Два шага до горизонта - Алексей Калугин

Уничтожив добрую половину той провизии, что принесли слуги, Бурдюк с блаженной улыбкой на сальных губах устало привалился к стене, раскинув ноги в стороны. В руке он держал запеченное ребрышко лаваха, на котором еще оставался изрядный кусок мяса. Съесть его Бурдюк уже не мог, а положить на тарелку недоеденный кусок было жалко.

Наклонившись к окну, Бурдюк отодвинул занавеску.

– Сегодня нас решили накормить пораньше, – сказал он, обращаясь к Граису, единственному, кто мог слышать его слова. – К чему бы это?

– К тому, что тебе пора идти на встречу с гонцом, – подавив зевок, ответил Граис.

– А, это еще рано, – махнул рукой с зажатой в ней костью Бурдюк. – Гонец раньше полудня не появится.

– Тебя, наверное, уже заждался твой спутник, – взглядом указал на дверь Граис.

– Какой еще спутник? – недоумевающе сдвинул брови Бурдюк. – Немой, что ли?..

Крякнув, он поднялся на ноги и, подойдя к двери, распахнул ее. Стоявший за ней немой буссарец улыбнулся и приветливо взмахнул рукой.

– Тебе-то чего не спится? – недовольным тоном поинтересовался у него Бурдюк.

Продолжая улыбаться, буссарец взмахнул обеими руками, словно бы выплескивая себе в лицо пригоршню воды.

– Не понимаю я тебя, – покачал головой Бурдюк.

– Он хочет сказать, что приятнее идти по утренней прохладе, чем по полуденному зною, – объяснил Граис.

Буссарец несколько раз кивнул, после чего достал из-за пояса кошелек и встряхнул им. Звон монет заставил улыбнуться и Бурдюка.

– А это я и сам понимаю, – гордый своей сообразительностью, произнес он. – Пойдем, – Бурдюк приобнял немого буссарца за плечи. – Пройдемся, пока не жарко, а потом посидим где-нибудь на постоялом дворе, выпьем, перекусим…

Продолжая болтать, Бурдюк вышел за порог и захлопнул за собой дверь.

Граис без сил упал на подушку. Теперь нужно было постараться уснуть… Уснуть так, чтобы не видеть сны… И не думать ни о чем… Ни о письме, которое должен принести Бурдюк, ни о том, успел ли что-нибудь передать ему Слим, ни о предстоящем разговоре с Сирхом…

Проснулся Граис внезапно, словно от толчка. Сразу же приподнявшись на локте, он быстро окинул взглядом комнату. Никого постороннего в помещении не было. Слим и Грудвар вновь, как вчера, сидели на полу, играя в треугольники. Все было, как обычно… И все же какое-то едва уловимое напряжение витало в воздухе. Граис не мог объяснить, в чем дело, но он совершенно отчетливо ощущал тревогу. Всем телом, каждой его клеточкой, он чувствовал, что-то здесь не в порядке, что-то вот-вот должно произойти…

Усилием воли Граис попытался прогнать дурное предчувствие. Когда же это ему не удалось, он попросту нашел вполне естественное объяснение своему странному состоянию, – само собой во всем виновата передозировка принятых вчера наркотиков. Отсюда и ощущение подвешенности в пустоте, – кажется, что предметы отодвигаются, когда ты протягиваешь к ним руку…

Граис сел на кровати и, плотно прижав ладони к лицу, надавил пальцами на веки. Перед закрытыми глазами поплыли разноцветные круги, пересекающиеся, наслаивающиеся друг на друга, сливающиеся в радужном сиянии…

– Граис…

Граис развел руки в стороны и открыл глаза. В первый миг, после ослепительного буйства цветов и красок под опущенными веками, мир показался ему бесцветным. Но вскоре он наполнился красками и стал таким же, как всегда…

– Граис…

Граис поднял голову и встретил встревоженный взгляд серых, словно бы подернутых пеплом, глаз Грудвара.

