Королева эльфов. Зловещее пророчество (Elfenkonigin ru) - Бернхард Хеннен

— Я хотела поблагодарить тебя за то, что у меня все пальцы на ногах и руках на месте.

— Ты хорошо регенерируешь.

— Ты же знаешь, если бы не твое защитное заклинание, я потеряла бы их. А с обмороженными щеками я до конца своих дней выглядела бы как юная девушка, у которой краснеют щеки при каждом произносимом слове.

— Думаю, ты и с седыми волосами будешь юной девушкой.

Возможно, в будущем тебе будет нелегко убедить чужаков в том, что ты королева. Тебе нужно набраться достоинства и не бегать постоянно в штанах.

Молодая женщина знала его шутки и догадывалась, что они могут стать еще грубее. Хотя, в принципе, это было не в его духе. Разве что он хотел скрыть свои истинные чувства. Кадлин взяла его руку и положила себе на живот. Ребенок бодрствовал. Она ощущала его пинки. С лица Мелвина сошла вся строгость, когда он почувствовал их.

— Его отец мертв. Если ребенок выживет, то только потому, что ты нас спас.

Он покачал головой.

— Нет…

— Не важно, что ты скажешь. Для меня это всегда будет так.

Твоя готовность выступить в одиночку против сотни троллей, твое везение спасли нас.

Он улыбнулся.

— Ты говоришь, как ваши сказители. Но нет, это было не везение. Ты нравишься Оргриму, моя упрямая младшая сестра. Вероятно, втайне он думает, что если бы ты была немного больше, серее и безволосее, то стала бы чертовски хорошей троллихой.

— А если бы ты говорил немного меньше глупостей, то был бы чертовски хорошим братом.

Он потупился. Кадлин почувствовала, что это не из-за ее слов. Было что-то, что он просто не мог произнести. Его шутки, его странное поведение… Все буквально кричало о том, что за этим стоит что-то большее. Что происходит с Мелвином? Существовал только один способ выяснить. Она сжала его руку, все еще лежавшую у нее на животе.

— Говори же.

Он удивленно поднял взгляд.

— Что?

Каким предательским может быть одно-единственное слово… Оно должно было сообщить о недоумении, но произвело совершенно противоположный эффект. Кадлин не поддалась.

Она просто продолжала смотреть на полуэльфа.

— Если Сканга призывает к себе Оргрима, это может означать только одно. В Альвенмарке будет война. А мауравани всегда были врагами троллей. Я должен забрать оттуда Лейлин… Я должен… — По его лицу Кадлин видела, как он внутренне собирает все мужество в кулак. — Мы можем прийти сюда?

Она не могла понять, почему этот вопрос стоил ему таких усилий.

— Я буду рада. Приходи ко двору. Я…

Он поднял руки, не дав ей договорить.

— Мы подыщем укромное место. Где-нибудь на границе с землями троллей. Мы будем почти невидимками.

— Зачем? Нет никакой причины тебе…

— Я выгляжу как эльф, — перебил он ее. — А здешние люди думают, что эльфы приносят несчастье. Они не забыли эльфийскую зиму, не забыли и того, как приходила Эмерелль, чтобы украсть Альфадаса. Я слышал их разговоры, когда они везли тебя.

Его слова были совершенной новостью для Кадлин. Но, может быть, дело в том, что она королева и никто не разговаривал с ней откровенно?

— Мы докажем им, что они ошибаются!

Он колебался.

Молодая женщина мягко коснулась его руки.

— Пожалуйста. Ты будешь нужен мне. Тебе здесь будут рады. — Она улыбнулась. — И ты ведь уже говорил о том, что я упряма. Горе тому, кто обойдется плохо с тобой или Лейлин.

Мы найдем место, где вы сможете жить в мире.

Казалось, Мелвину стало легче, хотя она не могла бы поклясться, что он примет ее предложение. Между ними повисло молчание. Хорошее, понимающее молчание. Наконец брат пожал ей руку.

— Они ждут свою королеву. Тебе нужно идти.

— Если ты не придешь, я отправлюсь тебя искать!

Он рассмеялся.

— Да, в это я готов поверить. — Затем обнял ее. — Не делай глупостей, — с нежностью произнес Мелвин.

Кадлин судорожно сглотнула. Смотрела ему вслед, пока он шел вдоль берега. От вершины Январского утеса, от темной скалы отделилась большая тень. Кадлин позавидовала свободе брата. Сейчас она тоже с удовольствием полетала бы на орле.

Вздохнув, королева отвернулась. Затем взяла себя в руки и направилась к Ламби, все еще стоявшему у могильного холма. Увидев ее, старый воин заметно расслабился.

— Я не готов был спорить, что ты вернешься. Но хорошо, что ты здесь. Там, наверху, почти все важные ярлы. Больше, чем во время твоей коронации. Нужно еще раз повторить эту игру. Я надену тебе на голову корону и провозглашу королевой. А наш скальд споет первую строфу героического эпоса о тебе. Все уже пьяны, все оплакали мертвецов. Тронуть их сердца будет легко. Вот увидишь, твое правление начнется… — …лживой историей!

Ламби громко расхохотался.

— Почти то же самое сказал твой отец в ночь своей коронации. И тем не менее он стал королем, о котором будут говорить еще тысячу лет. А еще он сказал, что я — человек без морали. Мне кажется, это не совсем верно… Морали мне не хватает только там, где она мешает в повседневной жизни. Вот увидишь, королю нужен такой человек рядом. Лучи будут освещать тебя. А я буду делать то, что должно делаться в тени.

Мнения троллей

Фальрах увидел, как побежал тролль, и поглядел на стену из песка и пыли. Тролль, играющий в героя и спасающий детей?

Эльф посмотрел на бегущих кобольдов. Они слишком медлительны! Он мог бы успеть. Эмерелль тоже. Но она останется со всеми. Воин нащупал тяжелый мешочек с бирюзой, свисавший с пояса. Вес одного ребенка. А его большой волшебный меч весит по меньшей мере как трое детей. Олловейн наверняка не колебался бы. Негромко выругавшись, Фальрах бросил мешочек с бирюзой. Затем отшвырнул меч и огляделся. Еще вчера ему бросилась в глаза хромая девочка. Ее волосы были заплетены в дюжины коротких косичек, торчащих во все стороны, словно иглы. И слепая старуха, которая шла, опираясь на палку.

Слепую он заметил первой. Она была последней в колонне.

Ее бросят! Он побежал к ней.

— Сейчас тебя понесут, матушка.

— Возьми того, у кого жизнь еще впереди, ты…

Не слушая, он поднял женщину и взвалил ее на спину.

— Держись. Я успею сбегать дважды!

Это было ложью. Несмотря на то что старуха была кожа да кости, она оказалась тяжелее, чем он ожидал.

Снова огляделся в поисках девочки. На протяжении нескольких ночей он обыгрывал ее отца в кости. В последний раз парень поставил свое ожерелье из ракушек и проиграл.

Фальрах отобрал его. Из принципа. Игра в кости — не развлечение! В своей прошлой жизни он зарабатывал на жизнь различными видами игр. И не был беден.