Наказаны любовью - Наталья Гилева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мама, почему ты его защищаешь? — Даниэль встал. — Вы были знакомы?
Кристина побледнела.
— Он не сделал ничего плохого, — ей было стыдно признаться детям, что она страстно отвечала на его поцелуи, что с таким же отчаянием жаждала его объятий, что с таким же нетерпением стремилась к нему, что на мгновение прошлое отступило, если бы не звук рвущейся ткани, она бы не остановилась. — Виноваты те, кто нарушил мой покой. Мы все стали жертвами обстоятельств, — она встала с дивана. — Даниэль, не устраивай самосуд. То, что произошло в кабинете, постарайтесь об этом забыть. Этого больше не произойдет.
— Конечно. Я не позволю ему к тебе приближаться.
— Даниэль, прошу тебя. Мне стыдно за то, что вы увидели. Очень стыдно. Прошу тебя. Прошу всех вас — забыть и не вспоминать, если вы хоть немного уважаете меня. Роберто не виноват.
— Он хотел тебя изнасиловать, — вырвалось у Даниэля.
— Нет, — Кристина покачала головой, — он не принуждал меня, — она призналась, не могла врать детям. Роберто не виноват в произошедшем. Не виноват. Она позволила, она хотела, она ждала этих объятий. Ждала всю жизнь, но прошлое слишком явно, оно незримо присутствует, напоминает о себе и никогда не отпустит.
— Но мы видели, — Даниэль указал рукой в кабинет.
— Даниэль, ты…, — Кристина тщательно подбирала слова. — Я тебе прямо сказала — меня никто не принуждал, ты не понимаешь? — Даниэль отшатнулся от Кристины. — Не слышишь? Мне ужасно стыдно перед вами, перед вашим отцом, которого мы сегодня похоронили. А ты вновь и вновь заставляешь меня говорить о произошедшем, я и так не знаю, как оправдаться перед вами, перед памятью о Рафаэле. Прошу тебя не надо. Виновата я. А вы все набросились на него. Господи, — Кристина заломила руки, — простите меня, — женщина выбежала из комнаты.
Сабрина хотела побежать следом за матерью, но Карлос остановил ее.
— Оставь, ей надо побыть одной. Даниэль, не говори больше с Кристиной об этом. Ей и так тяжело.
— Видимо не такая счастливая у нас семья была. Просто видимость, — Даниэль присел на диван, разочаровавшись в родителях. — Они нас обманывали. Всю жизнь обманывали. Мама получается мучила отца.
— Даниэль, — Виктория попыталась взять его за руку, но он ее выдернул.
— Виктория, не надо, он твой отец, — он покачал головой. — Моя мать и твой отец в день похорон моего отца. Это уже слишком.
Виктория, отступив, заплакала.
— Послушай, Даниэль, — Карлос встал перед другом. — Не делай поспешных выводов. Сейчас ты обижаешь незаслуженно.
— Что ты так всех защищаешь? — Даниэль встал. — Маму, Викторию. Мама виновата, она предала память отца. Она сама призналась, что…, — он запустил руку в волосы, как бы пытаясь выдернуть те слова, что услышал от матери, — она была не против. Ты понимаешь? В день похорон. Господи. И я считал нашу семью счастливой. Как же я ошибался.
— Даниэль, ты ведешь себя как ребенок, у которого забрали игрушку, — Карлос пытался достучаться до друга. — Они просто люди. Обычные. Наши родители такие же, как и мы. Они могут совершать ошибки, проступки. Кристина раскаивается, ты же слышал.
Виктория стояла в стороне. Она не могла ничего сказать, у нее не укладывалось в голове произошедшее: здесь в кабинете и там в офисе отца. Но самое главное, Даниэль отшатнулся от нее, считая ее причастной к произошедшему. А отец, он так смотрел на Кристину, с такой болью. С таким отчаянием. Такой тоской. Это не простая случайность, это не просто стечение обстоятельств.
— Даниэль, — Сабрина подошла к брату. — Мы не вправе судить.
— Ты тоже на ее стороне? — Даниэль сделал шаг назад.
— Нет, я на стороне того, что никто не виноват в произошедшем.
— Да что ты такое говоришь? А если бы не было изнасилования, они бы там…в кабинете. В кабинете нашего отца.
— Подожди, — Сабрина взяла его за руку. — Давай не будем ругаться в день похорон нашего отца.
— Вот именно, она опозорила его память. Я считал ее идеальной, а она…
— Она просто человек, — Сабрина прижала его руку к своей щеке. — Она просто человек. Давай подумаем о том, что они пережили с отцом. Сколько страданий выпало на их долю, но ни, одним словом, ни одним действием, ни одним поступком — они не дали нам повода усомниться в том, что они несчастливы, они дарили нам радость, они окружили нас заботой, вниманием. Ты все это перечеркиваешь всего лишь одним событием, маленькой слабостью.
— Как она могла? — Даниэль еще не верил в случившееся.
— Даниэль, у вас хорошая семья, — Карлос положил руку ему на плечо. — Не разрушай все своими подозрениями, тем более что Кристина сказала, что этого не повторится. Они не встречаются, — Даниэль с такой злостью взглянул на Карлоса. — Роберто женат.
— Знаю я его брак. Это просто фарс, — Виктории пошатнулась от этих слов. Она рассказывала Даниэлю, делилась с ним. А он сейчас оборачивает ее слова против всех, выворачивая их наизнанку. — Чтобы иметь возможность встречаться с другими женщинами. Я не позволю ему включить в свой список мою маму. Не позволю.
Виктория всхлипнула.
— Послушай, — Карлос встряхнул Даниэля, несильно ударяя того в плечо. — Ты говоришь глупость. Обижая всех и в первую очередь свою маму. А Виктория? Она доверилась тебе, а ты?
— Ну да, делайте из меня монстра, — он отмахнулся ото всех.
— В тебе говорит злость и нежелание воспринимать ситуацию, — Карлос отступил. — Но я не позволю тебе обрушить на мать свой гнев, который ты испытываешь ни к ней, ни к Роберто, а к тем, кто тогда много лет ворвались в этот дом и совершили насилие над ней, разрушив тихую и спокойную жизнь твоих родителей. Этого ты не в силах изменить. Кристина была честна перед нами, она прямо сказала, не скрываясь и не увиливая. Роберто пришел выразить ей сочувствие. Они познакомились недавно. Ни разу не давая нам повода усомниться в каких-либо иных отношениях между собой. Виктория, это же так? — Карлос искал поддержки с ее стороны. Виктория кивнула, не могла она рассказать о случае в офисе, она дала слово Кристине ничего не говорить. Скажи она сейчас, просто подлила бы масло в огонь. — Мы дружим. Это нормальная человеческая реакция. Мой отец тоже здесь был.
— Да, но он же не набрасывался на нее, не лез с поцелуями.
Сабрина чуть наклонила голову.
— Даниэль, ты ревнуешь?
— Что я?
— Ты ревнуешь нашу маму.
