Белая Кость (СИ) - Эль Кебади Такаббир Такаббир

— Я случайно подслушала разговор слуг. Ваша свита…

— Наша свита, — поправил Рэн.

— …съела все запасы. Лошади умяли всё сено. Сборщики оброка поехали по деревням, чтобы не дать хозяевам умереть с голода.

— Если я отблагодарю Донте за гостеприимство деньгами, мне придётся благодарить подобным образом каждого лорда, у кого я остановлюсь. В таких делах не должно быть исключения. Понимаешь?

— Понимаю, — приуныла Янара.

— И с какой стати я должен платить? Дворяне пользуются моей землёй. У них есть крестьяне, которые кормятся с моих полей, но платят оброк не мне, а лорду. Будь это военный поход, я был бы обязан содержать вассалов, их слуг, оруженосцев, лошадей. Оплачивать их постой и лечение. Война — очень дорогое удовольствие, и иногда оно того стоит. Однако сейчас с нами не войско. Понимаешь?

— Понимаю, что лучше ночевать в какой-нибудь корчме. Там уж лорды не скупятся. Хозяева считают доход после нашего отъезда и радуются. Успокаивает одно: лорд Донте тоже радуется нашему отъезду.

Застёгивая куртку, Рэн с улыбкой посмотрел на жену. Вместе с ненужными вещами она оставила в Фамальском замке и свою стыдливость. Не притворялась по утрам спящей, как делала это раньше. Не отворачивалась, когда супруг, потягиваясь, ходил нагишом по комнате. Обматывалась простынёй и беззлобно ворчала, собирая с пола его одежду. Смеялась, когда в умывальне Рэн брызгал на неё водой, а потом скидывала с себя намокшую простыню и отдавалась мужу с той же страстью, с какой отдавалась ночью. Только ради этого стоило отправиться в поездку.

— У тебя появилась странная привычка, — проговорила Янара, закалывая волосы на затылке. — Раньше ты не пел перед сном.

— Тебе не нравится мой голос? — хмыкнул Рэн, завязывая на поясе ремень. — Или у меня нет слуха?

— Мне нравится твой голос, и слух у тебя есть. Но текст песенок… Ворота, бараны, палки, ёлки — что это за песни?

Рэн пожал плечами:

— Песни как песни. Их распевают трубадуры.

Ничего-то она не понимает. Ему тяжело лежать рядом с ней и не думать о близости. Рэн не придерживался запретов, ему было плевать, сегодня среда или суббота, религиозный праздник или полнолуние. Однако он не притрагивался к супруге, когда заниматься любовью не позволяли определённые процессы, ежемесячно происходящие в женском организме. Из-за них и пришлось принять приглашение лорда Донте и задержаться в поместье на некоторое время. В Фамальском замке в такие дни Рэн спал отдельно, подальше от соблазна. Здесь же он проводил ночи в одной постели с супругой. И для этого была причина.

Чего уж греха таить, мужчинам нравятся красивые женщины, коей являлась герцогиня Кагар. Будучи наблюдательной и сообразительной, Янара заметила, что Рэн проявляет к Бариссе далеко не дружеский интерес. Не разбираясь в мужских пристрастиях, она неверно истолковала внимание мужа к новой знакомой: любование женской красотой приняла за желание обладать. Рэн решил проводить ночи в супружеской постели, чтобы Янара не подозревала его в неверности и ни о чём плохом не думала. Он подарил ей душевное спокойствие, а себя обрёк на муку. Его тело требовало близости, а он пел о ёлках и палках, воротах и баранах, чтобы утихомирить плоть.

Застегнув под горлом пряжку плаща, Рэн помог Янаре надеть шубу и развернул жену к себе лицом:

— Забыл тебе сказать. Барисса изъявила желание приехать к нам в гости.

— Почему-то я не удивлена.

— Обычный визит вежливости.

— Разумеется.

Янара выскользнула из его рук и взяла со стола перчатки:

— Я готова.

На крыльце дома стояли лорд Донте со своей семьёй и герцогиня Кагар. Во дворе толпилась свита. При виде королевской четы знаменосец взмахнул штандартом, расправляя полотнище. Дворяне и воины запрыгнули в сёдла, слуги забрались в кибитки. Оруженосец короля подвёл к крыльцу жеребца.

— Жалко, что вы уезжаете, — проговорил Донте. — Останьтесь хотя бы ещё на пару дней. Вы хотели поохотиться, ваше величество. Праздники всё перебили, будь они неладны.

