Это не наша война - Павел Кошовец

      Элий, притворно закряхтев, вылез из-за стола, сграбастал дочь, будто медведь молодую берёзку. Каким бы правителем, политиком, хозяйственником и, в конце концов, человеком ни был этот представитель РоБерушей - это судить историкам, но вот любящим отцом - наверняка.

      - Лидия, вижу на тебе чересчур скромный для двора наряд. Это похвально, похвально, - добродушно прогудел басом.

      - Ваше Величество, вы ведь знаете, что запросы вашей дочери исключительно просты, - притворно скромно потупилась Лидия.

      - Да уж, небось самый простой - это подвинуть меня на троне, - неожиданно остро глянул на дочь, но, увидев, как неожиданно нахмурилась та, перевёл взгляд на невозмутимого сенешаля и ухмыльнулся. - Исключительно только ради того, чтобы всех агробарских женщин наделить мечами и топорами, а мужчин отправить в монастыри... женские! - и гулко захохотал.

      ВерДайин и РоПеруши изобразили улыбки - обстановка сопутствовала подобной реакции.

      - Ваше Величество, ваши шутки по поводу амазонок не смешны! - сердито и обиженно воскликнула Лидия.

      - Дочка, - негромко и как-то серьёзно король обратился к ней, мягко приблизился к отодвинувшейся девушке, - если ты так реагируешь на сущую безделицу, то значит ты очень молода и доверять королевство тебе, словно хилому и очень молодому подмастерью кузнеца молот - если и поднимет, то уронит на ногу.

      - Я так реагирую только на твои сомнения! - бросилась запальчиво оправдываться принцесса.

      Фиори с изумлением наблюдал за этой сценой. Такую Лидию он припомнить не мог - маленькую, капризничающую девочку. Возможно, это была их новая игра, ибо несмотря на эмоции, ни напряжения, ни каких-то отрицательных моментов он не ощутил. А возможно это и был нынешний стиль общения между ними. Во всяком случае, дискомфорта в разговоре не чувствовалось. И опять же чувство неловкости, ощущение себя лишним здесь... по крайней мере пока...

      Маркиз внезапно почувствовал на себе пытливый взгляд вербарца. Тот кашлянул негромко, и Элий тут же, чуть отстраняясь от дочери, поинтересовался:

      - Лидия, что ж не знакомишь со своим молодым человеком?

      Внимание короля оказалось не очень приятным. За добродушным и спокойным фасадом скрывалось настороженное и подозрительное существо. Взгляд Его Величества будто наждаком или шершавым кошачьим языком просканировал ауру РоПеруши. Не зря ведь говорят, что магия крови, доступная королям и очень близким родственникам, помимо общеукрепляющих возможностей, наделяет ещё носителя вероятностью "видеть", "чуять" окружающих. Но в этом вопросе Фиори был абсолютно несведущ. Да и вряд ли кто мог этим похвастать кроме носителей самого Дара, но так как магия крови - прерогатива властителей, то так и сложилось, что это - тайна с семью печатями.

      - Этот молодой человек, - Лидия сдержалась, чтобы снова не начать укорять отца, но, видимо, вовремя сообразила, что отец специально испытывает её терпение, - твой подданный, сын герцога Алайи РоПеруши, наследник семейства, - ровным голосом выдала информацию.

      - То-то, смотрю, лицо знакомо, - с улыбочкой проговорил правитель, пристально всматриваясь в маркиза, и непонятно было, помнит ли он действительно Фиори, или это просто такая фигура речи, долженствующая показать, что никто и ничто не выпадет из поля зрения короля. - Что вас привело ко мне, юноша? Помимо Лидии, естественно, - спросил, опираясь спиной о стол. Отчего-то вопрос прозвучал как-то настораживающе, будто, мол, молодой человек, если вы пришли за какой-нибудь мелочью вроде полкоролевства и руки принцессы, то можете сразу, не дожидаясь ответа, начинать бежать в любую сторону прочь из страны - и заступничество Лидии не поможет, а то королевские палачи такие шалуны, такие фантазёры!..

      Принцесса тоже почувствовала это настроение, и попыталась что-то сказать, но отец так посмотрел, что чуть не выпущенные на волю слова были моментально забыты.

      - Дочь, дай мужчинам поговорить. Понимаю, что ты привыкла командовать в своём отряде, и предпочитаешь сама вытирать розовые сопли подчинённым, но пока что Агробар как ни как патриархальное королевство, - посмотрел на Фиори. - Говорите чётко и ясно. Или убирайтесь - мне недосуг заниматься пустяками. Работа короля, если вы не в курсе, имеет очень плотный график, - бросил саркастически.

      Маркиз кратко, без всяких красочных и художественных дополнений доложил информацию: на северо-востоке королевства присутствует крупный отряд тёмных одного из племён уруков усиленный шаманами, по приблизительным прикидкам до нескольких тысяч наездников. Патрулировавший местность отряд под его, маркиза, командованием, подверг фуражиров тёмных проверке, но подорожная у тех оказалась в полном порядке, а после, покинув населённый пункт, сами патрульные в количестве шестнадцати королевских гвардейцев плюс он сам был уничтожен превосходящими силами уруков. Выжило несколько человек, которые и были доставлены в столицу несколько дней назад пехотным подразделением барона ВерТиссайя из числа армейского корпуса РоДизайши.

      Фиори наёмников в отличие от вербарца решил не упоминать. При всём бахвальстве, он ясно понимал, что спасшая их команда может быть свободна именно до той поры, пока их действия не попались на глаза королю или службе безопасности. В противном же случае их запросто могут взять в цепкие и мягкие лапы дознаватели, и свобода легко закончится как некими тёмными, холодными и чрезвычайно маленькими помещениями, так и повреждениями и лишениями важных частей тела, например, головы, вследствие любопытства и поиска истины Его Величеством.

      Сказать, что Элий 4 был озадачен, значит, ничего не сказать. Было ощущение, что Его Величество, мягко говоря, не поверил, но, учитывая, что дворянин изрядно потрудился языком, пытается понять, в чём смысл этой эскапады. Это сродни выступлению барда, молодого и неопытного, вследствие чего волнующегося и преподносящего рыцарско-любовную историю невнятно и неубедительно, а в конце, в самый драматический момент трагической гибели влюблённых ещё и запускает голосом петуха. И недоумённая публика вместо того, чтобы проникнуться слезоточивой ситуацией, держится за животики с каменными лицами, ибо человек, назовём его прямо - король, хозяин местности, хмурит брови в сложной дилемме: либо выступающий издевается над ним и его гостями, и следующим пунктом развлечения будет публичное четвертование, либо это хорошо загримированный шут и стоит его поощрить согласно степени скупердяйства энным количеством золота или даже приблизить к своей персоне, ибо это действительно было... смешно.