XXI век не той эры (СИ) - Дарья Кузнецова

— Для ярлы это был бы позор. В довоенное время.

— Но ведь никто не узнал бы! Есть же у вас понятие секретности? — продолжила я недоумевать.

— Она бы — знала, — поморщился сын Тора.

— Ага, а от бога залететь — это, значит, уже не бесчестье?

— Ребёнок бога? Напротив.

— Но если она таким образом хотела заполучить наследника, но при этом знала, что с большой долей вероятности у тебя не будет детей, это какая-то временная мера, разве нет?

Он тяжело вздохнул, смерив меня раздражённым взглядом, и… начал лекцию. Неужели я его дожала?!

— Ингвилд уже вплотную приближалась к тому возрасту, когда женщина не может принести ребёнка. У неё не было другого выхода. Либо от бога, либо на стороне; но последнее было бесчестьем ещё худшим, потому что о проблемах Олава, её мужа, было известно. Единственным её наследником был младший брат, человек жалкий даже по меркам того времени. Она предпочла рискнуть и понадеяться на чудо. Что касается сегодняшнего поведения Снора, оно тем более обосновано. Сейчас в самом деле выбирают женщины, и так случилось, что ни он, ни его брат пока ещё не обзавелись потомством.

— Да ладно? Что, неужели ни одна не согласилась? Вроде же наследники рода, да и внешне, пока молчат, ничего так выглядят, симпатичные… — подивилась я. Но тут же поспешила вернуть себя к наиболее важным вопросам. — И как это обосновывает их поведение?

— Это обосновывает отсутствие страха передо мной. Прямые наследники — только они двое, поэтому вполне могли позволить себе не задумываться о собственном поведении, — он опять состроил недовольную гримасу. — А что касается их слов, всерьёз поверить в то, что ты окажешься тем самым единственным шансом, на который так надеялась Ингвилд, ему было довольно трудно. Не говоря о том, что очень не хотелось верить, — губы норманна сложились в брезгливую ухмылку.

— А шлюхи?

— Тоже есть. Обычно те, кто не хочет или не может завести детей.

— Погоди. То есть, или замужем, или сразу продажная женщина? А если ей просто хочется быть самостоятельным человеком, заниматься любимым делом? — ужаснулась я.

— Если такие случаи бывают, я о них не знаю, — поморщился он.

Хор-рошенькая перспектива! То есть, если бы меня не назначили женой, то этот хмырь был бы в своём праве, и вполне мог оскорблять меня как хотел?

— Чем же у вас тут женщины занимаются?!

— Домом, — буркнул сын Тора и начал выбираться из машины. Я поначалу подумала, что просто окончательно допекла его, и он решил сбежать, но потом заметила за окнами какое-то шевеление. Если точнее, там приземлялось нечто большое и блестящее непонятных очертаний. Видимо, прилетел обещанный эвакуатор.

В общем, пока выбрались, пока большая леталка затаскивала в своё нутро нашу маленькую, пока вежливые и молчаливые работники (всего двое) грузили нас в свой транспорт (внутри это было похоже на недра грузового самолёта: посередине закрепили сломанную машинку, а сбоку в кресла усадили нас), я пребывала в мрачной задумчивости.

Вот тебе и просвещённое далёкое будущее. Вот тебе и цивилизация. «Киндер, кирхе, кюхен», и никаких вариантов. Интересно, если я изъявлю желание всунуть в этот список какое-нибудь полезное занятие, меня сразу запрут дома, или хотя бы выслушают до конца?

Глава 13. Судьба

Ты, Зин, на грубость нарываешься,

Все, Зин, обидеть норовишь!

Тут за день так накувыркаешься,

Придешь домой — там ты сидишь!

Говорят, как вы лодку назовёте, так она и поплывёт. Правило очень надёжное, работающее не только с кораблями, но и с людьми, и со всякой живностью.

Жеребец носил звучное гордое имя Бьёрн, или, проще говоря, Медведь. Кто догадался так назвать коня, история умалчивала, но конь Ульвару понравился сразу, именно непримиримым упрямым характером и откровенно злобным нравом. За этот нрав сын Тора его и выбрал, найдя общий язык с животным очень примитивным, но от этого не менее действенным методом: держа за горло, завалил голыми руками на землю и держал до тех пор, пока у животного кончились силы к сопротивлению. На это зрелище прибежал смотреть весь персонал конезавода, и в конце концов сын Тора мог бы забирать добычу бесплатно: сила полубога повергла людей в трепет и ужас.

Когда глупая девчонка из прошлого полезла к незнакомому животному, Ульвар хотел… проучить её, что ли? Нет, он в любом случае был быстрее, и конь не успел бы причинить вреда; да и вряд ли попытался, скажем, ударить копытом, потому что рядом был хозяин, которого Бьёрн скрепя сердце признал. А куснуть мог, да. То, что Ольга приняла за страх, было как раз раздражением, что какое-то мелкое двуногое…

А вот дальнейшее развитие событий очень озадачило сына Тора. Через какие-то пару минут злобный демон в лошадиной шкуре, которого боялись почти все конюхи, снисходительно позволял маленькой женщине висеть у себя на шее, обнимать, гладить, благосклонно внимал её ласковому бормотанию и клянчил угощение.

Если бы Ульвар догадался сопоставить собственное поведение с поведением этого коня, его ждало бы неожиданное открытие. После того, как у гостьи из прошлого получилось приручить и непостижимым образом привязать к себе самого сына Тора, было бы уже не с руки удивляться покладистости обычного животного. Но мужчине подобное сравнение в голову не пришло, поэтому он просто удивился, и даже почти восхитился. А ещё испытал странное чувство удовлетворения; как будто это он сам только что достиг высоких успехов на поприще дрессировки четвероногих друзей человека, а не Ольга. Но последней эмоции абсолют не придал значения; может быть, напрасно.

А гостья из прошлого, похоже, решила побить все рекорды по выведению мужчины из душевного равновесия и совершению неожиданных поступков. Сначала конь, потом сцена на скале…

Её совершенно искреннее и добровольное желание доставить ему удовольствие таким желанным любому мужчине способом приятно удивило именно тем, что было её инициативой. А осторожные бережные прикосновения тонких пальчиков, нежных губ и языка, да и общий вид рыжей лохматой макушки в подобном положении возбуждали до полной потери самоконтроля.

Потом были слёзы в ответ на его слова, которые обычно вызывали страх. Причём слёзы жалости, и вот это уже не радовало, а, скорее, раздражало: не привык Ульвар сын Тора, чтобы его жалели. Не привык, никогда не испытывал подобного и не знал, как на это реагировать. И потому — злился. Жалость — удел слабых, а чувствовать себя слабым мужчина не умел, и не желал учиться.