Мой знакомый призрак - Майк Кэрри

Теперь клятву приносил жених: кажется, текст читал по шпаргалке и с трудом понимал, о чем речь. Ну, если не видишь мелкий шрифт, значит, дело совсем плохо.

– Во сколько начинается прием? – шепотом спросил я у Шерил.

– В три. Вход по пригласительным. Феликс, пожалуйста, только не порть его, ладно? Никаких художеств!

Я быстренько произвел в уме кое-какие расчеты: нужно приготовить все необходимое.

Стиснув ладонь Шерил, я стал отодвигаться к краешку скамьи.

– Давай, еще увидимся.

– Да, увидимся и наплачемся! – мрачно предсказала Шерил. Непросто уйти со свадьбы, когда церемония в самом разгаре.

Под свирепыми взглядами шаферов я скользнул за дверь, Сделав вид, будто заходил лишь снять показания газового счетчика. За спиной органные аккорды становились громче и мощнее, достигая такого диапазона, что казались не менее материальными, чем сам орган, сумей он подняться в воздух.

Скорее в Боннингтон, через заброшенный вход к секретным комнатам, привести план в действие. Атмосфера в подвале гнетущая, а воздух сырой и зловонный – я будто не вдыхал его, а пил мелкими глотками. Зато на этот раз проявил осторожность и голыми руками к оберегу Маккленнана не прикасался. Если честно, даже смотреть на него не мог: казалось, большего зла за всю свою долгую и богатую событиями жизнь не встречал.

Когда закончил, делать стало нечего, и, тщательно заперев за собой двери, я выбрался на улицу. В такой ситуации лучшего места, чем паб «Ракета» на Юстон-роуд, не найти. С одной стороны его окна выходят на Оссалстон-стрит, где сверкающие белые лимузины и свернут на одностороннюю дорогу, прежде чем остановиться у Боннингтона. Оповещающих сигналов будет предостаточно, значит, можно выпить пива и привести в порядок нервы. Я не солгал Шерил, нет, ложью это назвать нельзя, но и всю правду не сказал. Нет никакого смысла пожимать руки служащим архива, если они будут думать лишь о стоимости канапе и пышных ягодицах невесты… Нужно вызвать эмоциональный всплеск и обратить их мысли к погибшей девушке. Как добиться этого, я уже знал. Что же, четвертая свадьба миссис Тилсмаг получится яркой и незабываемой.

Лимузины показались примерно через полчаса. Выждав еще минут пятнадцать, я прогулочным, шагом направился к зданию архива.

Двери Боннингтона гостеприимно распахнуты. Шаферы из молельни куда-то пропали, дежуривший у входа тамада в красном смокинге одарил радушной улыбкой, которая, однако, стала, куда менее сердечной, когда он увидел, какая на мне одежда. Показав приглашение, я вошел.

Новобрачные и почетные гости в фойе не встречали, так что к читальному залу удалось пробраться, незамеченным. Я огляделся по сторонам: повсюду радость, ничем не омраченная атмосфера праздника. Пока не омраченная… При мысли о том, что совсем скоро произойдет, я даже почувствовал укол совести.

В одном конце зала стояли разборные столы, застланные длинной белоснежной скатертью. Предлагались коктейли с шампанским, а строгие, но немного вразнобой одетые официантки (условное «белый верх – черный низ» каждая, естественно, представляла по-своему) обносили гостей красиво сервированными мини-закусками. Все очень изысканно и элегантно. К моему сожалению, стеллажи и рабочие места библиотекарей сдвинули в один угол и задрапировали белой тканью. Таким образом, исчезла удобная ширма, которую я мог использовать на следующей стадии действа, обещавшей стать самой хлопотной.

Среди гостей я выделялся, как облезлая ворона в стае нарядных павлинов. «Ворону» не замечали только потому, что все глаза были обращены на незнакомого мне мужчину, который произносил речь. Оглядев собравшихся, я заметил Рика Клидеро в безупречной серой визитке с небесно-голубым жилетом, в противоположном конце зала болтавшего с Джоном Тайлером. Шерил держала под руку мать и стояла, естественно, в центре. А вон Элис с Джеффри – притаились у стола с коктейлями. Элис протянула опустевший бокал: мол, хочу еще, а ее кавалер разговаривал с толстухой в пышном красном платье. Губы главного управляющего растянуты в натужной, чуть болезненной улыбке: он изо всех сил пытается веселиться и быть хорошим гостем в собственном доме.

Куда бы спрятаться, где можно играть более или менее спокойно? Ничего подходящего на глаза не попадалось. Но вот речь закончилась, полились аплодисменты, и я юркнул за колонну: она хоть от случайных взглядов защитит, достал из кармана вистл и поднес к губам.

Здесь, в самом сердце Боннингтона, я как никогда остро ощущал призрачную женщину, но даже это не сильно облегчало задачу. В зале слишком много людей, слишком много отвлекающих звуков и возбудителей. Закрыв глаза, я попытался блокировать хотя бы один источник раздражения и сосредоточиться на внутренних настройках – для меня это ощущение больше, чем слух: его невозможно ни описать, ни проанализировать.

Между тем слово передали жениху, гости притихли, а я, сгорая от нетерпения, стал ждать, когда они снова загудят. Рассел Кларк говорил чуть ли не час, подробно рассказывая, что очень счастлив, Айлин буквально преобразила его жизнь, и ему не терпится стать хорошим отцом Шерил. Интересно, как он представляет эту почетную должность?

Снова грянули аплодисменты, и я сыграл первую ноту. Вступление хотелось сделать как можно Тише, и сперва у меня не получалось, но ведь мелодия подчиняется лишь собственным законам. Малейшее вмешательство – и результат будет иным.

В сознании не осталось ничего, кроме чередования нот и внутреннего строения «призрачной» мелодии. – Чем-то она напоминала «Белых лебедей», но это была личная мелодия той девушки, ее, и ничья больше – звуки, обозначающие ее место в мире людей, песня в ее честь.

Многообещающие паузы в гуле голосов наводил и на мысль, что музыку услышали. Гости небось оглядываются, гадают, что это, откуда. Я продолжал играть, не взвинчивая темп, однако и не замедляя: меня будто привязали к колесу, и оставалось лишь подчиниться его воле.

Повисла тишина, к моей колонне прошелестели шаги, впрочем, я почти закончил, еще пара тактов, и все. На плечо легла рука, но я стоял зажмурившись внимания не обратил. Диминуэндо превратило мелодию в одинокую жалобную ноту, которая неожиданно взорвалась дерзкой трелью.

Вистл вырвали из рук. Открыв глаза, я увидел Грузовичка «Топку» – ладного крепыша из молельни, одного из двоюродных братьев Шерил. Держит вистл перед моим носом, лицо хмурое. За его спиной собрались другие гости: кто-то поглядывал на меня с любопытством, кто-то – с возмущением.

– Это что, шутка? – враждебно спросил Грузовичок.

– Нет, скорее приглашение.