придорожном трактире. А зимой эти двое и вовсе одновременно исчезли на целых две недели. Целомудренная королева не допускает при дворе скандальных адюльтеров, поэтому любовники прятались по дешевым постоялым дворам…

Гнев боролся в душе Габриэля с ревнивым любопытством. Необходимо было прервать поток грязи, льющийся из уст Изабель, неблагородно выслушивать сплетни о близкой ему женщине… Но его зубы продолжали пережевывать мясо, а нужные слова не спешили срываться с губ. Внутренности шевалье стянуло в узел, и каждое слово Изабель делало эту боль еще сильнее.

— Все при дворе уверены, что после вчерашнего откровенного ухаживания граф Робер решится на развод… — Изабель в недоумении замолчала. Никакой реакции от Габриэля!

А тот не спешил. Он медленно допил разбавленное вино, успокаивая клокотание внутри. Затем тщательно вымыл пальцы в миске с водой и промокнул их полотенцем.

— Вижу, вчерашний день вы провели с пользой. Как быстро вы вошли во вкус дворцовых интриг! Нужно как можно скорее отвезти вас к де Вирам!

Холодная сталь его глаз больно резанула сникшую Изабель. Бросив салфетку на стол, Габриэль с шумом отодвинул стул и стремительно вышел из комнаты.

Ревность охватила шевалье плотным черным кольцом, как когда-то девять лет назад. Слова этой девчонки полностью объяснили подсмотренную вчера сцену — задушевный разговор Сабины с графом. Холодный рассудок противно нашептывал Габриэлю: «А что же ты хотел? Сабина красивая молодая вдова, разумеется, у нее есть любовник! Робер — привлекательный мужчина, покоряющий галантностью истинного аристократа. Такие нравятся женщинам. К тому же в его жилах течет королевская кровь… Дамы не могут оставаться к этому равнодушными. И тут появляюсь я — обычный шевалье. Да, меня торжественно приняли при дворе. Но я не граф!»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Меривший спальню размашистыми шагами Габриэль вдруг остановился у окна и широко распахнул ставню. Запустив руку в волосы на затылке, он глубоко вдохнул чистый после дождя воздух. Но безжалостные мысли продолжали терзать его. Вчера Сабина искренне обрадовалась их встрече. Он был в этом совершенно уверен: его воскрешение из мертвых потрясло ее, потрясло до глубокого обморока. Но не более того. Сегодня все войдет в привычное русло, они побеседуют и в лучшем случае останутся хорошими знакомыми.