Проклятие Аскаила - Иван Варлаков

был на ногах и продолжал свой путь к чародейке – хотя помогло Алексу хоть как-то сократить расстояние до своего противника и, возможно, добраться до чародейки, пока демон не успеет расправиться с ней.

Валерия смотрела на происходящее, запоздало понимая, что она по глупости отдала все силы на толпу, которая то и дело пыталась подняться и добраться до охотника, и теперь ничем не может ответить демону. Даже сбить с ног или просто затормозить его.

У нее не хватало магии на новое заклинание и все, что она могла сделать – попытаться уйти в сторону, но… но она осталась стоять. Поняла, что этим глупым маневром не сможет избежать атаки демона, и осталась стоять на месте, с отчаяньем смотря на стремительно приближающегося графа. Порождение Скверны вытянуло вперед свои внезапно появившиеся щупальца и притянуло к себе колдунью.

Не в силах смотреть спокойно, как из его напарницы уходит жизнь, Алекс закричал. Не от безысходности и горя, вызванного приближающейся смертью девушки, что, как две капли воды, походила на единственную чародейку, к которой он не смог почувствовать презрение даже после предательства, и которая – к его наибольшему удивлению – стала матерью его ребенка – наследника одного из самых лучших охотников.

Нет. Охотник закричал от ярости, с которой он собирался разорвать демона, когда тот поглотит душу чародейки. Тогда у него останется всего пару секунд, пока подконтрольная графу толпа не доберется до него и не выполнит приказ своего хозяина. Он знал, что ему вряд ли удастся справиться – демону достаточно снова использовать свои способности к телепортации и сбежать – но его гнев затуманил мозг и не позволил думать о чем-то кроме выполнения своей задачи.

Алекс бежал на демона и кричал что-то невразумительное, выражая свою злость и разогревая себя для новой схватки. И на мгновение охотнику показалось, что его голос раздвоился, словно в зале был еще один человек, который мог бы таким же образом выразить свою ненависть… однако охотник знал, что это невозможно. Единственный, кто сейчас обладал своей собственной волей и мог переживать из-за смерти Валерии был герцог Моравола. Но его присутствие в зале было исключено. Августин предпочел политику жизни своей герцогини, и сейчас томился в казематах, ожидая, пока ненавистный ему охотник выполнит свою работу.

Так думал Алекс, но, если бы он мог позволить себе отвлечься и повернуть голову, чтобы посмотреть на вновь открытый выход из зала, он увидел бы Августина. Увидел бы и не смог бы больше продолжать бой, шокированный и завороженный картиной того, как самый могущественный человек этого мира обреченно падает на колени, кричит что-то такое же неразборчивое, что кричал охотник, и закрывает лицо руками. Алекс просто не смог бы продолжить свою охоту - его презрение к северному герцогу заставило бы охотника остановиться, чтобы не спасать чародейку и окончательно разбить своего давнего врага, лишив его самого дорогого.

Но Алекс не остановился, не оглянулся и не попытался выяснить причину странного раздвоения своего голоса. Сейчас он был Охотником, и охота стала единственным, что действительно имело для него значение. Он – хозяин своих угодий, и ему нужно защищать их от бесчисленных атак волков, которые уже давно превратились в демонов, и малейшая ошибка могла одарить его не следами от зубов и поврежденной ногой, а потерей своей души и самой ужасной смертью, которая может случиться с человеком.

Алекс не остановился. Он продолжил свой путь до демона, пытаясь увеличить скорость бега; пытаясь изо всех сил успеть вонзить свой меч в графа, пока демон не поглотил душу чародейки и не превратил прекрасную Валерию – точную копию его Элайны - в высушенный труп. Именно о ней сейчас думал охотник. Именно ее мумифицированное тело сейчас стояло перед глазами охотника, и именно возможная смерть матери его ребенка, который, вполне возможно, и был причиной ее пропажи, послужила источником новой вспышки гнева, придавшей его ногам силы и позволившей Алексу успеть.

В несколько мгновений оказавшись возле демона, который из-за выпитой части души чародейки уже был в несколько раз могущественнее Алекса и Августина, но все же решил покончить с Валерией, а уже потом разобраться с охотником, Человек из Кронсмарка вонзил ему меч прямиком в то место, где у людей должно находиться сердце, провернул клинок, моментально вытащил его и отсек голову порождению Скверны.

Раздался оглушительный вой, который исполнила толпа, когда контролирующая людей тварь умерла, и каждый человек находящийся в зале, кроме охотника, безвольно упал на пол. Сам граф взмахнул огромными лапами, его кожа приняла зеленый цвет, а тело превратилось в полужидкую кашу, из которой торчал один не имеющий зрачка глаз. Слизняк – вот истинный облик графа, и, если бы Алекс смог ранить его кинжалом, ему пришлось бы сражаться именно с этим бесполезным существом, которое бы ничего не смогло сделать ни ему, ни Валерии.

Прошло еще несколько мгновений, и тело графа окаменело, покрылось сотнями трещин и превратилось в пыль, от которой шел невыносимый запах тухлых яиц. Стать кучкой серы – именно такая судьба ждет всякого демона, кто захочет встать на пути у охотника.

Алекс отрешенно смотрел на оставшуюся от графа кучу в ожидании, когда руны вспыхнут одобрительным светом, подтверждая, что клятва касательно этого демона была выполнена, и охотник снова может идти по своим делам. Мгновения складывались в секунды, секунды были готовы перейти в минуты, и, когда охотник уже собирался закричать в сторону храма Семнадцати, почему его до сих пор не отпускают, его клинок неуверенно засветился, и Крон победно улыбнулся.

Охотник схватил ближайшую к нему занавеску, которыми в изобилие были завешаны колонны и окна, оторвал от нее кусок ткани, замотал в нее клинок, пряча оружие от любопытных глаз, которыми будут полны ночные улицы Рондолина. Бросил последний взгляд на Валерию, увидел, что грудь ее не высушенного прекрасного тела поднимается и опускается, подсказывая, что чародейка еще может дышать, а значит – жива, и направился к выходу.

В те минуты он не думал остаться с Валерией, расспросить ее о том, что она могла знать об Элайне, и не про их ли родство говорил граф; охотник мог попросить рассказать о своем сыне, о том, как он сейчас живет, какое носит имя, и где его можно найти… вместо этого Алекс просто развернулся и смотря себе под ноги направился к выходу из противного ему дворца. Лишь на миг он затормозил у самых дверей, встретившись взглядом