Финиш - Кейт Стюарт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неужели я уже ее потерял?
Как она отреагирует, когда проснется и обнаружит, что помечена?
Возможно, еще сегодня утром она бы согласилась, если бы я ее попросил. Но Сесилия слишком юна, и правда в том, что она еще может отсюда выбраться.
Она может жить, как и планировала, жить так, словно проведенное со мной время было всего лишь пустяком на пути к более безопасной жизни.
Я мог бы ее прогнать, вынудить сбежать. Возможно, когда она уедет, я смогу спасти отношения с братьями и восстановить клуб.
С деловой точки зрения было бы гораздо проще ее отпустить. Однако даже на секунду не могу представить, как буду без нее жить. У меня ушло столько времени, чтобы ее найти.
Отвинтив крышку бутылки, рад тому, как опалил горло джин, и молюсь, чтобы он утихомирил неустанные мысли и помог найти правильное решение.
Мы можем уехать, сбежать, пока все не устаканится. Я могу дать им время справиться со своим гневом, а потом вернуться и прощупать почву. Но отвергаю эту идею, как только она приходит в голову. Я никогда не бросал братьев и теперь не стану усугублять свое предательство, как бы ни манила мысль увезти Сесилию и оставить ее себе.
Именно из-за своего эгоизма я и оказался в этой ситуации.
Дом увидит логичность ее татуировки, которая сделана лишь с одной целью – ради ее защиты. Шон увидит в этом лишь мою попытку сделать ее своей.
И они оба будут правы.
Но моя ли она на самом деле?
Сегодня утром она взглядом показала мне, что да, это правда, и я до сих пор это чувствую. Сесилия – моя. Она создана для меня, единственная душа на этой земле, рядом с которой я чувствовал себя полноценным, чувствовал себя в безопасности, дома. Когда еще всего несколько часов назад я взял ее, а она прошептала мое имя, опьянев от похоти и вина, и посмотрела на меня полным любви взглядом, сжимая внутренними мышцами, я убедился, что это самая настоящая правда.
Она моя. Я до сих пор чувствую это всеми фибрами души, хотя сердце ее, несомненно, разбилось, когда она снова увидела Дома и Шона. Разбилось и от предательства, оттого что полюбила своего врага и поняла, что принадлежит ему.
Все зашло слишком далеко.
Подкурив сигарету, затягиваюсь и выдыхаю дым, а потом делаю еще один глоток джина.
Тик-так.
Каждая секунда напоминает удар в самое сердце. Я уже отдал приказ сделать ей татуировку. Как только Сесилия уснет, ей сделают клеймо – она будет моей.
С самого детства я совершал смелые и взвешенные поступки, но никогда еще ставки не были так высоки. Сердце-то мое, может, и приняло решение, а вот разум еще в полном раздрае. Я разрываюсь и понятия не имею, что выбрать.
Выражение лица Дома, ярость в его позе, боль в глазах, а Шон… Закрываю глаза и представляю его опустошенное выражение лица и слезы – он плакал, совершенно того не стесняясь, чего я никак не мог предугадать.
Из-за характера их отношений я всячески отвергал силу их чувств. Но мне открылась сегодня неприглядная истина. Она любит их. Ее взгляд, когда они узнали о нас, и бурлящие между всеми тремя эмоции разрывают мне сердце.
В прошлом все мои авантюры окупались. Но, когда действие уже запущено, отменить его нельзя.
Я не смогу. Не смогу это сделать.
Вытащив телефон, быстро набираю текст, чтобы привести приказ в исполнение, и мой палец замирает на кнопке «отправить».
Ей нужна эта метка. Все, кто видел ее на собрании, знают, насколько Сесилия важна. Связавшись с Шоном и Домом, она стала орудием возмездия для любого врага клуба. Мне удалось узнать, что Шон рисовался с ней по всему Трипл-Фоллс. Черт возьми, до сих пор не могу понять, чем они оба думали, но вместо того, чтобы дать им возможность объясниться, просто взял и вынес приговор. Они, не сопротивляясь, отбыли наказание, чтобы меня задобрить.
А в ответ… я нас уничтожил.
Мне бы хотелось жалеть о содеянном, но я не могу. Что бы между нами ни произошло, любовь Сесилии – самое чистое чувство, что я познал в жизни.
И за это я планирую ее наказать.
Опускаю голову, когда слова песни проникают в самое сердце и вселяют отчаянную надежду. «Фигура отца». Так она меня видит? Текст песни режет мое и без того уже растерзанное сердце, пока пытаюсь придумать способ до нее достучаться.
Если я сию же минуту пойду к ней и поведаю о своих доводах, расскажу всю правду, поверит ли она мне? Или окажусь в ее немилости, и она не станет слушать то, что для меня важно?
– Проклятье! – Сорвав с себя пиджак, кидаю его на землю и смотрю в ночное небо. Сюда я прихожу с самого детства, чтобы найти ответы, и находил их в лучах лунного света. Но луны не видно. И лунного света, когда он нужен мне сильнее, чем раньше, тоже нет. Этот дар, которым меня наделили, будто знает, что, влюбившись, я предал свой путь.
Боль в груди становится сильнее, пока пытаюсь представить жизнь без нее. Я всегда все воспринимал в черно-белом цвете, не учитывая чувства.
Нет чувств – нет ошибок.
Когда песня снова начинает играть, смотрю на телефон, занеся палец над кнопкой «отправить», но звонок прерывает мое действие.
– У меня нет времени на разговоры, – огрызаюсь я.
– В чем заключалось наше соглашение, Тобиас? – шипит в ответ Антуан.
– Я выполнил твой гребаный приказ. Я просто уехал из Парижа. И удостоверился, что сделка действительна…
– Сам расскажешь моей сестре, что сегодня ночью умер ее единственный сын?
– Я же говорил тебе дождаться меня, – выплескиваю я гнев. – Говорил тебе не посылать его. Говорил, что он не готов.
– Я не подчиняюсь твоим приказам, – огрызается он в ответ. – А теперь мой племянник мертв, а ты слишком дорого мне обошелся. Это была твоя сделка.
– Я же предупреждал, что вернусь через несколько…
– Ты нарушил наше соглашение.
– Я говорил тебе дождаться меня! – рычу в телефон, чувствуя, как намокают ладони, а в грудь вонзаются тысячи иголок.
– Своим домашним отпуском ты потратил слишком много моего времени, – ровным тоном говорит Антуан, и тогда я понимаю, что у него есть какой-то план. – Боюсь, эта оплошность обойдется тебе гораздо дороже,
