Русская фантастика 2009 - Сергей Галихин

Сколько пройдено и сколько осталось, Василий знал всегда. После того как миновало два с половиной года, стало гораздо легче — ведь теперь он приближался к Маше, а не удалялся от нее по поверхности искривленной в чужих измерениях Вселенной. Но вехи этого пути практически не различались — слишком мало человеческого осталось в том, кто был Василием Звягиным.

Когда жезл истаял до конца, а сам Звягин остался лишь мыслью, проблеском сознания, он увидел и почувствовал, что путь пройден, — и вновь стал человеком.

Маша шла по весенней улице, уверенно стуча каблучками по асфальту. Цвела акация, на город опустилась жара, но ее пока можно было терпеть.

Худой, даже изможденный молодой мужчина, сидевший в прострации на скамейке рядом с фонтаном, увидев Машу, вскочил и бросился ей навстречу. Девушка испугалась, но не попыталась убежать. Да и зачем бежать — кругом люди. Если молодой человек хочет попросить у нее денег, значит, она неплохо выглядит. Своего рода комплимент. Обидеть ее прямо на улице он не сможет.

— Маша! Наконец я нашел тебя, Маша! — заявил мужчина, пристально вглядываясь в ее глаза. — Но я тебя совсем не помню.

— Как же вы можете меня помнить, когда мы незнакомы? — участливо, без раздражения спросила девушка. При ближайшем рассмотрении мужчина ей неожиданно понравился — взгляд у него был не безумным и даже не грустным, но очень понимающим.

— Я Звягин, Маша. Василий Звягин.

Маша вгляделась в мужчину пристальнее. Как у него горят глаза! И симпатичный… Однако имя и фамилия ей ничего не говорили.

— Вы больны? — спросила девушка.

— Нет. Я просто давно ничего не ел.

— А пойдемте, я вас угощу обедом? — неожиданно для себя самой предложила Маша. — Вы любите ватрушки?

— Спасибо, — с достоинством ответил Василий. — Мне очень нравятся ватрушки. А твои ватрушки, Маша, просто бесподобны.

— Я и готовить-то их не умею, — засмеялась девушка. — Правда, собиралась научиться. Так что, в кафе?

— Да, — согласился Звягин. — Кстати, деньги у меня есть.

Он достал из кармана и продемонстрировал несколько измятых сотенных бумажек. Не ахти какая сумма, но на обед вполне хватит.

— Обманщик! — улыбнулась Маша. — У вас такой способ знакомиться с девушками? Прикидываться голодным? Психологический эксперимент?

— Нет, не эксперимент. И я действительно голоден, а жду тебя очень давно, — признался Василий. — Как все-таки странно, что ты меня не помнишь. Но это очень хорошо…

Маша внутренне напряглась — молодой человек преступник? Он когда-то скверно с ней обошелся? Но ничего особенно плохого с ней в жизни не случалось, и что хорошего в том, что она не помнит Василия, девушка не понимала… Может быть, этот парень учился с ней в школе? В старших классах? Может быть, раньше он был не таким, как сейчас?

Метрах в тридцати от Звягина и Маши, проскрежетав колесами по асфальту, остановился черный джип. Высунувшийся в окно солидный мужчина в дорогом костюме спросил о чем-то у молодого человека с букетом цветов — скорее всего, дорогу. Парень махнул рукой, указывая за угол. Джип сорвался с места так же резко, как затормозил. Наверное, его хозяин опаздывал на важную встречу.

Василий проводил автомобиль взглядом и прошептал:

— Теперь все будет хорошо, Машенька. Очень хорошо.

— Наверное, — улыбнулась девушка. На джип она вообще не смотрела — мало ли машин вокруг?

И они рука об руку пошли в кафе, откуда так вкусно пахло выпечкой и кофе. У Маши сладко ныло сердце — словно она встретила давнего друга, а может быть, самого важного в своей жизни человека. Она была уверена в своем новом знакомом и почти любила его, хотя никогда не видела прежде. А Звягин даже забывал иногда дышать — как в холодных межмировых пространствах, — потому что ему было так хорошо… Слушая Машу, вглядываясь в такие милые черты лица, он вспоминал ее заново — спустя пять миллиардов лет.

РАССКАЗЫ

Джордж Локхард

СЕЗОН ЧЕРНЫХ ДОЖДЕЙ

Сегодня было холодно. Я долго бродил по равнине в поисках суша, но отыскал, только когда звезда почти вся закрылась тучами. Еда немного согрела меня.

Ночью не произошло никаких особенных событий. Я провел ее на большом старом камне, свернувшись в клубок. Утром отправился дальше.

Шел несколько часов, пару раз замечал вдали флегомов. Они тоже искали суш. Никто не подошел ко мне, поэтому я устроился на отдых один. Суша у меня осталось немного.

Вечером опять видел одинокого флегома. Он медленно шел через равнину, опустив голову и осматривая землю. Я пригласил его отведать моего суша, но флегом оценил количество оставшейся у меня пищи и отказался. Я долго провожал его взглядом. Потом устроился спать.

Утром я обнаружил на. небе длинный белый след, словно там пролетел метеорит. Однако локс метеорита я не почувствовал. Закрыв один глаз, я поискал поблизости чувствующих и нашел того самого флегома. Он подтвердил, что тоже видел след, и сообщил о странном суррене, который раздавался со стороны падения объекта. Я пригласил флегома составить мне компанию для исследований, однако он отказался и выразил огорчение, поскольку слишком ослаб для длительного похода в сторону гор и не сможет проверить источник суррена.

Я собрал весь оставшийся суш и направился к флегому. Он неподвижно лежал у подножия большого дерева и, судя по всему, умирал. Я оставил ему суш, не обращая внимания на слабые попытки отказаться. Мне легче достать пищу, я умею ползать по вертикальным камням и залезать на деревья. Сообщив об этом флегому, я отправился к горам.

Вчера я ничего не фиксировал в дневнике, потому что сильный ветер с севера слишком переохладил мою кровь и процессы мышления замедлились. Насколько могу судить, вчерашний день я провел в оцепенении, неподвижно прижавшись к стволу рухнувшего дерева. Было холодно.

Сегодня с утра я двигался навстречу ощутимому суррену с юга. Флегомы значительно превосходят меня размером, поэтому ощущают суррен с более далекого расстояния. Однако локс я чувствую лучше.

Если метеорит был искусственным, отсутствие локса легко объяснимо. Однако мне трудно вообразить, чтобы чувствующие могли использовать такой нерациональный вид исследовательского прибора. Время функционирования метеорита с момента входа в атмосферу до падения — несколько секунд. Вероятно, локс просто несвойствен минералам данного конкретного аэролита.

Вечером я нашел большой оазис суша и сообщил всем флегомам о его существовании. Согласно моей оценке, трое взрослых могли бы кормиться здесь в течение месяца. Ближайшие трое флегомов с благодарностью отозвались о моем приглашении и согласились присоединиться. Я с радостью ожидал их появления.