Хозяин Проливов - Ольга Елисеева

— Я дурака свалял. Извини.

— Я тоже.

Они двинулись в глубь коридора. К огромному облегчению Левкона, его глаза с каждой минутой видели все больше и больше. Впереди темнота стала сереть. Вскоре гиппарх уже мог хорошенько разглядеть спутницу. Какая же она была грязная! Зря купались.

— Вон, смотри! — Арета тыкала рукой вперед. — Свет из-за поворота. Поэтому мы и не видели выхода. Он там, за стеной!

Колени у Левкона подкосились. Именно этого он боялся, когда бежал из захваченного скифами лагеря к скале. Сознание несется впереди, а ноги остались сзади. Они сильней тебя.

— Э-э, держись. — Арета успела подхватить его. — Меня тоже с голодухи ведет.

Она подтолкнула спутника вперед. За поворотом перед ними открылся выход из пещеры. Это была кривая щель. Чтобы залезть в нее, Левкону пришлось подсадить спутницу, а ей — протянуть ему руку. Дыра выводила в сосновую рощу на склоне холма, вроде той, что они миновали, поднимаясь в гору от стойбища скифов. Поселок тавров, видимо, остался далеко наверху. Впервые за время блуждания по горам перед спутниками открылись не окрестные хребты, а широкая, уходящая вдаль степь, колеблемая ветрами с близкого побережья.

— Интересно, кто попытается оторвать нам голову на этой стороне? — Левкон глубоко вздохнул и закашлялся. Воздух со степи шел с пылью.

— Смотри, вон ручей, — устало сказала Колоксай. — Вытекает из-под скалы.

— Едва ли это не продолжение того колодца, в котором я уже купался, — неодобрительно буркнул гиппарх. — Ты и тут хочешь поболтать ногами?

— Это мое дело. — Арета направилась к воде. — Я хочу пить.

Вокруг никого не было, и Левкон не стал мешать спутнице. Женщины не любят ходить грязными. Их это бесит. Колоксай потрогала рукой воду, покорчила рожи: де холодная, бр-р-р — и начала раздеваться. Гиппарх слегка отстал. Теперь он смотрел на нее совсем другими глазами, чем на море во время купания лошадей или у ручья по ту сторону холма. Сейчас это была его женщина, и Левкону стало любопытно, что он взял.

У Ареты оказались маленькая грудь и легкие бедра. Как раз такие, какие ему всегда нравились. И вот это самое тело он когда-то разминал по косточкам? Ничего не заметив! «Спал, спал, проснулся! — хмыкнул гиппарх. — А я не староват для нее?» Арета уже вошла в воду по щиколотку, но окунуться целиком не решалась. Ее бил озноб.

— Мы не можем, как в прошлый раз? — жалобно попросила она, обернувшись через плечо.

— Как в прошлый раз не можем, — отозвался Левкон, сзади обхватив ее обеими руками за талию и разом прыгнув с берега на глубину.

Вихрь ледяных брызг охватил их с ног до головы. Колоксай завертелась, пытаясь вырваться.

— Пусти! Сердце же может остановиться!

— Будешь еще драться? — Он хохотал, не разжимая ладоней и изо всей силы болтая ногами, чтоб не уйти на дно.

Когда они выбрались на берег, Арета, чуть дыша, стала обтираться своим грязным шерстяным плащом, стараясь разогнать по телу кровь. Ее кожа горела огнем, и Левкон подумал, холодно или горячо будет руке, если дотронуться до плеча спутницы. Колоксай подошла к нему и застыла в нерешительности. Он мог отобрать у нее плащ и вытереться сам. Но не стал. Девушка стояла перед ним, приподнявшись на цыпочки и приложив шерсть к его груди. Она повела рукой, и Левкон немедленно накрыл ее ладонь своей.

— Думаешь, стоит?

Это был запоздалый вопрос. Оба знали, что хотят и будут заниматься этим, даже если потом очень пожалеют. Арета наклонила голову и коснулась губами его смуглой кожи, слизнув две большие холодные капли, катившиеся посередине груди. Левкона уже не раздражало, что она всегда начинает первой. Он подхватил спутницу на руки и отнес ее в сторону от ручья.

На этот раз они любили медленно, сдерживая себя и наблюдая за каждым движением друг друга. Ни одного слова не было произнесено, ни одного звука издано. Только дыхание то учащалось, то становилось глухим и усталым.

Пеан 4

БОГИ-ИЗГНАННИКИ

Северный ветер кидался комьями снега. Боги брели по колено в сугробах, и обледеневшие волосы Аполлона постукивали друг о друга в такт мерному тяжелому шагу. Арес, согнувшись, нес на себе Афродиту. Из-под грубой бараньей шкуры свисали ее покрасневшие от мороза босые ноги.

— Нас приговорили к смерти, — тихо всхлипнула женщина.

— Мы бессмертны, — возразил Феб.

— Тем хуже, — буркнул Арес и поудобнее подкинул любовницу на закорках. Он тоже устал, а этот болтун только и знает, что молоть языком! Подбадривает их, когда все так плохо!

После гибели Трои побежденные боги были сосланы на север. В туманные степи Киммерии, где дыхание Аида белым холодом стелилось по земле. Лишь пустынный борей с его дождями и морозами был отдан под управление нежной Афродите, ее вспыльчивому кровожадному любовнику Аресу и солнечному неудачнику Аполлону. Время снова сделало круг и вернуло Феба в ту точку, из которой он так старался вырваться.

— Можно взглянуть на дело с другой стороны. — На губах лучника мелькнула робкая улыбка, и тут же в затянутом белой пеленой небе сквозь просветы туч показалось солнце. — Во всем можно найти свои преимущества. Мы свободны.

— Мы свободны, потому что потеряли все, — возразила Афродита. — Даже дом.

— У нас будет новый дом, — не унимался гипербореец. — К тому же теперь ты можешь быть вместе с Аресом совершенно открыто. Ведь твой муж не последовал за тобой в изгнание.

Любовники переглянулись. В словах Аполлона был резон.

— Зевс знал, что мы с Афродитой нравимся друг другу, — сказал Арес. — И нарочно отдал ее Гефесту. Чтоб досадить мне.

— Распри — удел богов, — кивнул лучник. — Мир между нами не нужен Громовержцу.

Спутники согласились. Гипербореец тащил их сквозь заснеженную степь, как телят на веревке, и прекрасно знал: что бы ни говорить, лишь бы говорить, отвлекая богов от кромешного ужаса ледяных киммерийских равнин. Афродита застонала, беспомощно подтягивая под плащ одеревеневшие ноги.

— Не спи. — Аполлон ущипнул ее за руку.

— Пускай подремлет. — Арес стряхнул снег с бороды.

— Нельзя. Замерзнет.

Боги остановились, положили Уранию на баранью шкуру, и Арес стал снегом растирать ей побелевшие щеки. Феб взялся за ступни. Поначалу она даже не вскрикнула. Это было плохо. Но потом подняла такой вой, что от сердца у Аполлона отлегло. Он не хотел, чтоб богиня лишилась своих прекрасных ног.

— Надо заночевать здесь, — сказал гипербореец. — Мы с Аресом построим из снега стенку от ветра, а потом я соберу хворост и подстрелю что-нибудь поесть.