Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник) - неизвестен Автор

В условиях бездорожья наиболее надежным средством доставки газет могли служить либо лошади, либо мощные грузовые машины. И в тех и в других недостатка не было. В течение круглых суток тянулись они бесконечной лентой на фронт и обратно.

Мы этот случайный для вас вид транспорта называли "оказиями", но не отказывались от него, чтобы направить газету на передовые позиции, когда другими средствами сообщения воспользоваться не было возможности.

Но как хорошо, что всеми этими "оказиями" приходилось пользоваться не как единственно возможным средством! Как хорошо, что наша страна - крылатая страна! Основная масса газет, и прежде всего на главные участки, с первых же дней доставлялась самолетами.

Надо было видеть, с какой радостью героические защитники., родины встречали каждый очередной номер газеты на передовых позициях, в окопах! Газета ковала и оттачивала волю бойцов к победе. Через газету весь советский народ говорил со своими героическими сынами, приветствовал их и поздравлял с победами. В газете наши славные бойцы и командиры узнавали себя, находили подвиги, ими совершенные, и, полные гордости, загорались желанием еще лучше, еще беззаветнее постоять за мать-родину, за любимого друга и учителя, за великого Сталина.

Мы, газетчики, не раз убеждались, насколько велик был интерес к газете. И сердца наши переполнялись радостью от сознания того, что нам поручили такую благодарную работу, как печатная пропаганда большевистского слова.

Были дни, когда нас буквально осаждали читатели, присылая специальных курьеров прямо в типографию с наказом не возвращаться без газеты. Нас ругали, если мы запаздывали с номером. Очень многие говорили тогда:

- Вы понимаете, что значит газета на фронте?! Без газеты воевать нельзя! Она там нужна так же, как нужны снаряды, винтовки, гранаты.

И это было действительно так. Были случаи, когда посыльных с газетами встречали по дороге, и тогда не помогали никакие протесты. Да и протестовать-то особенно не приходилось, даже неудобно было: ведь речь шла о газете, на которой значилось: "Газету прочитал - передай товарищу!" Поневоле приходилось делиться, скрепя сердце "идти навстречу".

Вот несколько примеров, показывающих, каким вниманием и уважением пользовалась газета во время боев у озера Хасан.

Вместе с прочим грузом на катер "Сокол" было погружено несколько тысяч экземпляров нашей газеты. "Сокол" задержался в пути. Капитан при этом не знал назначения груза. И когда ему стало известно, что на борту его судна находятся газеты, предназначенные для участников хасанских боев, он страшно обиделся.

- Если бы я знал, что везу газеты героям Хасана, - жаловался капитан "Сокола", - нас ничто не смогло бы задержать в пути.

По обстоятельствам дела мне снова пришлось попасть на борт "Франца Меринга". Вместе со мной находился наш корреспондент. Когда выяснилось, что выход в море задерживается, он сошел на берег.

Спустя некоторое время я поднялся на палубу. И тут глазам моим предстала следующая картина: "Франц Меринг" отчаливал, а корреспондент, отчаянно жестикулируя, как угорелый, носился по пристани, отделенной теперь от судна все расширяющейся полосой воды.

Я метнулся к капитану:

- Как быть? Видите вон ту "мельницу" на пристани? Это наш корреспондент. Он должен быть здесь на судне.

Капитан сердито наморщился, заворчал. Я охотно поддержал его. Он уже знал меня как работника газеты. Продолжая ворчать, он, однако, предложил:

- Пусть садится на катер: задержу ход - приму на борт. Но это исключение, и непохвальное!

Я на большее не смел и рассчитывать. Далее дела пошли так, что вопрос разрешился проще. Корабль по другим причинам задержался в бухте, и корреспондент без особых происшествий был доставлен на его борт.

Сам по себе этот случай мало о чем-либо говорит. Но важно другое. С нами была газета. Это выгодно выделяло нас среди прочих пассажиров. Мы чувствовали повышенное внимание к себе. Этим и объясняется снисходительность капитана в отношении моего злополучного товарища.

За время нашего пребывания на судне мы еще раз убедились в том, что газета - это великое дело. Люди не просто удовлетворялись тем, что прочитывали газету, они сами хотели говорить через нее, были рады возможности писать, делиться впечатлениями.

Вот нас обступила группа товарищей из джаз-оркестра владивостокского кинотеатра "Уссури". Они решили провести свой очередной отпуск среди героев хасанских боев. Волнуются, переживают. Тут же пишут коллективное письмо и просят обязательно поместить его в газете "На защиту Родины".

Восхищаясь мужеством и храбростью защитников родины, представители советского искусства писали в своем письме, обращенном к героям Хасана:

". По первому приказу партии и правительства мы заменим наши трубы, смычки и баяны на боевые винтовки и вместе с вами будем защищать нашу цветущую родину".

Не успели мы расстаться с группой товарищей из джаза, как к нам подошел совсем еще юный, опрятно одетый парень. Он застенчиво отрекомендовался:

- Матрос 1-го класса, комсомолец. Хотел бы поговорить с вами.

Разговорились. Он видел несколько номеров нашей газеты, с увлечением читал их. Сам в числе экипажа работал по перевозке специальных грузов. Получил благодарность. Сейчас призывается в ряды Красной Армии. Бесконечно рад. Но он хочет рассказать о своем настроении в газете. Просит помочь ему в этом.

Через час он вручил нам простое, прочувствованное письмо. В письме, рассказав о том, как дни и ночи, не считаясь ни с чем, работала их команда, он писал, что будет примерным, дисциплинированным бойцом, всегда готовым до последней капли крови сражаться за счастье советской родины.

В короткий срок нашего пребывания на борту судна к вам поступило материала на целую полосу газеты. При этом авторы очень просили, чтобы написанное ими было обязательно помещено.

Было немало случаев, когда летчики пренебрегали всякой опасностью, не считались с погодой и временем ради того, чтобы в срок доставить свежую газету героическим защитникам родины.

Не к чести некоторых наших руководящих партийно-политических работников, массы со своими потребностями застали их "врасплох" и неподготовившимися. Иначе, чем объяснить такое положение, когда десятки боевых окопных листков писались буквально на клочках бумаги, а в отдельных случаях - на оборотной стороне топографических карт и т. п. Массы не хотели замалчивать ни своих побед, ни отдельных промахов. Они не просто били врагов, а били их с глубоким сознанием своего священного долга, с непоколебимой верой в победу, гордые своим превосходством над бандами кичливых налетчиков.