То «заика», то «золотуха» - AnaVi

кто в данный момент — выйдет «в свет», а кто — и останется «в тени». Я же — буду отвечать за неё и её редкие же пробуждения!.. Все вопросы же отныне — решать через тебя и лично со мной. Никаких исключений. Нам нельзя больше рисковать: лишнее внимание — ни к чему!

О vs В

(«Covёr» — Максим ФАДЕЕВ, Григорий ЛЕПС; «AM-A-S» — «Он Рядом» / Quest Pistols Show, «Прощай, мой друг» / Ольга Орлова, «Чужая» “Новая Фабрика Звёзд” / Гузель Хасанова и Ivan)

— Ну что?.. «Вкусно»?! — Прищурилась зеленоглазая белокурая девчонка девятнадцати лет: и её хитрая и в то же время «злобная» улыбка — раскрылась до ушей! И отдавали бы её длинные русые же волосы до поясницы «рыжим» — её бы можно было посчитать за «ведьму» и сжечь: ещё до возвращения и «в строй» — инквизиции. Но она — была «демоном»; а это всё же — (не)чуточку и хуже, будучи и в разрезе её же: яростных и даже «гневных» глаз — под веками с чёрными тенями со стрелками, длинных чёрных же ресниц — под широкими и иронично-сарказмно же изогнутыми такими же бровями на высоком лоб, как раз и запускающим их, как и свои же собственные «бледные волны» к волосяному покрову и короткой жидкой чёлке; в то время как и её же острый с горбинкой нос — скукоживался и морщился, а скулы — натягивались сами и вытягивали само лицо, прорезая словно бы и не только его, но и будто бы ещё и воздух, ветер же пищал и скрипел со звуком «ногтей и наждака о стекло» — когда ударялся о них, пока и сомкнутые же в явном омерзении её узкие серые глянцевые губы, вместе с приподнятым округлым подбородком, контрастировали на фоне чёрной водолазки под горло, с длинным рукавом — лишь на левую руку и коротким же, соответственно, на правую, красной юбки до колена и чёрно-красных же лодочек на высокой и узкой шпильке! Всё это и многое другое — выдавало не только её превосходство и величие как в росте, так и в «виде», но и её полное же нежелание, хоть и параллельно же ещё и «адский интерес»: ко всему происходящему; а именно — к унижению «светлой» особы, её сверстницы же, напротив! Хоть и что странно — пусть и с такими же длинными, но и тёмно-каштановыми волосами, тёмно-карими же глазами — под светло-бежевыми же веками в обрамлении чёрных коротких ресниц; и под узкими же такими же бровями — на узко-низком и ровном бледном лбу. Зато и её же узкий, чуть вздёрнутый на кончике нос — красиво вписывался, словно бы и небольшой плавник дельфина между морских волн, светло-розовых же её щёк, когда же и «в первом всегда» случае: это был максимум — клюв, а минимум — плавник, вот только и уже точно «акулы»; да ещё и с такими же острыми двумя — по бокам. Аккуратные же и небольшие пухлые светло-розовые губы — были статичны и не выражали ничего: ни радости, ни грусти… ни ответной же злости. Пока и лёгкий же, еле заметный округлый подбородок — и не выделялся же вовсе на фоне всего её лица и не был поджат ни в какой обиде совершенно! Она спокойно и стойко — выдерживала обстрел взглядом, собственно, как и всегда, не ещё, а «уже» и давно-надолго будучи заточенной под это; была бывалой и плавающей, хоть и порядком уставшей — от однообразности и их же всё вечных стычек с препирательствами на одну и ту же тему, связанную с обычной «непереносимостью друг друга»: демоном — ангела; и наоборот!

— А ты знаешь!.. Не распробовала! — Чётко, и от каждой же буквы до знака, проговорила «вторая», смотря снизу же вверх на свою обидчицу: будучи и ниже же всё её — на полголовы; а на каблуках и лишь в её же всё случае — и подавно: два раза — по «пол».

Что ж, но и не донести синий пластиковый поднос со своей едой, в виде обычной каши, чёрного чая и какого-то вчерашнего же кекса, до одного лишь и пустого белого же деревянного стола на металлических ножках-шпалах в самом конце и углу — было ещё полбеды; сама же «беда» заключалась как раз таки и в том, что тот самый поднос — уже лежал подле её ног и на полу, а та консистенция, что и звалась же ещё ранее «едой» — расползлась по её одежде, чёрному затёртому и так, и без того джинсовому комбинезону, зацепив пусть и немного, но и «всё же» ещё тёмно-синюю футболку под ним и полностью же облив чёрные тканевые слипоны, на глазах у всех! У «всей же бело-серой бетонной столовой» — детского дома для ангелов и демонов… И «людей»! Считай — и у «всего» дома! Ведь и было же ещё время обеда — и в столовой были все: дети всех возрастов и «рангов», всех видов и «подвидов»; включая директора и преподавателей с воспитателями и нянечками, со всем и обслуживающим персоналом. Но никто и пикнуть — не смел: одни — боялись, а другие — попросту так же «устали», как и сама брюнетка! Ведь и только появившись на пороге здания — эти две особы тут же стали враждовать. И никто же до сих пор не знал «истинной» причины этому! Да они и сами уже вряд ли её помнили. Да и была ли она вообще?.. Помимо всё и нетерпимости. Это же уже — так по́шло и баянно! Хотя и явно же — не менее того, как просто бывают люди и существа, которых ты пусть и видишь в первый раз в своей жизни, но и уже ненавидишь их всей своей душой и таким же телом: от кончиков волос на голове — до кончиков пальцев на ногах. Но и что как произошло, так и осталось же — с ними! И, по большей же части, именно поэтому — они и оставались на второй год, каждый раз и все же вместе, с компанией «первой» или нет, «таща» их за собой или «да», после такой или «не» очередной же ещё-битвы-пока-не-войны и не выпустились — с совершеннолетием и «обращением»: не заслужили же — ни первого,