Доказательство Канта - Елена Янова

class="p1">— Ну почему же сразу с плохой, — Вернер скупо улыбнулся. — Обе новости хорошие. Первая: я от вас отстану окончательно. Буду руководителем поселения и куратором «Авангарда». Часть полномочий мы у вас заберем, чтобы вам было полегче. Но все равно стоит за вами присматривать, лишний контроль не помешает.

Я чуть повеселел:

— Шикарно. А вторая?

— Вот. Не успел вручить до начала… м-м-м… инцидента. Черный агат, нитинол и ваше место обитания в поселении. Разбирайте, где чей.

И полковник высыпал на стол пятнадцать восхитительных брелков с прицепленными к ним код-ключами: маленький каменный шарик, обернутый в металлический диск с характерными оранжевыми переливами. Самая настоящая черная дыра на цепочке! Я тут же вцепился в первый попавшийся и обнаружил там дарственную надпись на нижней стороне аккреционного диска. Я отдал его счастливому владельцу — им оказался Роман — и отступил в сторону, давая ребятам разобрать сувениры. Как только последний исчез со стола, я вопросительно глянул на военного. Вернер протянул мне точно такой же, шестнадцатый, и прокомментировал:

— Спасибо, Честер. Могу вам сказать, что если бы не ваша своевременная реакция на опасность, мы могли бы лишиться сотен людей, а то и всей колонии. Вы нас спасли. Рад вручить вам этот подарок лично.

За окном занимался ало-фиолетовый рассвет, мирно мерцал купол, над ним виднелись силуэты стимфал и большого спутника, в то время как малый медленно закатывался за горизонт. Я с удовольствием принял брелок, пожал полковнику руку, оглянувшись на первопроходцев, Тони, ученых, застывших в сторонке аналитиков, улыбавшихся во все тридцать два так, что я сразу понял, чья это была затея с брелками, и твердо сказал:

— Не я. Мы. Колонию спасли мы все.

* * *

Пока Честер обживался в новоприобретенном жилище, его руководство тоже устроило небольшие кабинетные посиделки с просмотром увлекательного кино с дронов и стационарных голокамер под напиток цвета осеннего солнца с жестким вкусом и запахом, потребление которого между собой они называли «вкусить креозоту». Глядя в записи на то, как глава оперативников организует спасение колонии, военный удовлетворенно заметил, крутя в руках пузатый бокал с виски:

— А вы были правы на его счет, признаю свою ошибку. Похоже, колония в надежных руках.

Седовласый из глубины своего кожаного монстра, кем-то названным креслом, отсалютовал ему таким же бокалом, удовлетворенно покивал головой и произнес:

— Запомните, друг мой, настоящий лидер — это не тот, кто гонится за властью, а тот, за которым ей самой приходится гнаться.

Глава 13

Приняв на себя руководство лабораторией, Гайяна с чувством растущего беспокойства ждала, пока в отделе оперативников появится хоть кто-нибудь. Ей ситуация совершенно не нравилась: ссоры эти почти на пустом месте, внезапное исчезновение руководителя лаборатории… Тайвину Гайяна искренне симпатизировала, и за время пребывания среди его гамадрилов, познакомившись с ними самими и их разработками поближе, все больше хотела не прикарманить к себе в «Авангард» самые сливки научного коллектива гения, как изначально собиралась, а стать его частью. Она, привыкшая помыкать мужчинами в научных кругах, с легкостью — улыбками, лестью и обаянием — добилась расположения лаборантов, но переманивать их в «Авангард» не стала спешить, конечной целью постановив сначала посоревноваться в размерах интеллекта со штатным гением.

Поэтому лаборанты стали постепенно лишь ступенькой на пути этого достижения, но выбранный в качестве цели субъект никак не хотел идти на контакт, что заставляло ее злиться и расстраиваться. А злиться и расстраиваться она очень не любила. Женщина в науке — явление не то чтобы редкое, все-таки не фата-моргана, но ум и способности Гайяны позволяли ей составить достойную конкуренцию научному отделу Корпуса первопроходцев и Тайвину лично. Да вот гений никак этого признавать не хотел и в руки ей не давался, а амбиции и детский комплекс потребности в одобрении, который она так и не смогла перерасти, диктовали ее беспокойной, но деятельной натуре исключительно эгоистичную линию поведения. Вместе с тем она, будучи от природы девушкой насквозь романтичной, что совершенно не мешало ее научным достижениям, старалась обаять первопроходцев, сразу всех, позже собираясь устроить соревнование на право поднять ее платок, чтобы дать победителю шанс завести с ней головокружительный роман.

Но для нее не любовь и не подковерная возня, а наука была на первом месте, и приключившийся бойкот сильно ее нервировал. И к тому же с исчезновением штатного гения она поняла одну не очень веселую вещь — при виде Тайвина ее организм все чаще выдавал специфическую показательную реакцию. Дыхание учащалось, сердце начинало отчаянно стучать, а в животе порхали бабочки. А сейчас она готова была сорваться и побежать следом за его флаером на экватор пешком, потому что флай-пропуска у нее не было. Она злилась на не вовремя проснувшиеся гормоны и химию, доселе ей несколько раз испытанные и потому знакомые, но поделать ничего с собой не могла.

Как только она услышала шорох отъезжающей в пазы двери из коридора, она метнулась к оперативникам и обнаружила у них Макс, снимавшую тяжелый шлем. Со стуком водрузив его на свой стол, девушка оперлась на столешницу и грустно вздохнула.

— Макс! — Гайяна подлетела к подруге детства.

— А, это ты, — устало сказала оперативница. — Что-то случилось?

— Случилось. — Гайяна тревожно посмотрела на боевую валькирию и безапелляционно заявила: — Я влюбилась.

— И в кого? — мрачно поинтересовалась Макс. — Я сколько тебя помню, ты все время влюбляешься. Надеюсь, не в Честера?

— А что, вакантное место занято? — с любопытством спросила ученая, но, оценив