Николай Языков: биография поэта - Алексей Борисович Биргер

Вследствие этих-то жестоких страданий русские области отделились от республики и соединились с семьей славянских народов, которая приняла имя Всероссийской Империи (по-французски: L’Empire de toutes les Russes). Это отделение, начавшееся с 1651 года и законченное в конце XVIII в., было неизбежным последствием ошибок притеснительного правительства, нетерпимости римского духовенства и вполне естественной тяги этой части русского народа свергнуть иго иноземцев и вернуться в лоно собственной народности…»

Николай Языков – В.Д. Комовскому, 23 сентября 1831 года, из Москвы:

«Мне приятно и сладостно познакомить с Вами литературного доброго молодца, который Вас уже уважает и которого знакомством и приязнью я могу гордиться как человек и писатель. Это И.В. Киреевский, он-то выступает, с 1832 года, на публичную службу русской словесности, возвергая на рамена свой временник, глаголемый «Европеец». Прошу Вас принять его журналистские объятия. Он уже подал просьбу и программу в здешнюю цензуру – и просит Вас о пособии в Питере. Как пойдет это дело? Не можете ли, в случае каких-либо сомнений или вопрошений со стороны властей, Вы их разрешить и отвечать, как можно полнее, вместо самого издателя?»

П.Я. Чаадаев. Несколько слов о польском вопросе (продолжение):

«…3. После отпадения русских племен настоящая Польша, или, как ее тогда называли, Polska coronna, предоставленная своим силам и лишенная возможности составить независимое государство, досталась в добычу Австрии и Пруссии. Император Наполеон вновь соединил ее и создал из нее Варшавское Великое Княжество, которое затем приняло деятельное участие в войне против России 1812 года. После того, как русская армия овладела княжеством в 1813 г., император Александр большую часть его присоединил к своим владениям под именем Царства Польского. Однако же и после присоединения к России силой оружия с краем этим вовсе не обращались, как с завоеванным. На всем пространстве нашей обширной империи русские и поляки пользуются одинаковыми правами. Поляк вступил через это соединение в среду того обширного союза славянских народов, который составляет империю, и этим самым стал пользоваться многими преимуществами, которые естественно вытекают из принадлежности к сильному государству.

4. Западным областям старой Польши, присоединенным затем к немецким государствам, пришлось испытать иностранное воздействие в такой степени, что польское население оказалось там в меньшинстве и с каждым днем все больше растворяется в толще германского племени; так дело обстоит в Силезии, в Померании и в части великого княжества Познанского.

5. В областях, присоединенных к Российской империи (не входящих в состав Царства Польского) и называвшихся раньше Литвой, Белоруссией и Малороссией, поляки составляют приблизительно пятидесятую часть всего населения. Остальные почти сплошь русские. Эти последние хранят еще свежую память о насилиях, выпавших на долю их отцов при польском владычестве, и питают к своим господам, пережитку прежнего строя, такую ненависть, что спасением своим они отчасти обязаны русскому правительству. Среди областей, составляющих часть Австрийской империи, восточная часть Галиции, некогда носившая название Червонная Русь и придерживающаяся греческого церковного обряда, почти целиком сохраняет свою народность, и поляки там далеко не пользуются сочувствием коренного населения: остальная часть, где господствует римский церковный обряд, почти совсем онемечена…»

Николай Языков – брату Александру, 30 сентября 1831 года, из Москвы:

«…С К[омовским] я в славной переписке: он помогает хлопотать по части просьбы Кир[еевского] об журнале, я вербую его всюду на разные разности и просил его прощупать и тебя: и то сказать – что ты ни гугу?..

Наш Парнас просыпается: Жуковский написал целый том новых стихотворений, Пушкин – повесть в стихах и еще пишет; и моя поэзия тоже не в бездействии пребывает: если благословение Господне меня не оставит, то к 1-му генваря 1832 года у меня будет 2000 стихов свежих – и выиграю заклад. Всего больше боюсь светской рассеянности: того и гляди затаскаюсь и растаскаюсь в ее шуме и блеске! Если совершится сие поэзии моей дельное дело, то я выдам в свет собрание моих стихотворений: это должно будет сделать и потому, что пора будет и довольно их, и потому, что на них особенный отпечаток и характер в них дышит такой, которого не должно быть в последующих. Пусть они и существуют особняком. Теперешние все любовные, винные (это не беда: у меня пьянство – свое: оно, так сказать, mare clausum моей поэзии), но что ж мне делать: тороплюсь, большого начать не смею; жаль не вовсе ему предаться, а это невозможно: надобно писать на прохладе, не считая, сколько стихов на день и проч.»

Николай Языков – В.Д. Комовскому, 25 октября 1831 года из Москвы:

«Всею душою и всем сердцем литературным и духовным благодарю Вас за известие о разрешении «Европейца» – и не один я приношу Вам сию благодарность, вместе со мной благодарит Вас и сам «Европеец» – и благодарит вся Россия. Здесь еще не получили сей приятной новости в цензуру: пора уже печатать в газетах объявление: говорят, что в глазах нашей почтеннейшей публики много значит и первенство обнародовать об издании нового журнала…»

П.Я. Чаадаев. Несколько слов о польском вопросе (окончание):

«…6. В случае соединения прежних польских земель в одно такое целое, где поляки оказались бы в большинстве, составилось бы таким образом государство с населением никак не более 6–7 миллионов и в нем оказались бы вкрапленными в большом числе немцы и евреи.

Восстановление независимой Польши, с таким составом населения, окруженной большими и сильными державами, если бы это и оказалось в данный момент осуществимым, не давало бы поэтому никакого