Забвение пахнет корицей - Кристин Хармель

– Краба? – Роза заулыбалась внучке. – Да неужто? И куда же ты его дела?

Хоуп лукаво хихикнула и подмигнула бабушке.

– Мами, я его отпустила! Как ты мне говорила!

– А я тебе такое говорила? Хоуп важно и уверенно кивнула:

– Ты же говорила, чтобы я не делала никому больно, а старалась помочь.

Роза, растроганно улыбаясь, наклонилась, чтобы обнять Хоуп.

– Ты все правильно сделала, лапонька, – сказала она.

Из дома доносились крики Жозефины и ее любовника, их перебранка набирала обороты. Роза покашляла в надежде заглушить их голоса.

– Давай погуляем еще немного, – предложила она внучке. – Хочешь, я расскажу тебе сказку?

Просияв, Хоуп запрыгала от радости.

– Обожаю твои сказки, Мами! Ты мне расскажешь, как принц учил принцессу быть смелой?

– Конечно, расскажу, моя хорошая.

Роза устроилась на шезлонге, так чтобы видеть море, а Хоуп вскарабкалась к ней на колени, перекинула загорелые ноги через подлокотник и уютно пристроилась у бабушки на животе. Скоро она вырастет и перестанет там помещаться. Розе хотелось бы, чтобы такие минуты длились вечно, ведь только так, держа на коленях внучку и рассказывая ей сказки, она могла защитить и уберечь ее.

– Давным-давно в далекой стране жили-были принц и принцесса. Они очень любили друг друга, – начала Роза. Губы ее шевелились, произнося знакомые слова, а сердце болело и разрывалось от горя. Она знала: именно ради этого она сделала то, что сделала. Ради этого она бежала из Парижа, бросив все, что у нее было. Малышка, которая прикорнула у нее на руках, не появилась бы на свет, останься Роза там и прими покорно ужасную судьбу. И потому она была уверена, что поступила правильно. К сожалению, в жизни не существует однозначных решений. А тем более идеальных. Чтобы дать жизнь Жозефине, а потом и Хоуп, Розе пришлось заплатить за это другими жизнями. Оправдана ли заплаченная цена, понять невозможно. Просто невозможно.

– Дальше, Мами, рассказывай дальше! – потребовала Хоуп, подпрыгивая на коленях у бабушки, когда Роза внезапно замолкла на полуслове.

Роза взъерошила внучке волосы и улыбнулась, глядя на нее сверху вниз.

– Ну так вот, принц сказал принцессе, что она должна быть храброй и сильной и всегда должна поступать по справедливости, даже если это очень трудно.

– Ты мне тоже всегда так говоришь, Мами! – перебила Хоуп. – Поступать по справедливости! Даже если трудно!

Роза кивнула.

– Верно. Ты тоже всегда должна поступать по совести. Принц еще сказал своей принцессе, что должен ее спасти – так будет правильно. Но для того, чтобы ее спасти, ему нужно будет отправить ее далеко-далеко, за море, в волшебное королевство. Принцесса-то, конечно, никогда не бывала в том волшебном королевстве, которое лежало далеко-далеко за морями, зато она часто видела его во сне. Она знала, что это чудесная страна, там правила королева, да такая, что свет от нее светил целому миру.

– Даже ночью? – уточнила Хоуп, хотя уже сотни раз слышала эту историю.

– Даже ночью, – подтвердила Роза.

– Как ночник, – сказала Хоуп.

– Да, очень похоже на ночник, – с улыбкой ответила Роза. – Потому что при этом свете каждый тоже чувствует себя в безопасности. Точно так же, как ты чувствуешь себя в безопасности, когда горит ночник.

– Королева, наверное, добрая.

– Это очень хорошая королева, – уверила Роза внучку. – Добрая и справедливая. Принцесса знала – если она доберется до ее королевства, то все у нее будет хорошо, и в один прекрасный день принц ее там найдет.

– Потому что обещал, – уточнила Хоуп.

– Да, потому что обещал, – тихо сказала Роза. – Он обещал, что встретит ее на холме у подножия великого трона королевы, где ярко сияет ее свет. И вот принцесса отправилась за море, в страну мудрой королевы. И там наконец она была спасена. А пока принцесса ждала принца, она повстречалась с сильным и мудрым королем. Он сразу догадался, что она принцесса, хотя она и была одета словно нищенка. Он признался ей в любви и пообещал защищать ее до конца своих дней.

– А как же принц? – спросила Хоуп. – Принц приедет?

Роза ждала этого вопроса, потому что Хоуп всегда его задавала. Девочка росла в стране, где верят, что у любой истории рано или поздно будет счастливый конец. А в пять лет человек еще не понимает, что счастливый конец бывает лишь в сказке. К тому же это ведь и есть сказка, напомнила себе Роза. И потому дала на этот вопрос единственный ответ, который могла, – потому что и ей самой отчаянно хотелось поверить в сказку.

– Да, моя маленькая, – сказала Роза, смахивая слезинки с ресниц и покрепче обнимая внучку. – Принц приедет. В один прекрасный день принцесса обязательно опять его увидит.

Глава 26

– Куда мы идем? – спрашивает Гэвин, когда я за руку вытягиваю его из подъезда. Я опрометью несусь по улице, притягивая недоуменные взгляды прохожих. Одна пара, туристы в футболках с надписью «Я люблю Нью-Йорк» и фотоаппаратами на шеях, останавливается и начинает щелкать затворами. Ни на кого не обращая внимания, я сворачиваю направо, на Стейт-стрит. Гэвин не отстает.

– Хоуп, что ты задумала?

– Жакоб в Бэттери-парке, – бросаю я, не замедляя темпа.

Мы минуем краснокирпичное здание колониальной архитектуры, я замечаю, что это католическая церковь. И думаю на ходу, мог ли Жакоб представить себе, что Мами перевоплотится сперва в мусульманку, потом в католичку, что все ее представления о Боге и все верования сплетутся вместе в единый узор, запутанный и прекрасный.

– Почему ты так уверена, что он там? – удивляется Гэвин. Мы останавливаемся на переходе, пропуская машины, чтобы перейти Стейтс и углубиться в ярко-зеленое пространство Бэттери-парка.

– Это было в бабушкиных сказках, – говорю я. Мне не терпится бежать дальше, но Гэвин, видимо, чувствуя это, кладет мне на плечо руку и не убирает, пока в потоке автомобилей не появляется просвет.

Вид у него растерянный, но он тем не менее переводит меня через дорогу, потом пропускает вперед и бежит за мной мимо гуляющих туристов, уличных художников и торговцев к массивным черным заграждениям вдоль берега. Положив руки на холодный металл, я всматриваюсь в неспокойную воду Нью-Йоркской бухты, за которой, лицом к юго-востоку, возвышается статуя Свободы. Наверное, это было первое, что видели иммигранты, когда пароход достигал острова Манхэттен.

– Жакоб постоянно присутствовал во всех сказках бабушки, – шепчу я, не сводя глаз с королевы и ее факела, того самого. Сколько же раз я скользила по нему взглядом, когда была в Нью-Йорке на практике, не узнавая королеву из сказок Мами и даже не догадываясь, что это она.