Пепельная маска мести (СИ) - Лена Тулинова

– Зачем она надела перчатки? – спросил Нейтан. – Лайда Эдвертон сказала, что девушка была в перчатках.

– Так ты всё-таки говорил с нею, – тут же вскинулась Эдмунда. – Обманул меня…

– Да. И даже хотел рассказать тебе про мейсс Катнер – но всё было не до того, – обезоруживающе улыбнулся Нейт.

– То есть там, на берегу, ты уже знал…

– Я знал с самого начала, когда окликнул тебя из кустов возле участка, – пожав плечами, ответил Нейтан. – Хотя ты упрямилась и говорила, что это вовсе не ты! Так что кто кого обманывал?

– Вернёмся к истории девушки, – сказал Квейн нетерпеливо. – Вы двое можете уйти мириться в спальню, если неймётся!

Эда с трудом пропыхтела «нет, всё нормально», а Нейт лишь хмыкнул.

– Она надела перчатки, потому что руки скользили от крови, – сказал Эдвин. – Нет в этом никакого особого умысла или секрета. Правда, это сбило с толку маму: она решила, что девушка может быть мертвительницей.

– Не только её, – заметила Эдмунда, – а ещё и мейстра Рельднера Катнера.

– Но после этого девушка, опасаясь, что её видели, решила покинуть Льюдейл, – продолжил Эдвин. – И её впрямь видели: в столичном городе сложно остаться без свидетелей. Вот только если Тэлия боялась убийцы по имени Уолтер, то на самом деле за нею принялся следить совсем другой человек. Он сразу поехал за Тэлией. Вот почему, когда следствие искало свидетелей по делу Кэссиана и Эдмунды, никого толком не нашлось. Кто-то что-то мельком увидал, но даже не понял, что именно. Кроме Хайзена. А Хайзен отправился за девушкой в Войден. Дальше мы знаем. Хайзен убил Тэлию в надежде избавиться от своего дара, но что-то пошло не так: вместо дара он получил вторую душу. Они год ждали нужного расположения звёзд, чтобы они помогли мертвителю возродить мейсс Катнер, но тут пошли некие сложности. Они держали на примете девушек из приюта Равы – но тех перекупили амши…

– А почему она так странно вела себя в теле Хайзена? Почему позволила ему убить Джанну Мелик, да ещё так зверски? И требовала от него возрождения в теле прекрасной девственницы, – поинтересовалась Эдмунда.

– Хочу напомнить, что Тэлия Минна погибла очень молодой, даже юной. И убили её только ради того, чтобы избавиться от дара мертвителя, – сказал Эдвин. – Она изо всех сил мстила своему убийце. Он убил её, молодую невинную девушку, он не дал ей спасти мать…

– В моих глазах это не оправдывает желание Тэлии возродиться в чужом теле, – упрямо покачала головой Эда. – Юная, но уже такая циничная и жестокая! Она удержала руку Хайзена, когда он встретился с нами ночью. Но дала ему убить Джанну! Мне трудно быть признательной и благодарной такому человеку даже за спасение своей жизни…

– А я благодарю мир за то, что в нём была Тэлия, – сказала Рава. – И за то, что она спасла тебя и Эдвина – тоже! Мудрость богов сделала так, чтобы она спасла двоих хороших людей. Это было искуплением.

– Как бы то ни было, я убил Хайзена, хоть мы и пытались взять его живым ради Тэлии, – вздохнул Эдвин. – Я очнулся от её настойчивого голоса и первое, что увидел – её призрачное лицо. Конечно, я узнал девушку: ведь мы готовили Туанга по её портрету. Когда дар живителя передался мне, он исцелил в первую очередь меня самого. Я смог двигаться, быстро восстановился. Но Тэлия не давала мне покоя. Клевала меня, тормошила. Она настырная, прямо как ты, Эда.

– Вот уж не сравнивай! – Эдмунде было неприятно, что она никак не может смириться с этим…

Но и осадок после всего этого был совершенно как кофейный: густой и горький. Досада, раздражение, даже какая-то обида на Тэлию. Почему она выбрала именно такой путь? Эда пыталась не осуждать эту девушку – но не могла.

– Она говорит, что виновата. Поддалась соблазну выбрать себе красивое тело, похожее на прежнее, а о том, что кто-то при этом умрёт, не думала, ведь по факту тело осталось бы вполне живым, – сказал Эдвин. – И теперь Тэлия очень сожалеет, что так вышло. Она даже пыталась оживить Джанну. Однако не может объяснить, почему её дар не работал в теле мертвителя. Они оба, похоже, были пленниками в его теле. Хайзен ведь тоже не всегда мог умертвить…

– А почему она так и не упокоилась? – спросил Квейн.

– Хочет сначала попрощаться с отцом. И ещё – желает дать показания против Уолтера.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Квейн. – Чтобы показания мертвых были присоединены к делу, придётся немало постараться, а зачем? Уолтер и так уже во всём признался. Да и Катнер этот не слишком здоров, как бы его не пришибло это… прощание. Но зато нам многое стало понятней!

С этими словами он залпом допил свой кофе и напомнил всем, что работа не ждёт. Эдмунда с кузеном остались в доме Нейтана. Ещё не решены были вопросы с их службой: во-первых, вышло так, что на одно место претендуют двое, а во-вторых, из-за неясного пока статуса Эды она не могла покидать дом.

***

Эдвин, оставшись наедине с кузиной, напомнил ей, что хотел поговорить. Эдмунда уже устала от разговоров за это утро, но не отказывать же кузену?

– У меня к тебе две новости, – сказал он, по своей давней привычке показывая указательный и большой палец, как будто слов было недостаточно. – Во-первых, наши родители приедут сюда буквально через пару дней. Не смогли сразу покинуть работу, чтобы ехать со мной, но…

– И мама? – дрогнувшим голосом спросила Эда.

– Конечно, – сказал Эдвин. – Прости, я, очнувшись, рассказал ей всё. Не мог больше молчать. Она прибежала как только смогла, и так радовалась… И так плакала!

– Не могу тебя винить, – ответила Эдмунда чуточку суховато.

Она винила – но не брата, а себя.

– А как там твои? – спросила она. – Ну, в смысле, они тоже обрадовались?

– В отличие от твоей мамы, у них всегда была надежда, – ответил Эдвин. – У тёти Виты не было ничего. Кстати, она собирается привезти твои наряды.

Наряды! Как будто у Эдмунды