Финиш - Кейт Стюарт

желая убежать от меня, от этой ситуации, и беспрерывно убеждает себя, что все, что мы пережили, – просто еще одна ложь. Каждая минута моей нерешительности – еще одна потерянная минута.

Неужели я уже ее потерял?

Как она отреагирует, когда проснется и обнаружит, что помечена?

Возможно, еще сегодня утром она бы согласилась, если бы я ее попросил. Но Сесилия слишком юна, и правда в том, что она еще может отсюда выбраться.

Она может жить, как и планировала, жить так, словно проведенное со мной время было всего лишь пустяком на пути к более безопасной жизни.

Я мог бы ее прогнать, вынудить сбежать. Возможно, когда она уедет, я смогу спасти отношения с братьями и восстановить клуб.

С деловой точки зрения было бы гораздо проще ее отпустить. Однако даже на секунду не могу представить, как буду без нее жить. У меня ушло столько времени, чтобы ее найти.

Отвинтив крышку бутылки, рад тому, как опалил горло джин, и молюсь, чтобы он утихомирил неустанные мысли и помог найти правильное решение.

Мы можем уехать, сбежать, пока все не устаканится. Я могу дать им время справиться со своим гневом, а потом вернуться и прощупать почву. Но отвергаю эту идею, как только она приходит в голову. Я никогда не бросал братьев и теперь не стану усугублять свое предательство, как бы ни манила мысль увезти Сесилию и оставить ее себе.

Именно из-за своего эгоизма я и оказался в этой ситуации.

Дом увидит логичность ее татуировки, которая сделана лишь с одной целью – ради ее защиты. Шон увидит в этом лишь мою попытку сделать ее своей.

И они оба будут правы.

Но моя ли она на самом деле?

Сегодня утром она взглядом показала мне, что да, это правда, и я до сих пор это чувствую. Сесилия – моя. Она создана для меня, единственная душа на этой земле, рядом с которой я чувствовал себя полноценным, чувствовал себя в безопасности, дома. Когда еще всего несколько часов назад я взял ее, а она прошептала мое имя, опьянев от похоти и вина, и посмотрела на меня полным любви взглядом, сжимая внутренними мышцами, я убедился, что это самая настоящая правда.

Она моя. Я до сих пор чувствую это всеми фибрами души, хотя сердце ее, несомненно, разбилось, когда она снова увидела Дома и Шона. Разбилось и от предательства, оттого что полюбила своего врага и поняла, что принадлежит ему.

Все зашло слишком далеко.

Подкурив сигарету, затягиваюсь и выдыхаю дым, а потом делаю еще один глоток джина.

Тик-так.

Каждая секунда напоминает удар в самое сердце. Я уже отдал приказ сделать ей татуировку. Как только Сесилия уснет, ей сделают клеймо – она будет моей.

С самого детства я совершал смелые и взвешенные поступки, но никогда еще ставки не были так высоки. Сердце-то мое, может, и приняло решение, а вот разум еще в полном раздрае. Я разрываюсь и понятия не имею, что выбрать.

Выражение лица Дома, ярость в его позе, боль в глазах, а Шон… Закрываю глаза и представляю его опустошенное выражение лица и слезы – он плакал, совершенно того не стесняясь, чего я никак не мог предугадать.

Из-за характера их отношений я всячески отвергал силу их чувств. Но мне открылась сегодня неприглядная истина. Она любит их. Ее взгляд, когда они узнали о нас, и бурлящие между всеми тремя эмоции разрывают мне сердце.

В прошлом все мои авантюры окупались. Но, когда действие уже запущено, отменить его нельзя.

Я не смогу. Не смогу это сделать.

Вытащив телефон, быстро набираю текст, чтобы привести приказ в исполнение, и мой палец замирает на кнопке «отправить».

Ей нужна эта метка. Все, кто видел ее на собрании, знают, насколько Сесилия важна. Связавшись с Шоном и Домом, она стала орудием возмездия для любого врага клуба. Мне удалось узнать, что Шон рисовался с ней по всему Трипл-Фоллс. Черт возьми, до сих пор не могу понять, чем они оба думали, но вместо того, чтобы дать им возможность объясниться, просто взял и вынес приговор. Они, не сопротивляясь, отбыли наказание, чтобы меня задобрить.

А в ответ… я нас уничтожил.

Мне бы хотелось жалеть о содеянном, но я не могу. Что бы между нами ни произошло, любовь Сесилии – самое чистое чувство, что я познал в жизни.

И за это я планирую ее наказать.

Опускаю голову, когда слова песни проникают в самое сердце и вселяют отчаянную надежду. «Фигура отца». Так она меня видит? Текст песни режет мое и без того уже растерзанное сердце, пока пытаюсь придумать способ до нее достучаться.

Если я сию же минуту пойду к ней и поведаю о своих доводах, расскажу всю правду, поверит ли она мне? Или окажусь в ее немилости, и она не станет слушать то, что для меня важно?

– Проклятье! – Сорвав с себя пиджак, кидаю его на землю и смотрю в ночное небо. Сюда я прихожу с самого детства, чтобы найти ответы, и находил их в лучах лунного света. Но луны не видно. И лунного света, когда он нужен мне сильнее, чем раньше, тоже нет. Этот дар, которым меня наделили, будто знает, что, влюбившись, я предал свой путь.

Боль в груди становится сильнее, пока пытаюсь представить жизнь без нее. Я всегда все воспринимал в черно-белом цвете, не учитывая чувства.

Нет чувств – нет ошибок.

Когда песня снова начинает играть, смотрю на телефон, занеся палец над кнопкой «отправить», но звонок прерывает мое действие.

– У меня нет времени на разговоры, – огрызаюсь я.

– В чем заключалось наше соглашение, Тобиас? – шипит в ответ Антуан.

– Я выполнил твой гребаный приказ. Я просто уехал из Парижа. И удостоверился, что сделка действительна…

– Сам расскажешь моей сестре, что сегодня ночью умер ее единственный сын?

– Я же говорил тебе дождаться меня, – выплескиваю я гнев. – Говорил тебе не посылать его. Говорил, что он не готов.

– Я не подчиняюсь твоим приказам, – огрызается он в ответ. – А теперь мой племянник мертв, а ты слишком дорого мне обошелся. Это была твоя сделка.

– Я же предупреждал, что вернусь через несколько…

– Ты нарушил наше соглашение.

– Я говорил тебе дождаться меня! – рычу в телефон, чувствуя, как намокают ладони, а в грудь вонзаются тысячи иголок.

– Своим домашним отпуском ты потратил слишком много моего времени, – ровным тоном говорит Антуан, и тогда я понимаю, что у него есть какой-то план. – Боюсь, эта оплошность обойдется тебе гораздо дороже,