Выражение лица дворянина и тембр голоса являлись подтверждением искренности его слов. Радушие хозяина тронуло Рэна до глубины души.

— В следующий раз поохотимся, лорд Донте. Благодарю за гостеприимство.

— Ждём вас в гости, герцогиня Кагар, — произнесла Янара.

Рэн с удовлетворением отметил, что жена держится с достоинством, хотя новость пришлась ей не по душе.

Барисса мельком глянула на Рэна и склонила голову:

— Я обязательно приеду, ваше величество.

Королевская чета сошла с лестницы. Служанки королевы открыли дверцу кибитки. Янара подобрала подол шубы, ступила на деревянную подножку и замешкалась.

— Лорд Донте, это ваша старшая дочь? — спросила она, не сводя глаз с девушки, стоящей за плечом главы семейства.

Вопрос был уместным. Дети хозяина не трапезничали вместе с гостями и не разгуливали по дому. Их никто толком не видел.

— Да, моя королева. Это Кеола, старшенькая.

— Сколько ей лет?

— На днях исполнилось шестнадцать.

— Я подыскиваю себе фрейлину: незамужнюю, дворянских кровей.

Вставив ногу в стремя, Рэн уже приготовился сесть на коня. Услышав слова супруги, вдавил подошву сапога в снег и посмотрел на взволнованную девушку, вцепившуюся в локоть матери. Пухленькая, миленькая, и даже старушечий чепец её не портил.

— Не откажите мне в любезности, лорд Донте, — продолжила Янара, делая вид, что не замечает удивления Рэна. — Пришлите леди Кеолу в Фамальский замок. Мы вернёмся в столицу через месяц-полтора. Пусть ваша дочь приедет чуть раньше. Как раз успеет освоиться.

Руки лорда затряслись. Он неровной походкой двинулся вниз по ступеням:

— Конечно, моя королева. Она хорошая девочка, скромная, воспитанная. — Преклонил колено и поцеловал уголок шубы Янары. — Это для нас превеликая честь.

С трудом встал и попятился, беспрестанно кланяясь:

— Не знаю, как вас благодарить. Спасибо! Господи, что же ещё сказать?

Споткнувшись на ступенях, едва не упал; слуги успели подхватить его под локти.

Запрыгнув на коня, Рэн окинул взглядом семейство лорда. Моложавая супруга, четыре дочери, сын пятый и последний ребёнок.

— Как вас зовут, молодой человек?

— Олир Донте.

Мать отвесила мальчику подзатыльник:

— Поклонись, олух. И скажи: ваше величество.

Олир поднял слетевшую с головы крестьянскую шапку и открыл рот, чтобы повторить фразу. Рэн опередил его:

— Сколько вам лет, Олир Донте?

— Семь, ваше величество.

Рэн обратился к главе семьи:

— Вы уже договорились с кем-нибудь о месте для своего сына?

Донте оттолкнул слуг и вцепился в кафтан:

— Нет, мой король. Не успел. Только собираюсь.

— Присылайте его в мой замок. Он пройдёт закалку у королевских гвардейцев. — Заподозрив, что осчастливленный дворянин сейчас кинется к нему, упадёт на колени и поцелует королевский сапог, Рэн вскинул руку. — Не надо благодарностей, лорд Донте. — И развернул коня.

Процессия тронулась в путь.

Чем ближе становился Алауд, тем чаще встречались подводы и обозы, гружённые тюками и ящиками. Всё это добро, приобретённое в городе мастеров, торговцы развозили по всем уголкам королевства. Редко кто из торгового люда отваживался ездить за товаром в дальние края. Рискованное путешествие позволяли себе лишь купцы; они могли оплатить многочисленную и надёжную охрану, хорошо знали нравы чужеземцев и имели связи в тамошних торговых кругах. Мелким торговцам ничего не оставалось, как покупать товар в Алауде и в Калико.

Погода радовала. Под ярким солнцем оседали сугробы, на полях оголялась земля. Когда на горизонте показался город мастеров, полозья кибиток скользили уже не по снегу, а по грязи.

Алауд встретил путников шумом, характерным для поселений, где все жители заняты делом. Визжали пилы и надсадно крякали топоры, о наковальню бились молоты, лязгал и звенел металл. Пахло обожжённой глиной, раскалённым железом, красителями для тканей.

Процессия, сопровождаемая командиром городской стражи, влилась в поток фургонов, телег и всадников. Проехала по прямой и достаточно широкой улице и оказалась на площади, окружённой общественными конюшнями, постоялыми дворами и питейными.