– Граис, с тобой все в порядке? – спросил бородач. – Ты неважно выглядишь…

– Твой ход, Грудвар, – не отрывая взгляда от игрового поля, произнес Слим. – Сегодня я не собираюсь тебе проигрывать…

– Все в порядке, – махнул рукой Граис. – Плохо спал ночью…

– А говорят, что люди с чистой совестью не страдают бессонницей, – полуобернувшись, подал реплику Слим.

Граис поднялся на ноги и подошел к тазу для умывания. Воды в кувшине, стоявшем рядом, было только на донышке. Звать слугу Граис не стал. Собрав остатки воды в пригоршню, он плеснул ее себе в лицо и провел по щекам влажными ладонями. Кожа на лице показалась ему болезненно-горячей. Все в это утро было каким-то не таким, как обычно…

Присев на край кровати, Граис посмотрел на поднос, где ему оставили завтрак. Есть совершенно не хотелось. Он взял только красный акисовый плод, но вместо того, чтобы надкусить его, просто крепко сжал в ладонях.

– Бурдюк еще не возвращался? – спросил Граис у игроков в треугольники.

– Рано еще, – не поднимая головы, ответил Слим.

– Кто-кто, а уж Бурдюк к обеду не опоздает, – усмехнулся Грудвар.

Граис надкусил акис и тут же выплюнул – спелый, красивый снаружи плод внутри оказался червивым. Прополоскав рот соком, Граис прилег на кровать.

Граис никогда не верил в возможность предсказывать будущее, используя для этого лишь собственные сверхчувственные способности. Но сейчас он сам явственно ощущал предчувствие чего-то недоброго, витающее в комнате. Казалось, воздух уплотняется и закручивается тугими петлями, сдавливающими горло. Хотелось разорвать руками опутывающую все вокруг густую пелену, чтобы набрать наконец полную грудь воздуха и закричать…

Граису стоило немалых усилий сохранять хотя бы видимость спокойствия.

Наблюдая за Грудваром и Слимом, он заметил, что игроки в треугольники тоже ведут себя странно. Обычно каждый из них подробно комментировал очередной ход, подшучивал над соперником или же недобро отзывался о нем, в зависимости от того, насколько удачно для него складывалась партия. Сейчас же оба, молча, даже не глядя на соперника, выкладывали свои фишки на игровое поле. Движения их были резкими и нервозными. Создавалось впечатление, что они сели играть только для того, чтобы забыть о том, где они находятся и что происходит вокруг.

Говорят, что незадолго до начала крупных природных катастроф вроде землетрясения, извержения вулкана или цунами, над местностью, которая должна подвергнуться разрушению, повисает некая гнетущая напряженность, предвещающая близкую беду. Причиной этого является повышенная напряженность земной коры, которая становится источником сверхнизкочастотных инфразвуковых волн. Особенно восприимчивы к ним животные и некоторые птицы. Но даже люди, слуховой аппарат которых неспособен воспринимать инфразвуки, ощущают в такие моменты необъяснимую тревогу и стремление поскорее покинуть недоброе место.

Но, если природные катастрофы заранее сигнализируют о своем приближении, то, быть может, и грядущие социальные потрясения тоже являются источниками неких сигналов, воздействие которых можно ощутить незадолго до того, как произойдут сами события? Ведь ничто не происходит внезапно. Любое действие имеет подготовительный этап, на протяжении которого все большему числу людей тем или иным образом становится известно о готовящейся грандиозной подвижке людских масс. Слухи и предчувствие грядущей беды расползаются по сторонам от центра заговора, порождая новые слухи и неосознанное ожидание грядущих событий. Напряжение растет, хотя мало кто еще понимает, что именно должно случиться… А после каждый второй будет бить себя кулаком в грудь и повторять: «Я же говорил!.. Я предчувствовал, что именно так все и произойдет!..»