Это не наша война - Павел Кошовец

      Матримониальные и не только размышления маркиза были наконец-то прерваны открываемыми дверьми, откуда буквально выкатился РоТайер, весьма упитанный, с круглым раскрасневшимся лицом, вспотевшей лысиной казначей Его Величества. Вяло махнул рукой Лидии и, больше не глядя по сторонам, тут же устремился прочь.

      Стоящий на карауле рыцарь вопросительно посмотрел на принцессу, и та не нашла в себе сил отказаться, поспешила в гостеприимно распахнутую створку высоких дверей. РоПеруши - за ней.

      Здесь он был несколько раз, в последний - представление наследника РоПерушей Его Величеству, и с тех пор здесь ничего не изменилось. Обстановка, расстановка основательных предметов мебели, тяготеющая к тёмному цветовая гамма, тяжёлые портьеры, практически закрывающие окна, создавали несколько грузную и неуютную атмосферу. Несмотря на ещё не закончившийся световой день, здесь было сумрачно и, горящие в массивных бронзовых канделябрах свечи с трудом разгоняли тени. Трон располагался справа от дверей, откуда они вышли, на возвышении ступеней в десять, как раз напротив дальнего парадного входа, сквозь который и заходили просители и ответчики и до которых было локтей сто. Но Его Величество Элий 4 Великолепный, если была возможность, не соблюдал протокол, предпочитал заседать за широким дубовым столом, уставленном свечами и бумагами, находящимся с другой стороны трона. А вдоль внешней стены с высокими закрытыми окнами с подставками для письма сидели два обязательных секретаря.

      Так оно и было сейчас. Только рядом с ним стоял сухопарый и седой мужчина в тунике солнечно-оранжевого цвета - национальных для Вербара. Это был старик ВерДайин, сенешаль Его Величества, вербарский дворянин, в молодости подружившийся со средним агробарским принцем, в конце концов, принёсший Элию присягу, Агробару небольшой кусочек земли и свою неглупую голову. Будучи почти ровесниками, ВерДайин выглядел значительно старше сюзерена, детей у него не было, все его помыслы были действительно направлены на процветание новой родины. В связи с ним, кстати, в королевстве бродило два основных слуха, изрядно щекочущих языки. Первый: желающие четь ли не делали ставки на то, кому отойдёт после смерти земля барона, находящаяся на границе королевств: Вербару или Агробару? Официальная власть молчала, а точка зрения простых граждан варьировалась в основном тем, с какой стороны находился любопытный. А вот второй, чудовищный, но не менее притягательный, за распространение которого, кстати, можно было лишиться головы, был сосредоточен на... более тесных отношениях барона и короля, нежели просто дружеские (имеется ввиду в неформальной обстановке). Что послужило толчком для этого сложно сказать, людская молва, как говорится капризна и непостоянна, но в целом управляема, а недругов у Элия и ВерДайина было предостаточно... Но как-то, зная принцесс, не очень хотелось думать об этом.

      - Отец!

      Лидия, высокая, стройная, в своих походных, обтягивающих и выгодно преподносящих её ладную фигурку, но не броских цветах одежде, словно тень пересекла пространство к столу, обогнула его и, склонившись к королю, чмокнула его в щёку. Это произошло так по-детски, что РоПеруши ощутил некую неловкость, будто невольно подсмотрел чужую жизнь. Для него, мужчины и аристократа подобные отношения были в принципе невозможны. Как правило, в высшем обществе было распространено вежливо-холодное общение родителей - детей. Понятное дело, что родственные связи оставались крепкими и взаимными, но внешне соблюдались так называемые приличия, не позволяющие давать повод особым эмоциям и чувствам. Молодые поколения в этом плане были более развязаны - тот же Фиори, встретив Лидию, допустим, возле конюшни, седлающую лошадь, и в отсутствие посторонних глаз, пожалуй что и позволил себе чмокнуть подругу детства в щеку - при чём, с явным пониманием и одобрением с обратной стороны...

      Точно смог бы? Или нет? Да, вопрос, - маркиз отчего-то улыбнулся сам про себя, как бы реагируя на глупые и, пожалуй, несвоевременные мысли, и вернулся взглядом к королевской парочке.

      Лицо Элия в момента обращения к нему неуловимо озарилось. Нахмуренное, даже несколько угрюмое оно несказанно преобразилось, и произошёл любопытный эффект, словно занялась в помещении ещё одна большая свеча. Высокий, уже грузный, что называется, он был видным мужчиной, и изобилие женщин, претендовавших на его внимание, что называется, утверждало тот факт, что он очень популярен среди прекрасной половины человечества. И в отличие от маловразумительных подозрений, связанных с сенешалем, известно, что вниманием среди красавиц он пользовался бесстыдно, ибо кто его мог упрекнуть? Обиженные придворные, друзья, которые в конце концов, его подданные и вассалы, и сами развлекаются почище короля. Разве что Его Преосвященство, отпускающий регулярно грех прелюбодеяния при частных встречах, или Лидия, которая уже понимала многое, но предпочитала закрывать глаза.

      Маркиз замер в полунаклоне, из-под лба наблюдая за Его Величеством.

      Его правление пришлось на довольно спокойное, благотворное для Агробара время. Череда религиозных возмущений обошла королевство стороной, расово - племенные коловращения разумных, излив реки крови, завершились задолго до его восхождения на трон, границы королевских образований более - менее установились, урожаи были хорошие, торговля и ремесленничество развивались и процветали, то есть, никто не голодал, и можно было бы сказать, что все довольны, но, как водится, когда всё хорошо, должно быть не всё хорошо хотя бы на словах. Среди молодёжи стали популярны лёгкие взаимоотношения, вседозволенность, участились дуэли со смертельным исходом, не взирая на жёсткий контроль исполнительной власти, начал проникать яд ереси о непозволительности посредничества перед ликом Единого, а в высшем дворянском обществе участились разговоры о неправильности и незначительности политического и территориального положения Агробара в Срединных землях, то есть, пришла пора вспомнить "былое величие", необходимо всем, особенно соседям "указать на их место" в контексте: величайшее королевство - и остальная Вериния, и вполне серьёзно обсуждались планы экспансии на будь то братские западные королевства, походы через море с захватом колоний, возможный поиск новых проходов и перевалов через горы для введения диких в лоно Церкви, а самые радикальные вообще предлагали поголовное уничтожение, геноцид иных, будь то тёмных, будь то светлых под лозунгом: "Вериния - людям, эльфы и уруки - на корм свиньям". Слава Единому, эта грязь не смела поднимать голову, так как её моментально стриг топор палача, а для отличившихся дворян существовали особые монастыри и очень удалённые уголки, где либо тяжёлый труд, либо общение с дикими животными могли благотворно повлиять на возбуждённый разум.