Адмирал Ушаков. Письма, записки - Федор Федорович Ушаков

несколько раз дрались только и… ***[66] у нас разбиты у двух бизань-мачты, на фрегате «Армении» почти все реи прострелены. Остров атаковали и дрались одни мы, и тут надобно многие реи на нескольких судах переменить новыми, пушки и единороги на батареях были более наши, порох, ядра и бомбы во всех местах посему употреблены наши. Но они этого не хотят разуметь. Я старался взять Корфу и все издержанное и пришедшее в негодность и испорченное переменить теми, что собственно мною взято потом… ***, но они и того не разумеют, когда берут мой лес в перемену реев и стеньгов, когда берут прочее вперемежку. Они во всем и том хотят быть в половине, без чего корабли мои ни с места ступить не могут… *** и ропщут, говоря, что мы все обираем (хотя ни капли, кроме сих вещей, к исправлению кораблей следующих, мы не берем). Говорят, будто на них пишут в Константинополь, что они нам сего не запрещают и боятся, чтобы их по таковым наветам не повесили.

Вот, милостивый государь, при всем нашем с Кадыр-беем дружестве сколько нелепостей переносить я должен. Прошу, между прочим, объясниться Блистательной Порте. Хотя в моих приобретениях приказал не считаться в тех вещах, которые употребляем мы на исправление наших кораблей на место попорченных в бою от неприятеля и о снарядах, нами расстрелянных, во взятии вместо их других, сколько найдется, ибо без того корабли мои будут без снарядов и бесполезны и нечем будет действовать в будущие случаи. Вот до чего простирается нерасчетливость, которой они знать не хотят и показывают себя в том невнятными. Ежели я расстрелял ядра, порох и прочие снаряды, ежели у меня разбиты стеньги, реи и мачты и вместо их нашел здесь лесу, хотя не совсем достаточно, тож ядра и прочее должен ли я без расчету моими приобретенными боем изо взятого переменить и укомплектовать корабли, чтобы и на будущие деятельности быть способными. Они, не входя во оное, говорят свое, что боятся на них наветов, и всегда твердят, что с ними поступите худо безо всякого разбору и оправдания не спросите… Поистине, сколь я ни дружен с беем… ***[67] иногда от неприличных чувствительностей, а избежать от этого нельзя, ничего не понимают или не хотят понимать. Ожидаю вашего ходатайства тонким учтивым образом от Порты напомянуть им за услугу мою таковых мелочных счетов против меня не делать.

С почтением моим и преданностию имею честь быть, милостивый государь мой, вашего превосходительства покорнейший слуга.

Федор Ушаков

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ

О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ С АЛИ-ПАШОЙ ЯНИНСКИМ И О НЕЖЕЛАТЕЛЬНОСТИ ОСЛАБЛЯТЬ СИЛЫ ЭСКАДРЫ ПОСЫЛКОЙ СУДОВ К БЕРЕГАМ СИРИИ И ЕГИПТА ПО ТРЕБОВАНИЯМ АНГЛИЧАН

5 марта 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

За почтеннейшее письмо вашего превосходительства и благоприятное поздравление меня с получением монаршего благоволения ордена Св. Иоанна Иерусалимского с присовокуплением командории в двух тысячах рублях ежегодного дохода состоящего, и в другом письме — с бриллиантами знаков ордена св. Александра Невского — приношу покорнейшую мою благодарность. О векселях на сумму жалованья на эскадру, следующего от барона Васильева, и письмо вашего превосходительства я получил и ожидать буду присылки денег; так и к нему соответственно писал.

Касательно же до присланного от вас векселя, чтобы от Али-паши получить по векселю сорок четыре тысячи семьсот один пиастр, не знаю, как это произвесть в дело? Боюсь я с ним денежные иметь расчеты. Ежели вексель к нему я пошлю, чтобы его не потерять, разве теперь, по взятии Корфу, не будет ли он тише со мною? И по сие время переписка его вся дружеская… прекратилась со мною, когда отказал он нам в своей помощи, а требовал от Порты повеления, чтобы ему с его войсками было предписано брать Корфу. А теперь как он будет? Переписки еще никакой между нами нет, кроме что присылка его теперешняя вновь войск и запрещение бывшим здесь не выходить без его повеления. Значит, какой-нибудь его замысел, но успеха никакого в том он иметь не может. Вся окольность здешняя меня уважает, и он по нужде должен быть скромнее. Теперь мне до него, кажется, никакой надобности нет. Опасность одна для Блистательной Порты: нет ли его замыслов, буде французы овладеют всем неапольским владением и особо Пулиею и в ней городами и крепостями Бриндичи и Отранто, откуда могут они посылать свои десанты везде. Но буде ваше превосходительство постараетесь, чтобы с эскадрою от здешнего края не отделяли, как требует господин Сидней Смит, чтобы несколько кораблей и фрегатов отделить к нему крейсировать поблизости Кандии[68] в пустом месте, где не можно ничего иметь, кроме худого, а упустить полезности и необходимую надобность.

Я надеюсь на божескую милость иметь успехи предохранять все потребное и успевать во всем, в чем возможно, только бы не снимали с меня воли, оставили бы на мою предусмотрительность, которую производить я буду по открывающимся случаям и обстоятельствам, все то, что полезнее и надобнее окажется. Теперь кораблей более в Анконе, нежели в Тулоне; в Тулоне, думаю, и двух кораблей нет, то адмирала Нельсона эскадра, во всех местах существующая, может их наблюдать. А мы соединенными эскадрами будем наблюдать Венецианский залив и около берегов Италии до Мессины, как неапольское величество убедительнейше об том просит и на нашу только помощь полагает надежду. Сие место теперь самое важнейшее, чтобы, занимая Венецианский залив, обезопасить берега Блистательной Порты. Прошу предуведомить меня, согласны ли на таковое полезнейшее место. А затем я буду досматривать, что, когда, где понадобится и какие случаи откроются, требующиеся только исправления эскадры, мне вверенной, несколько б кораблей и фрегатов. По неимению теперь здесь припасов и материалов невозможно много сил и полезностей от меня отнимает. Ежели бы теперь эскадра вся была исправна и не требовала бы важных починок, надеялся бы много сделать полезного, а теперь действия наши будут по возможности, как я в другом письме к вам обстоятельно объяснился.

P. S. От Али-паши, кроме худых последствиев, незаметно обносить нас понапрасну и съезжается в